Уходя с поста председате­ля первичной профсоюзной организации «Качканар-Ва­надий», я был уверен, что Качканарский ГОК остается в руках крепкого производ­ственника, уроженца Маг­нитки — Алексея Владисла­вовича Кушнарева, и у него хватит и ума, и понимания для того, чтобы выстроить конструктивный диалог с моим многолетним сорат­ником, моей правой рукой Владимиром Михайловичем Помазкиным. Но жизнь по­казала, что я очень жестоко ошибался. После моего ухода Кушнарев оказался не очень то и нужен Евразу, а править балом в Дивизионе «Урал» стала команда украинских менеджеров, которых выс­шее руководство Евраза при­строило на уральских пред­приятиях после того, как бизнес на Украине накрылся медным тазом.

Хочу отметить, что эти ребята и впрямь являются профессионалами своего дела. Главная цель директо­ра по персоналу дивизиона «Урал» — установление пол­ного диктата над трудовым коллективом Качканарского ГОКа. И для этого они гото­вы применять любые ин­струменты, даже если эти инструменты не согласуются ни с нормами морали, ни с нормами права. Хотя, надо признать, юридический отдел у них неплох, и они всегда действуют на грани явного нарушения закона, строго идут по самому кра­ешку, если и переступая за него, то делая это так, чтобы очень сложно было доказать их нарушения Российского законодательства. Во многих вопросах новая команда по управлению персоналом уже достигла своих целей. Зна­чительная часть работников, имевших точку зрения, от­личную от той, что идет со стороны работодателя, уже прошли обработку в адми­нистративных кабинетах и осознали, что от расправы их ничто не убережет, в свя­зи с чем решили просто уйти в тень и не рисковать своим благополучием и своей ра­ботой в неравной схватке с работодателем. Даже часть профсоюзного актива, шед­шего со мной бок о бок с ди­ких 90-х годов, подверглась такому прессингу, которого не получала даже во времена самого жесткого противо­стояния с Евразом.

Конечно, свою лепту во все это внесла и позиция того, на ком лежит основная ответственность за неза­висимость и самостоятель­ность в принятии решений профсоюзной организации, а конкретно председателя. К сожалению, г-н Помазкин оказался недостаточно тверд и крепок в противостоянии с этими «волками в овечьих шкурах». Фразы «Всё в рам­ках действующего законо­дательства» и «Пусть пишут заявления» выдают в нем не лидера боевой обществен­ной организации, а все того же юриста, не осознающего и не желающего принимать во внимание таких простых вещей, что наше законода­тельство очень соответствует русской народной послови­це — «Закон что дышло: куда повернул, туда и вышло». Именно он, как юридически грамотный человек, должен находить прорехи в действу­ющем законодательстве и поворачивать его в пользу работников. Ну, а факт того, что он является освобожден­ным профсоюзным работни­ком, налагает на него прямую ответственность защищать работника от нападок рабо­тодателя, а не требовать с работяги бумагу с подписью, которая с легкостью потом окажется на столе у началь­ника цеха, в котором работа­ет этот возмутитель спокой­ствия. Чтобы люди доверяли тебе подписанные ими бума­ги, надо заслужить доверие трудового коллектива, чего действующему председате­лю недостает. Да и откуда взяться доверию, когда он с коллективом общается из-за спин представителя работо­дателя.

Выводы из сложившейся ситуации грустные и в не­которой степени даже угро­жающие. Желание выходцев из Украины установить на Качканаре свои порядки мо­гут возыметь крайне непри­ятные последствия в нашей Российской действительно­сти, где государство очень не любит, когда народ доводят до кипения. Всё это не нуж­но ни для профсоюза, ни для предприятия, ни для имид­жа компании, ни для муни­ципальной и региональной властей.

Хотелось бы напомнить, что трудовой коллектив Качканарского ГОКа неод­нократно доказывал свою способность отстаивать свои права, ставить в очень неу­добное положение социаль­ных партнеров, и действие суперменеджеров по пер­соналу все ближе и ближе подводят нас к той черте, за которой могут начаться не­управляемые процессы, ко­торые я сам лично наблюдал и в которых принимал непо­средственное участие, когда стачком заставил профсоюз­ную организацию Качканар­ского ГОКа полностью из­мениться. Бурные это были времена! Злые! И я очень не хочу, чтобы они вернулись в Качканар из-за излишней хищности одних и излишней покладистости других.

В заключение хочу ска­зать: прекратите давить на пружину народного терпе­ния! Не испытывайте её на прочность! Давайте вместе искать компромиссные ре­шения, но так, чтобы этот компромисс был выгоден и понятен обоим сторонам со­циального диалога.

Анатолий Пьянков

Размышления пред­седателя первичной профсоюзной органи­зации «Качканар-Вана­дий», кандидата на пост председателя на очеред­ной выборный период, Владимира Помазкина в преддверии отчетов-вы­боров.

Предвыборная пора— время подведения итогов деятельности за отчетный период, время осмысления деятельно­сти профсоюзной ор­ганизации, в том числе критической оценки тех или иных действий и решений для опре­деления дальнейшего курса движения вперед, с учетом меняющихся обстоятельств и вызо­вов времени и с целью наиболее эффектив­ного отстаивания прав и интересов членов профсоюза. Без честной оценки собственной (профсоюзной органи­зации) работы это будет невозможно.

Начать хочу с да­леких теперь 90-х годов прошло­го века, когда я пришел работать в профсоюзную организа­цию комбината в качестве профсоюзного юриста. Про­фсоюзная организация ком­бината в то время представ­ляла собой самостоятельный не входящий ни в какие профсоюзные структуры Профсоюз работников ОАО «Ванадий». Поясню, почему так было. Тогда, в 90-е годы, после развала СССР меня­лось всё – в экономике, на производстве, в обществен­ной жизни. Ельцин тогда объявил: «Свобода, берите её столько, сколько сможе­те проглотить». И глотали, кто что мог. Не обошли эти веяния и профсоюзную ор­ганизацию комбината, ко­торая в середине 90-х годов, волею её тогдашних руково­дителей, преобразовалась в самостоятельный Профсо­юз. Потому что, как считали тогда, старая профсоюзная структура, вышедшая из со­ветского прошлого, сдержи­вает, не даёт возможности эффективно отстаивать ин­тересы работников. Законо­дательство 90-х это позво­ляло. Работодателям тогда было не до профсоюзов, они занимались перестройкой работы предприятий в но­вых рыночных условиях, ну, и делили собственность.

Для тех лет были харак­терны большие потрясе­ния – кризис в экономике: неплатежи в отношениях между предприятиями, за­держки и невыплаты за­работной платы, которые на фоне огромной инфля­ции привели к созданию на предприятии стачкома, к забастовкам. Оценивая за­бастовочное движение 90-х, считаю, что оно было поро­ждением неэффективного взаимодействия работода­теля и профсоюзного коми­тета, которое по сути не ре­шало насущные проблемы трудящихся (как выживать, если не платят зарплату) в условиях кризиса.

Поставлю вопрос: можно ли было избежать создания стачкома и забастовки, и что для этого нужно? Профсо­юз должен был выполнять свои функции: своевремен­но и системно вести работу по защите прав работников, тогда не было бы стачкома. А чтобы не было забастовки работодатель не должен был нарушать права работников и платить зарплату без за­держек и в полном объеме. Другой вопрос: было ли это реально достижимо в усло­виях повальных неплатежей и бартера по всей стране?

Таким образом, констати­рую: когда грубейшим обра­зом нарушаются права работ­ников и это нарушение никак не устраняется длительное время, тогда забастовка — это адекватный ответ на беспре­дел работодателя.

Прошли лихие 90-е. С началом 2000-х, когда был прео­долен кризис не­платежей, а бизнес разобрался, в основном, с собственностью, тогда рабо­тодатели обратили свои взо­ры на профсоюзы: кто это там представляет интересы работников, и не создать ли нам свой корпоративный профсоюз? В начале 2000-х, когда у руля комбината был другой собственник, такие вопросы работодательски­ми структурами реально рассматривались. Знаю это потому, что мне, как про­фсоюзному юристу прихо­дилось давать правовое за­ключение на идею создания корпоративного профсоюза, в котором были приведе­ны доводы, доказывающие ошибочность и неэффектив­ность такого решения. Пола­гаю, что работодатель все­сторонне изучил этот вопрос и прагматично отказался от идеи создания корпоратив­ного профсоюза. Но для на­шей профсоюзной органи­зации это было ещё одним звонком о том, что внешние обстоятельства измени­лись, что требует адекват­ного реагирования – в оди­ночку (одна профсоюзная организация вне системы профсоюзов) более уязвима для агрессивной внешней среды, да и отстаивание ин­тересов работников будет более эффективно, исполь­зуя потенциал профсоюзной структуры в масштабах всей страны. Поэтому в 2002 году мною были разработаны не­обходимые правовые доку­менты по вхождению нашей профсоюзной организации в структуру Горно-метал­лургического профсоюза России, в составе которого первичная профсоюзная ор­ганизация «Качканар-Вана­дий» находится и в настоя­щее время.

Для начала и середины 2000-х годов были характер­ны отношения напряжен­ности во взаимодействии с работодателем. Объяснялось это отчасти тем, что работо­датель пытался, что называ­ется, переиграть профсоюз за счет, как он полагал, более подготовленной команды специалистов. А также не всегда выполнял принятые обязательства, полагая, что профсоюзники не разбе­рутся в каких-то нюансах и хитросплетениях, которые работодатель старался в изобилии протащить в кол­лективный договор, делая его условия максимально неопределенными. На этом-то, собственно говоря, сам и погорел. Невыполнение обязательств по коллектив­ному договору в 2007 году привело, после длительных и неконструктивных пере­говоров, к организации коллективных действий в форме работы по правилам (итальянской забастовке). Завершилось всё подписа­нием соглашения, в котором требования профсоюза были выполнены. Полная и безо­говорочная победа профсо­юза. В последующем были ещё две «итальянки», но уже с другими результатами.

Ставлю тот же вопрос, что и в 90-х: можно ли было избежать забастовки в 2007 году и что для этого было нужно? Считаю, что это было возможно при опре­деленных условиях. В чём были главные ошибки рабо­тодателя — он недооценил возможности профсоюзной организации ни тогда, когда протащил в коллективный договор расплывчатые фор­мулировки, необоснованно рассчитывая уйти от выпол­нения этих обязательств, вследствие их неопределен­ности; ни тогда, когда про­фком выдвинул требования в связи с невыполнением колдоговора. Отсюда вывод: забастовка 2007 года явилась следствием длящегося не­сколько месяцев грубейшего нарушения работодателем прав работников, выразив­шегося в невыполнении коллективного договора, а также нежелания работода­теля вести конструктивный диалог по урегулированию назревающего конфликта.

Надо отметить ещё один важнейший составляю­щий элемент, необходимый для успешного проведения коллективных действий – работники были едины в поддержке решений про­фсоюзной организации и активно принимали в этом участие.

Итальянская заба­стовка 2013 года. Обстоятельства. На переговорах по коллективному договору остались неурегу­лированными разногласия по повышению зарплаты. Профсоюз добивался уве­личения тарифов (окладов), за столом переговоров не договорились — профком выдвинул требования. В ре­зультате проведенной про­тестной акции требования профсоюза о повышении зарплаты были выполнены, но в другой форме: не через повышение тарифов (окла­дов), а через единовремен­ную выплату к отпуску. Это была определенная уступка работодателю: если бы по­вышение прошло через по­вышение тарифов (окладов), то это бы гарантировало в дальнейшем постоянную индексацию этих 33 тысяч, что тоже давало бы плюс к зарплате. А так сумма не менялась 7лет (!!!). Только в 2020 году по моей инициа­тиве удалось включить эту сумму в зарплату, причем увеличив ее на сумму с уче­том индексации за пери­од 2014-2020гг. Теперь эта сумма будет и дальше расти одновременно с ростом зар­платы. И ещё один нюанс, о котором тогда не сообща­лось: для обеспечения вы­полнения требований про­фсоюза, часть средств была взята за счет уменьшения финансирования части со­циальных обязательств по колдоговору.

Ответ на вопрос: можно ли было избежать забастовки и что для этого было нужно? – не будет столь очевидным, как в первых двух случаях, когда объявление забастов­ки явилось следствием гру­бейших нарушений прав работников со стороны ра­ботодателя, не желающего использовать конструктив­ные переговоры для уре­гулирования конфликтной ситуации. В декабре 2013 забастовка стала средством силового давления одной из сторон в ситуации кол­лективных переговоров, в которой каждая сторона добровольно принимает на себя обязательства по кол­лективному договору. Что можно было сделать, что­бы избежать таких крайних мер? Переговоры должны быть конструктивными, это касается обеих сторон. Сто­роны не искали компромис­са до забастовки. А после неё – появилось компромиссное решение, что, по моему мне­нию, свидетельствует о том, что можно было договорить­ся, не доводя до крайностей.

Ну, и ещё одно существен­ное отличие забастовки 2013 года от 2007 года – это по­следствия для работников. По итогам протестной акции 2007 года, после «разбора полетов», в котором прини­мали участие представители профсоюза, не было при­менено ни одного дисци­плинарного взыскания, по­скольку было доказано, что во всех случаях работники действовали строго в рам­ках правил. Не было также применено никакого иного воздействия на работников, принимавших активное уча­стие в событиях, поскольку работодатель признал свои нарушения прав работников.

И совсем иные послед­ствия были после акции 2013 года. Тогда по большинству активных участников акции удалось доказать работода­телю отсутствие виновных действий со стороны работ­ников, за исключением од­ного работника, который был привлечен к ответственности и лишен премии. Его права мы восстановили в полном объеме, в судебном поряд­ке. Но точка в этой истории не была поставлена. Далее начались события, которые, по моему мнению, стали следствием итальянской за­бастовки 2013 года. Это от­странение по медицинским показаниям от работы наи­более активных участников протестной акции, с после­дующим увольнением тех из них, кто добровольно не пе­решел на другую предложен­ную им работу или не вышел на пенсию.

Судебные процессы по защите прав уво­ленных работников и восстановлению их на работе продол­жались с весны 2015 года по январь 2020 года. Нам уда­лось добиться в администра­тивном судопроизводстве, что та норма правового акта, на основании которой была уволена часть работников, была признана Верховным Судом РФ недействующей. После чего мы добились возобновления судебного разбирательства по новым обстоятельствам, но суды исходили из того, что по­скольку люди были уволены раньше, чем была отменена норма Верховным Судом, значит, ничего отменять не будут. Тогда мы обратились в Конституционный Суд РФ с заявлением о признании неконституционной сложив­шейся практики примене­ния нормы закона, как это применяют суды. Конститу­ционный Суд РФ косвенно (по другому аналогичному делу) признал правильность нашей правовой позиции. Мы вновь (уже по третьему кругу) обратились в город­ской суд. Я могу твердо ска­зать: было сделано всё не­обходимое для защиты прав работников, но изменить ничего не удалось.

Анализируя ситуацию в целом: работа по правилам («итальянка») 2013 года; от­странение и увольнение ра­ботников по медицинским противопоказаниям; судеб­ные разбирательства по вос­становлению нарушенных трудовых прав — я прихожу к следующему выводу. Что такое «работа по правилам»? По сути это забастовка, но формально – нет, и поэтому к «работе по правилам» нельзя применить нормы закона о забастовках, с громоздкими и практически невыполни­мыми процедурами. Други­ми словами, это действен­ный аргумент в конфликтах с работодателем, грамотно и профессионально применяя который работники коллек­тивно могут добиваться по­ставленных целей. Вот толь­ко цели могут быть разными. Это может быть защита на­рушенных прав, т.е. защита от произвола работодателя. Но это может быть и ситу­ация, когда нет нарушения прав работников, я имею в виду диктат выгодных для себя условий на переговорах, другими словами – рэкет.

И если в первом случае это можно назвать симметрич­ным ответом на произвол ра­ботодателя, то во втором слу­чае – это шантаж, применяя который нужно понимать, что последует адекватный ответ (действие рождает не меньшее по силе противо­действие). Что и было проде­монстрировано работодате­лем: последовал зеркальный ответ — работодатель в ответ на применение силовых ме­тодов в переговорах отстра­няет и увольняет работников, формально обставляя это на­личием медицинских проти­вопоказаний. Суд подтвердил законность увольнения. Хотя, по моему убеждению, кото­рое подтверждается Верхов­ным Судом РФ, признавшим не действующей норму, на ос­новании которой работников уволили, истинная причина увольнения – это участие в «итальянской забастовке». Но получается, что работодатель всё сделал по правилам. Фак­тически работодатель при­менил тот же прием, что был применен против него – ра­бота по правилам.

Так или иначе, но эффект от такого увольнения по всем правилам имеет место – прежде всего в рядах же­лезнодорожников, тех, кто был на переднем крае этой борьбы – мягко говоря: се­годня там нет единодушной эйфории и иллюзий по по­воду работы по правилам. И это не просто слова. В 2016 году при очередной «ита­льянской забастовке» желез­нодорожники, в массе своей, не поддержали идею работы по правилам. И не только они. В трудовом коллекти­ве комбината в 2016 году не было единства и солидарно­сти – ключевых элементов, необходимых для успешного проведения коллективных действий. Это не было учте­но в 2016 году и в итоге заба­стовки, профсоюз подписал соглашение о снижении за­работной платы! Как можно оценить результат забастов­ки, в ходе которой председа­тель профкома подписыва­ет соглашение о снижении заработной платы? Это что, можно назвать победой? Это – беда, а не победа. Фактиче­ски – это поражение.

Таким образом, надо признать, что профсоюзная ор­ганизация «Качка­нар-Ванадий» име­ет разный опыт работы по правилам: от фееричной по­беды в 2007 году до принци­пиального поражения в 2016 году. Принципиального, по­тому что работодатель про­демонстрировал, что против «лома» профсоюза у него есть не менее эффективный «лом». Какие уроки мы долж­ны извлечь из всего этого? К сожалению, не все еще это сделали: кто-то из-за недо­статка полной информации, а кто-то, возможно, просто не хочет этого делать. А сде­лать это – т.е. признать свои ошибки – необходимо и для того, чтобы не делать их в бу­дущем (т.е. не наступать на те же грабли, демонстрируя свою слабость), и для того, чтобы стать действительно сильнее, внеся корректи­ровки, нужные изменения в средства и методы защиты прав и интересов работни­ков, всесторонне анализиро­вать ситуацию.

Традиционный вопрос: можно ли было избежать за­бастовки 2016 года? Вспоми­ная события 2016 года – ска­жу так: теоретически можно, практически – нет. Можно было избежать забастовки, если, проанализировав име­ющие место обстоятельства – отсутствие единства, в массе своей в коллективе по вопросу участия в работе по правилам (а это было видно и понятно тогда), не идти на заведомый провал, а про­должать искать компромисс­ные варианты. В итоге в ходе забастовки и был подписан вариант, ограничивающий максимально возможную сумму снижения заработ­ной платы. Такие варианты предлагались работодателем и до забастовки. Вполне ре­альный вариант развития ситуации. Но не случилось… Почему? Хотелось проде­монстрировать силу.

После забастовки 2016 года взаимоотношения меж­ду профсоюзом и работода­телем изменились. Можно с этим спорить, не соглашать­ся, но факт, что, с одной сто­роны, работодатель ведет конструктивные перегово­ры, заработная плата работ­ников реально повышается, без забастовок, а в резуль­тате договоренностей. А с другой стороны, надо чест­но признаться самим себе, что работники уже не хотят любой ценой идти на ам­бразуру, они не готовы к кол­лективным забастовочным действиям. И с этим нельзя не считаться. Поэтому сейчас выглядит чистой воды попу­лизмом, когда кто-то вновь заявляет о необходимости применения силовых вари­антов решения вопросов, не считаясь с реальностью.

Сегодня, как никогда рань­ше, востребовано вдумчивое участие профактива в со­вместном с работодателем рассмотрении вопросов в социально-трудовой сфере. Яркими примерами являет­ся участие представителей профсоюзной организации в разработке новой целевой системы оплаты труда, вне­дрения системы амбициоз­ного целеполагания. В чем интерес работников — реа­лизация этих проектов дает реальный рост заработной платы. Задача участия про­фсоюзных представителей в том, чтобы сделать условия этих проектов более спра­ведливыми и отвечающими интересам работников. По моему мнению, необходимо расширять масштабы уча­стия профактивистов в этой и подобной работе. С этой це­лью по моему предложению включено в действующие Положения новой системы оплаты обязательность уча­стия председателей цеховых комитетов в комиссиях на уровнях подразделений, при оценке баллов, которые бу­дут учитываться при повы­шении заплаты с 1 июля, и в дальнейшем – ежегодно, т.е. есть возможность влиять на результаты оценки, в случае выявления их необъектив­ности. Также председатели цеховых комитетов по мое­му предложению включены в составы комиссий при под­ведении итогов выполнения показателей амбициозного целеполагания, что дает воз­можность выявления объек­тивных, т.е. независящих от работников причин их невы­полнения. Считаю, что такое активное участие в работе в интересах работников долж­но повысить значимость, нужность работы председа­телей цеховых комитетов и, следовательно, их авторитет в коллективе.

В завершение хочу сказать следующее. Какой быть профсо­юзной организации на ближайшие пять лет — будут решать члены профсоюза на конферен­ции, отдав свои голоса за того или иного кандидата. Я хочу, чтобы выбор этот не был обусловлен предвыбор­ным популизмом, основан­ном на прошедших когда-то событиях. В защите прав и интересов работников необ­ходимо применять разные, в зависимости от ситуации и поведения работодателя, способы, ставя во главу угла достойные условия труда, безопасность и достойную заработную плату.

 Владимир Помазкин председатель профсоюз­ной организации «Ванадий»:

— Хочу поднять важную тему для профсоюза, можно сказать, «вечную». Время от времени возникают разного рода рассуждения о том: зачем нужен профсоюз; зачем платить профсоюзные взносы, ведь всё равно и так дадут и т.п. На основании имеющегося более чем двадцатилетнего опыта профсоюзной работы считаю, что эти процессы поч­ти всегда управляемы теми, кого не устраивает профсоюз­ная организация. В таких ситуациях важно уметь отделять главное от второстепенного, объективное от субъектив­ного. И нередко разобраться в этом помогает взгляд, так сказать, извне, человека, которому есть с чем сравнивать. Представленное ниже мнение недавно принятой в комби­нат работницы, которое она высказала при непосредствен­ном общении с заместителем председателя профсоюзной организации «Ванадий» Дмитрием Савватеевым, по-мое­му, весьма красноречиво дает ответ на эти вопросы.

После посещения мною многих раскоман­дировок в структур­ных подразделениях ко мне в профком пришла работница, которая только недавно устроилась на ком­бинат. Она проработала око­ло семи лет в «Металлисте». Пришла написать заявление о вступлении в профсоюз. Как? Почему сразу не напи­сала заявление? Она ответи­ла вопросом на вопрос:

— Почему, когда вы были на раскомандировке, у вас не было с собой бланков за­явлений?

Резонно. Возьму на за­метку.

Стали разговаривать. Женщина была немно­гословна. Но во время на­шего разговора с её сторо­ны чувствовалась какая-то недосказанность. И выяс­нилось это позже, когда разговор приобрел формат доверительного.

— Для меня было огром­ным трудом попасть в ГОК. У меня здесь работает муж.

Я спросил, как ей её про­фессия, по которой она работает сейчас. На «Ме­таллисте» она работала формовщиком, то есть с го­рячим металлом, в горячем цеху (сталелитейный цех). В ГОКе, на новом месте, не проще, но немного полегче, работает машинистом кон­вейера. Была наслышана о нашем профсоюзе, о нашей работе. Муж много расска­зывал о работе профкома «Качканар-Ванадий», чего вы добиваетесь и как всё не­просто.

— У меня есть с чем срав­нивать, — сказала моя собе­седница. — Когда я пришла в цех, мне выдали спецодежду, потом я получила СИЗы. По­верьте, когда мне дали пакет с СИЗами, я не поверила сво­им глазам. Там было очень много всего, перечислять не буду. Я была счастлива, как маленькая девочка! Я рабо­тала в горячем цехе, я знаю, что такое тяжёлый труд не понаслышке. А рукавиц нет, нет того, нет другого. Во­обще нет элементарного. А здесь есть достаточно всего, чтобы выполнять свою рабо­ту. И когда я в душевой услы­шала разговоры о выплате одной тысячи рублей от про­фсоюза и мнение некоторых недовольных: «Профсоюз дал подачку! Что такое ты­сяча рублей сейчас?», я была очень возмущена. Я получа­ла на прежнем месте работы 7 тысяч рублей, и то не всегда вовремя. Тысяча для меня — это деньги. И поверьте, я их зарабатываю потом и кро­вью. Думаю, так говорит тот, кто не состоит в профсоюзе: либо проплаченные работо­дателем люди, либо люди, не понимающие всей работы, значимости, ценности сво­его профсоюза. Мне было обидно, в том числе, обидно и за мужа, который тоже яв­ляется членом профсоюза.

У «Металлиста» (бывшее КЗРГО) своя история, в том числе и своя история про­фсоюза. Всё происходило так: люди выходили из про­фсоюза (кто сам, кого выво­дили). Единство коллектива падало, а в какой-то момент его просто не стало. Я рабо­тала на заводе не так много, но наслышана о трагической истории профсоюза и пред­приятия в целом. Заблужда­ются те, кто думает, что все блага даются сами собой. Особенно это касается мо­лодого поколения. Никто ничего нам просто так не даст. За всё приходится бо­роться. Вся сила в правде. А правда такова, что если нет сплоченного коллектива ра­ботников, то нет ничего. По­терять легко, а восстановить профсоюз никто не даст. Это показывает горький опыт КЗРГО. Повторюсь, но очень счастлива, что я в ГОКе, что я в профсоюзе. А тем, кто недоволен своим профсою­зом, тысячей рублей и ещё много чем, о чем я услышала от недовольных работников, рекомендую посмотреть на своих родных, друзей, това­рищей, которые работают на «Металлисте». Они спят и видят, как бы оказаться на вашем месте, работать, быть членом вашего профсоюза. И не допустить той трагедии, которая произошла с ними. Что имеем — не храним, по­терявши — плачем. Так что думайте!

После разговора с кол­легой у меня осталось ощу­щение, что я разговаривал с тем, кого знаю много лет, чувство товарищеского пле­ча, на которое можно опе­реться и положиться. Да, всё, что происходит с нами, зави­сит, прежде всего, от нас, от наших пониманий жизнен­ных реалий. Профсоюз всег­да будет опорой, поддерж­кой и защитой.

Дмитрий Савватеев, заместитель председателя профсоюзного комитета «Качканар-Ванадий»

Почему сейчас важнее всего активная позиция качканарцев

Интернет-ресурсы Свердловской области, и не только её, очень сильно возбудила новость, запущенная в социальных сетях, о новом обострении в давнишнем споре с «буддистской общиной», как они сами себя называют, хотя другие источники считают, что они не более чем религиозная секта, самовольно обустроившая храм на северной вершине горы Качканар.

История эта носит очень застарелый характер, и можно сказать, что начало ее было положено еще во времена разведки залежей железной руды, проводившейся до строительства Качканарского горно-обогатительного комбината. Уже тогда советское руководство знало, что рано или поздно, по окончании разработки Гусевогорского месторождения, придется приступить к изъятию природных богатств из самой горы. Да, природу жалко, гора красивая, леса чудесные, но прогресс и развитие общества требуют металла, и поэтому чем-то приходится жертвовать ради прогресса. В те далекие времена ни у кого не вызвал никаких нареканий тот факт, что был вырублен лес и под строительство комбината, и под строительство города, и под карьеры для добычи руды. Никого не возмутил факт того, что из-за добычи руды было принято решение разработать гору Малая Гусева. Все советские люди понимали, что так надо, и что страна нуждается в металле.

Шло время, запасы Гусевогорского месторождения истощались, но, учитывая бурные времена 90-х про Cобственно-Качканарское месторождение как-то позабылось. Именно в эти годы, а конкретно в 1995 году, Михаил Санников и обосновался на одной из вершин горы Качканар, уйдя от людей в глухой и далекий, как ему казалось, лес, и начал там строить свою обитель. В те времена никто не гнал его оттуда, было попросту не до него. Но вот вопрос встал ребром. Как только комбинат перешел в управление Евраза, руководство Качканарского ГОКа стало говорить, что разработка СКМ нужна городу и комбинату, за этим будущее нашего рабочего коллектива.

Уже через 10 лет на разработку СКМ приехала техника. Правда, и захватчики подготовились. «Монастырь» за это десятилетие расцвел. И если ранее жители монастыря старались отгородиться от туристов и даже подсказывали, как можно добраться до скалы Верблюд в обход монастыря, то за эти годы они начали вести активную деятельность по раскрутке своей обители, и постарались сделать его известным не только в России, но и за рубежом. Надо сказать, что это у них довольно неплохо получилось. У них были самые разные журналисты и телекомпании, которые помогли им получить довольно широкую известность в самых разных международных структурах. Как следствие, сейчас к ним сотнями приезжают туристы. Бизнес, так сказать, поставлен на поток.

Что же в это время делали Евраз и государство, которое обязано передать земли под разработку полезных ископаемых без каких-либо ограничений? Вели работу по выдворению буддистов с насиженного места посредством законных цивилизованных методов — обращений в государственные инстанции. Для начала на поселенцев воздействовали через департамент лесного хозяйства, по иску которого в 2016 году было вынесено судебное решение о незаконности их нахождения на горе Качканар. Однако с исполнением предписания суда возникли некоторые трудности, так как обитель находится в очень труднодоступном месте, и пригнать туда технику для сноса сооружений довольно сложно. Сами же отшельники не желали покидать обжитое место и считали требования суда незаконными. Следующим шагом стала попытка договориться с

общиной о взаимовыгодном соглашении, которое бы устроило все стороны, и вроде бы все согласились на предлагаемые условия, даже подписали трехстороннее Соглашение с юридическими обязательствами. И региональные власти почувствовали облегчение от вроде бы разруленного многолетнего конфликта. Но не тут-то было.

В ноябре снова в социальных сетях и разных СМИ запестрели заголовки о разрыве соглашения, с упреками о невыполнении условий соглашения. Если коротко: поселенцы заявили, что им не вовремя предоставили земельный участок для строительства новых культовых комплексов и некачественно сделали дорогу от горы до Косьи, и они по этой причине отказываются выполнять соглашение и переезжать на новое место в Косью. По договоренности они должны были переехать уже до 1 ноября, но сейчас, несмотря на то, что взяли выделенные по соглашению 26 миллионов на строительство храмов на новом месте, вовсе отказываются от переезда.

Кто прав в этой ситуации? На чьей стороне должны быть симпатии жителей Качканара? Тут все предельно ясно и очевидно. Есть постановление суда, предписывающее буддистской общине съехать с незаконно занятого участка горы. Есть четкое и ясное понимание того, что комбинату жизненно важна разработка Собственно-Качканарского месторождения, для продолжения прибыльной работы Дивизиона Урал. Есть понимание того, что только прибыльная работа комбината с сохранением текущей загрузки гарантирует стабильную работу и зарплату шести тысячам качканарцев, а также гарантирует средства к существованию членам их семей, что увеличивает цифру заинтересованных горожан как минимум втрое.

Но все ли так просто в этой ситуации? К огромному сожалению, нет. За то десятилетие, во время которого община чувствовала подход критического момента, она очень неплохо подготовилась. За сохранение монастыря высказывались известные публичные личности. Телеканал BBC снял фильм о жизни монастыря и о том, какие красивые виды открываются с горной вершины. За ситуацией в монастыре очень пристально наблюдают самые различные СМИ, блогеры, гражданские активисты, экологи. Чем это грозит Качканарскому горно-обогатительному комбинату? Да тем, что на защиту незаконных поселенцев могут встать различные экологи, защитники природы, блогеры, активисты, медийные личности и прочие. Как правило, у всех есть свои интересы, явно далекие от желания нормального существования жителей таких городов как Качканар и Нижний Тагил.

Все это очень накаляет обстановку в городе. Многих жителей настораживает и не внушает доверия позиция, которую занимает община, обосновавшаяся на горе. Ведь по своей сути — это позиция беспредельщиков, они незаконно завладели землей, принадлежавшей государству. А когда государство, через судебную власть, выразило волю на то, чтобы этот участок земли был освобожден его захватчиками, они, эти захватчики, отказываются выполнять судебное решение. Судебные решения, если они не выполняются в добровольном порядке, как известно, обеспечиваются соответствующими государственными структурами принудительно. В подписанном трехстороннем Соглашении и был предложен выход: он был не силовым, а дипломатическим! И вроде бы, он всех устроил, но опять что-то пошло не так, поселенцы отказываются соблюдать подписанные ими же условия Соглашения.

Сейчас всем сторонам конфликта необходимо найти и устранить точки непонимания и неприятия, которые вызвали очередной скандал между сторонами конфликта, и продолжить конструктивный диалог в открытом режиме.

Только полное понимание жителями города всего переговорного процесса, только активная позиция (а не позиция «ждунов», когда якобы все рассосется и решится само собой), безоговорочная поддержка и требование исполнить закон позволят не допустить разжигания конфликта и еще долгие годы строить будущее нашего родного моногорода Качканара, будущее, которое немыслимо без Качканарского ГОКа.

Первичная профсоюзная организация «Качканар-Ванадий»

Уже несколько месяцев внутри тру­дового коллектива Качканарского ГОКа бурлят слухи о грядущих из­менениях системы оплаты труда. Но в последнее время это бурление уже приобретает очень неприятные формы.

И я, как бывший председатель профсоюзной организации «Качка­нар-Ванадий» и как действующий член профсоюзного комитета, от­лично понимаю возмущение людей, ведь все процессы обсуждения и формирования новой системы опла­ты труда проводятся среди очень узкого круга лиц, в число которых даже не входят члены профкома.

---

Предлагали утвердить новую систему сразу

На последних заседаниях профсоюзного комитета нам была уже предложена прак­тически готовая докумен­тация, и предлагалось сразу её утвердить. Меня искрен­не радует, что среди членов профсоюзного комитета достаточно ответственных людей, которые настояли на переносе на неделю при­нятия решения, и то только по двум пилотным проек­там: фабрике окускования и цеху хвостового хозяйства. Эта неделя между двумя за­седаниями профкома дала возможность ознакомиться с тем, что предлагает рабо­тодатель, и сделать опреде­ленные выводы.

Приходится признать: для того, чтобы соблюсти все процессуальные тонкости и соблюсти законные нормы, регламентирующие ход пе­реговоров, у профсоюзного комитета не было другого выбора, как согласовать пер­вый этап введения новой системы оплаты труда, но с обязательным условием, что сама система еще будет до­рабатываться и обязательно с непосредственным участи­ем профсоюзного актива.

О прозрачности речи не идет

Теперь конкретно к са­мой системе. Просмотрев документы, которые предо­ставил работодатель, можно признать, что, в принципе, все выглядит достаточно благопристойно и вроде бы как не подразумевает на­рушения прав работников или же ущемления их ин­тересов. Но все мы давно живем в этом мире и знаем, что просто так не проис­ходит ничего!!! За любым действием стоит какой-то интерес, а учитывая тот, не самый позитивный опыт, который имеется во взаи­моотношениях коллектива Качканарского ГОКа и Ев­разХолдинга, любого здра­вомыслящего человека на­чинают терзать сомнения: а где же подвох? Да, руко­водство Дивизиона «Урал» и Евраз Качканарский ГОК в лице Сергея Леонидови­ча Селькина, Александра Николаевича Принёва и Андрея Вадимовича Вахра­меева убеждают нас, что данная система несет толь­ко блага для рабочих людей, и как только профсоюзная организация согласует её внедрение, наступит просто райская жизнь для работни­ков: зарплаты у всех станут достойными и совершенно прозрачными и понятными, каждый работник будет со­вершенно отчетливо осоз­навать, из чего сформиро­вана его заработная плата.

Слова — это очень хоро­шо, но, как всегда, есть одно «но»! Когда члены профко­ма просят предоставить им цифры, насколько увели­чится заработная плата по конкретным профессиям, начинаются очень мудре­ные и туманные разговоры на возвышенные экономи­ческие темы с графиками и презентациями, формулами и таблицами. В этот момент сразу становится понятно, что ни о какой прозрачности и понятности формирования заработной платы нет даже речи, а ведь это заявляет­ся руководством Евраза как один из основных эффек­тов, который необходимо достичь при введении новой системы оплаты труда.

Оклад — не менее 70%

Еще одним фактором, ко­торый заставляет меня лич­но отвергать внедрение этой системы в том виде, который предлагается работодателем на данный момент, является соотношение постоянной и переменной (премиальной) части заработной платы. На данный момент руковод­ство предлагает установить это соотношение в размерах 55% постоянная часть — то есть оклад, и 45% перемен­ная премиальная часть. Но это однозначно противоре­чит нормам, прописанным в отраслевом тарифном согла­шении Горно-металлургиче­ского комплекса Российской Федерации. Там довольно четко прописано, что ра­ботодатель стремится обе­спечить долю условно-по­стоянной части заработной платы до размера не менее 70 процентов. Не менее 70!!! А нам предлагают 55!!! За­чем мы должны согласиться на такое серьезное отклоне­ние от тех договоренностей, которые были достигнуты на переговорах по заключению ОТС???

Я не первый год, и даже не первое десятилетие на­хожусь в профсоюзной сре­де. И за эти годы приобрел большое количество самых разных знакомств в самых разных профсоюзных струк­турах, и я в курсе, что подоб­ные системы оплаты труда уже внедрены на крупных российских предприяти­ях, и это принесло людям реальное повышение зара­ботной платы и избавило от ненужных рисков. И я могу сказать, из-за чего. Приведу в пример группу компаний «Русал», мощнейшего гиган­та российской алюминиевой промышленности, который совсем недавно оказался под серьезнейшими санкциями мирового сообщества, но, несмотря на это, при введе­нии новой системы оплаты труда руководство «Русала» согласовало соотношение постоянной и переменной части заработной платы в размере 80 на 20 процентов соответственно!!! Почему же те капиталисты могут себе позволить такое соот­ношение, а ЕвразХолдинг, получающий огромнейшие прибыли и имеющий отлич­ные перспективы благодаря своим заводам в Северной Америке, дает своим работ­никам только 55% постоян­ной, гарантированной части заработной платы??? Это очень серьезный вопрос, на который мы пока не слы­шим ответа от тех людей, которые участвуют в пере­говорах с профсоюзным ко­митетом, хотя, возможно, у этих людей недостаточно полномочий, чтобы давать такие ответы.

33 к отпуску — для Евраза как кость в горле

Есть и еще один вопрос с введением новой систе­мы оплаты труда, который вызывает серьезное возму­щение у работников — это стремление руководства ди­визиона избавиться от до­полнительной выплаты в 33 тысяч рублей к отпуску. Дан­ная выплата уже довольно давно является костью в гор­ле Евраза, причем костью, которой они подавились по своей личной инициативе. Ведь откуда появилась дан­ная выплата? От нежелания руководства Евраза повы­шать тарифы и оклады работ­никам Качканарского ГОКа по итогам 2013 года. Именно тогда, пожадничав, руковод­ство компании согласилось вместо повышения окладов дать людям дополнитель­ную выплату на оздоровление. Вот только не ожида­ли в управляющей компа­нии, что данная выплата станет ярким примером результативности работы профсоюзной организа­ции «Качканар-Ванадий», и по всей стране разойдется молва о том, как профсою­зы способны принуждать работодателей выделять до­полнительные средства для восстановления здоровья работников, и не просто пу­тевками, стоимость которых можно возместить через ФСС, а реальными и живы­ми деньгами. И к тому же нужно учитывать, что в 2014 году 33 000 рублей были приблизительно равны 1 000 долларов, то есть это была очень серьезная сумма.

Прошли годы, люди при­выкли к этой выплате и со­вершенно забыли о том, что изначально профсоюзная работа велась на увеличение тарифов и окладов. Людям нравится получать пусть и значительно обесценившу­юся, но все-таки вполне себе существенную выплату к отпуску. Но работодатель не хочет оставлять данную вы­плату, он хочет унифициро­вать системы оплаты труда на всех комбинатах: чтобы и в Качканаре, и в Нижнем Тагиле, и в Новокузнецке все было ровненько и еди­нообразно, чтобы ничто даже малейшим намеком не напоминало о том, что тру­довой коллектив Качканар­ского ГОКа и Качканарская профсоюзная организация гремели на всю страну сво­ими победами над работо­дателем. Вот и пытаются ме­неджеры убрать эту выплату, размазать её ровным слоем по годовой заработной пла­те, убеждая работников и профсоюзную организацию, что все от этого только вы­играют. А выиграют ли??? Опять же это остается под большим вопросом.

На первоначальном этапе обсуждения переноса этой выплаты в оклады членами профкома было озвучено вполне обоснованное пред­ложение — проиндексиро­вать 33 тысячи рублей на процент официальной ин­фляции с 2014 года. Работо­датель признал справедли­вость подобной индексации, но путем каких-то своих умных и замысловатых рас­чётов вывел цифру индек­сации в 12%, что приводит к превращению 33 000 рублей в 37 000, что в принципе не­плохо, но совершенно не от­ражает того,на сколько вы­росли реальные цены с 2014 года.

Я — за конструктивный диалог

Надо отметить, что это только самые яркие и важ­ные вопросы, появляющиеся при прочтении документа о введении новой системы оплаты труда. К огромно­му моему сожалению, дей­ствующее российское зако­нодательство не позволяет профсоюзам жестко отстаи­вать свою позицию, и рабо­тодатель имеет вполне себе законное право внедрить новую систему оплаты тру­да, просто запросив мотиви­рованное мнение профсоюз­ного комитета, а дальше уже делать свое дело, не обращая внимания на то, каким было это мнение — положитель­ным или категорически от­рицательным. То, что руко­водство Дивизиона «Урал» все-таки ведет диалог со стороной работников, кото­рых представляет профсо­юзная организация «Кач­канар-Ванадий», дает нам понимание, что в руковод­стве компании есть желание найти компромисс и прийти к соглашению, которое будет выгодно обеим сторонам.

Меня всегда обвиняли в том, что я не договороспосо­бен и как танк пру буром, не видя берегов, но это не так! Я всегда выступал и выступаю за конструктивный диалог, но этот диалог должен быть равноправным, и результат должен нести пользу как для работодателя, так и для ра­ботника! Есть ли подобный выход в сегодняшней ситуа­ции с новой системой опла­ты труда? Я считаю, что есть! И заключается он в приведе­нии постоянной и перемен­ной части заработной платы работников в соотношении 80/20. Только такое соот­ношение оклада и премии максимально обезопасит работников от разного рода посягательств со стороны ра­ботодателя с целью снизить уровень заработных плат, ссылаясь на тяжелые эконо­мические условия, недоста­точные объемы продаж, не выполнение плана, которое чаще всего происходит из-за устаревшего и до предела изношенного оборудования. Подобное распределение ча­стей зарплаты даст работни­кам возможность работать спокойно, без спешки вы­полняя свои производствен­ные обязанности, а сторону работодателя принудит к более ускоренному обновле­нию оборудования и расши­рению штата сотрудников. В случае, если сторона работо­дателя пойдет на такой шаг, я считаю, что можно даже уступить в вопросе перерас­пределения выплаты 33 000 рублей в оклады работников, хотя над процентом индек­сации тоже стоило бы еще поразмыслить.

Показать наглядно, что зарплата вырастет

Есть и еще один очень важный момент в этих пе­реговорах. Руководство ди­визиона и комбината на каждой встрече говорит о том, что для них очень важ­но, чтобы люди приняли предлагаемое нововведение и поняли, что это несет для них пользу. Неоднократно звучало с той же стороны, что каждому работнику бу­дет предоставлен коммуни­кационный лист, где будет очень наглядно и ярко вид­на положительная динамика роста заработной платы при переходе на новую систему. Вот только увидеть воочию этих коммуникационных листов членам профкома так и не удалось.

Хотелось бы обратиться к тем, кто будет их составлять: ни членам профкома, ни рабочим людям не нужны многостраничные буклеты с формулами и графиками! Людям нужно всего два ин­формационных документа: расчетный листок, как сей­час, и расчетный листок, как будет после введения новой системы оплаты труда. Толь­ко при таком подходе люди смогу убедиться и увидеть, на сколько вырастет посто­янная часть их дохода, на сколько снизится премиаль­ная часть, а также убедятся, что их общий доход станет больше, чем есть на данный момент. Только такой под­ход в информировании лю­дей можно считать честным и открытым!

---

P.S. В завершение статьи хотелось бы обратиться к горячим голо­вам среди работников комбината, которые на фоне происходя­щих переговоров по изменению системы оплаты труда загово­рили о том, что профсоюз бесполезен, бессилен и из него пора выходить. Задумайтесь! Говоря такие слова, вы расписываетесь в собственном бессилии, в своем нежелании отстаивать свои права, в том, что вы готовы принять любую участь, которую вам приготовит рабо­тодатель!

Хочу напомнить всем членам профсоюзной организации «Качканар-Ванадий» свои слова, которые я говорил постоянно, еще будучи председателем: «Профсоюз — это не Пьянков или Помазкин! Профсоюз — это трудовой коллектив, готовый отста­ивать свои интересы! И именно этот трудовой коллектив является для председате­ля истинным работодателем, перед которым председатель должен держать ответ и отчитываться о проделанной работе». Именно вы — работники и члены профсоюза, имеете полное право требовать от выборных профсоюзных лидеров отстаивать ту точку зрения, которая имеется у трудового коллектива.

Если же на данный момент вы своими собственными действиями покажете ра­ботодателю, что на Качканарском ГОКе больше нет сплоченного трудового коллек­тива, готового отстаивать свои интересы, то работа по ущемлению ваших прав и снижению социальных гарантий будет только набирать обороты.

Задумайтесь над этим! И примите правильное решение — решение, которое по­зволит вам сохранить гордое имя Качканарских Горняков и Металлургов, которое знают на просторах всей Российской Федерации и даже за её пределами!