Сотрудник полиции и наблюдатель напали на журналиста «Медиазоны» Давида Френкеля на избирательном участке N2219 в Санкт-Петербурге. Приехавшие медики диагностировали у работника СМИ перелом руки. Напавшим на корреспондента наблюдателем оказался бывший муниципальный депутат от «Единой России» Дмитрий Абрамов, пишет «Медиазона». Его опознал сам пострадавший.

Давид Френкель рассказал, что приехал на участок из-за сообщения о попытке удалить члена избирательной комиссии с правом решающего голоса (ЧПРГ). Френкель отметил, что это незаконно и удалить ЧПРГ можно только по решению суда. Полицейские попытались выгнать журналиста, а когда он отказался уходить, заломили ему руку и ударили по ней кулаком. Один из наблюдателей наступил корреспонденту на ногу, а потом схватил за сломанную руку.

Подробнее: https://www.newsru.com/russia/30jun2020/frenkel.html

В марте 2018 года в России прошли президентские выборы. Никаких сюрпризов не случилось – на свой формально четвёртый, а фактически пятый срок главы государства был избран Владимир Путин. Многих из тех, кто голосовал за Путина в марте, дальнейшие события сильно разочаровали. Люди надеялись на одни перемены, а произошли совсем другие, очень неприятные — в первую очередь, повышение пенсионного возраста.

Законопроект о пенсионной реформе был обнародован 14 июня 2018 года, а уже 3 октября закон был принят. Правительство, ЕР и президент все сделали очень быстро. В июне-сентябре волна протестов захлестнула всю Россию. В разных городах прошло более тысячи уличных акций с участием сотен тысяч человек. Миллионы людей подписали петиции против повышения пенсионного возраста и проведения референдума по этому вопросу. Но это не остановило государственную машину.

Чувство несправедливости происходящего в стране и разочарование от того, что с именем Путина едва ли стоит связывать надежды на позитивные изменения, стали встречаться всё чаще. Жители России ждали настоящих перемен, а вдобавок к пенсионной реформе получили еще мусорную, повсеместное внедрение системы «Платон», а также повышение НДС с 18 до 20%.

Острый экономический кризис, вызванный пандемией, серьезно ударил практически по всем жителям страны. Многие предприятия закрываются, а многие вынуждены сокращать персонал. Вакансий стало гораздо меньше, в то время как количество обращений в центры занятости населения увеличилось в разы. Многие теряют работу, и это факт, с которым сложно спорить.

В связи с этим ситуация с пенсионной реформой усугубилась еще больше. Возраст выхода на пенсию растет, а значит, количество трудоспособного населения увеличивается. Рабочих мест в ближайшие несколько лет станет только меньше. Уровень безработицы резко вырастет.

Народ начал осознавать, что изменения в лучшую сторону может принести только какой-то другой человек на высшем посту. С другой стороны, Кремль тоже не сидел на месте и перекроил российскую Конституцию, установив шестилетний срок полномочий президента страны. Изначально в Конституции, принятой в 1993 году, срок президентских полномочий был четыре года. Именно четырёхлетним был срок президентства Бориса Ельцина. Два срока по четыре года затем управлял страной преемник Ельцина Владимир Путин.

В 2008 год заканчивался второй подряд четырёхлетний срок Путина, и он не имел права идти на новые выборы: это запрещает та же Конституция. Власть должна быть сменяемой, только так возможно постоянное развитие – именно этот принцип был заложен авторами основного закона в его текст. Правда, сформулировали эту норму довольно нечетко – «не более двух сроков подряд». Имелось в виду, что один человек в принципе не может быть президентом более двух сроков, а сами эти сроки должны идти подряд. А на деле вышло, что фразу можно трактовать и по-другому — после двух подряд сроков можно сделать перерыв и снова идти на выборы. Как и поступил в итоге Владимир Путин.

Четырёхлетний срок полномочий президента стал шестилетним при формальном правлении Дмитрия Медведева. Медведев, едва став главой государства, провёл реформу Конституции.

Уже в ноябре 2008 года он предложил увеличить срок полномочий депутатов Государственной Думы до пяти лет, а президента – до шести лет. Госдума, которая на тот момент ровно на 70% состояла из членов партии «Единая Россия», легко оформила соответствующие поправки. Для многих уже тогда стало понятно: – в 2012 году готовится возвращение в Кремль Владимира Путина.

Изменения Конституции позволили Путину выиграть целых четыре лишних года. Два его срока после возвращения в 2012 году должны длиться не восемь (до 2020 года), а сразу двенадцать лет (до 2024-го). Увеличение срока полномочий президента до шести лет, конечно, помогло выиграть время, но полностью задачу власти не решило. А задача, очевидно, одна – Владимир Путин должен править пожизненно. От этого зависит его собственная жизнь и свобода, а тем более — жизнь и свобода так называемых элит, его ближайшего окружения.

Уже было заметно, что власть начала думать над тем, что будет после 2024 года. Периодически нам вбрасывали идею о том, что Конституцию было бы неплохо изменить.

Искали решение, как и под каким соусом изменить ее так, чтобы общество это блюдо скушало.

Хотели протащить создание нового государства из двух – России и Белоруссии, но Лукашенко в категорической форме отверг такой вариант.

Тогда в связи с ухудшающейся экономической обстановкой как в мире, так и в стране, падением цен на нефть, газ и, главное, стремительным падением рейтингов Путина и «Единой России» решили не ждать их полного обвала к концу 2020 и начала 2021 года. Неожиданно смахнув шахматные фигуры с доски, как Остап Бендер, несмотря на разные нарушения действующей Конституции и законов о выборах и референдумах, было решено протащить такие поправки, которые бы гарантировали им полный контроль над властью и в дальнейшем. То есть несменяемость.

Как бы то ни было, но сейчас вопрос «когда пройдут следующие выборы президента в России» следует задавать несколько иначе: «когда вождь объявит, что он остается?» И к каким трюкам нам готовиться еще? Повторять трюк с временным президентством того же Медведева или кого-то ещё не будут. Во-первых, Владимир Путин разочаровался в эксперименте 2008-2012 года. Во-вторых, временный президент должен будет управлять государством до 2030 года, а на тот момент самому Путину будет уже 78 лет. Поэтому Путин, скорее всего, решил вообще не покидать свой кабинет до конца жизни. Это и является главной целью поправок в Конституцию. Все остальное — дымовая завеса.

А теперь снова вернемся к попыткам провести референдум в 2018 году по вопросу повышения возраста выхода на пенсию. 30 июня КПРФ стала инициатором первого общенародного голосования. Был предложен простой вопрос: «Согласны ли вы с тем, что в Российской Федерации возраст, дающий право на назначение страховой пенсии по старости, повышаться не должен?»

Результат: 27 июля ЦИК отказала в проведении референдума: вопрос расценили как неясный, требующий специальных знаний.

Со второй попытки 8 и 10 августа 2018 года ЦИК, наконец, одобрила вопросы для референдума по пенсионной реформе. Однако на момент проведения референдума (ориентировочно, с 15 января по 25 февраля 2019 года) его вопрос стал бы юридически ничтожным. Ведь закон о повышении пенсионного возраста вступил в силу с 1 января, на что Центризбиркому указал бы Конституционный суд. Центризбирком откровенно жульничал.

Согласно Конституции, высшим непосредственным выражением власти народа являются референдум. Но с 1993 года плебисциты в России не проводились. Ныне действующий закон о референдуме написан в 2004 году, с поправками от 2008 и 2017 годов — это было самое время «закручивания гаек» и «укрепления вертикали власти».

В 2018 году те же ЦИК и Элла Панфилова зарубили референдум по одному простому вопросу: нужно ли повышать выход возраста на пенсию. Который был понятен самому необразованному человеку и на который у каждого был свой четкий и ясный ответ. В 2020 году опять тот же ЦИК и Элла Панфилова всячески благословляют «всенародное голосование» по многочисленным поправкам в Конституцию РФ в количестве 206 этих самых поправок, в которые без специальных знаний не разберешься. И к тому же, оказывается, за них за все предлагают проголосовать оптом. И убеждает, что это, мол, как комплексный обед из нескольких блюд. Хочешь — берешь, хочешь — отказываешься: твое право. Но если присмотреться, то это и не обед из нескольких блюд вовсе, а мусорное помойное ведро, куда этот обед свален, где смешаны котлеты с мухами, как говаривал наш великий Вождь.

Закон этот был специально написан так, что простые люди в принципе почти никогда не могут организовать общенародное голосование по волнующим их проблемам.

Население должно понять простую истину: никакой заботы о нем в поправках нет, сколько бы ни вещали различные продажные ряженые кликуши из различных таких же продажных СМИ. Сколько бы они ни прикидывались говорящими собачками и котами, добрыми старушками с вашего двора, артистами ура-патриотами, сердобольными докторами или профсоюзными деятелями, отстаивающими интересы трудящихся. Все эти говорящие головы выпущены на экраны и страницы газет и плакатов только с одной целью: любым путем удержать власть в руках Путина и его окружения. Для этого власть их и держит при себе и постоянно прикармливает. И будет происходить сейчас вовсе не «всенародное голосование» по внесению поправок, улучшающих жизнь населения России, а самое настоящее голосование по предоставлению возможности Путину править нами и Россией еще 16 лет. Но нужно ли это нам?

Тот, кто идет на это голосование, тот идет голосовать не за свое светлое будущее и светлое будущее своих детей и внуков. А за лучшее будущее для Путина, его окружения, за лучшее будущее для олигархов, которые грабят Россию. За тот электронный концлагерь, контуры которого просвечиваются и в заявлениях Грефа, и в законах о едином реестре, и в упорно внедряемом электронном правительстве с чипизацией всего, что только возможно. За те поправки, которые власть замалчивает и которые касаются именно властных полномочий этих отдельных лиц и их прав контролировать нас.

Тем, кто будет бойкотировать это голосование, выбирать не надо. Они свою позицию этим выразили. Но те, кто придут на участки, голосуя ЗА, должны помнить, что сделали они сейчас, и потом не спрашивать: а почему мы так плохо живем, и почему мы так бесправны везде? Это ваш выбор!

Иван Канисев

Разговорился с соседкой, которая сказала, что прочитала статьи о поправках в Конституцию, но так и не поняла, как голосовать. Соседка хорошая, причем, тактичная и вопрос задала правильный.

Кто-то агитирует за поправки, кто-то против поправок в Конституцию, правда, оглядываться надо. Платошкин вот перестарался агитировать против и сидит теперь под домашним арестом в ожидании сурового суда. А те, кто за, они, естественно, даже без масок ходят. Я же скажу про себя так: не буду я агитировать ни за, ни против. Люди пусть сами решат, но свое мнение я выскажу. Одни поправки у меня вызывают одобрение, другие не приемлю, поэтому, скорей всего, я голосовать не пойду, чтобы не влиять ни на то, ни на это, и до сих пор окончательно не решил.

Мне нравится независимая газета «Новый Качканар», в ней легче высказывать свое видение ситуации. В номере за 10.06 была статья «Поправки в Конституцию РФ: почему нужно голосовать» автора Боданина, специалиста профкома комбината по информационной работе. Я всегда болею за ГОК, я его строил, на нем работал и даже готовил для него специалистов. Приятно видеть своих учеников в верхних эшелонах власти нашего градообразующего предприятия, к которым я имею какое-то отношение, и вдвойне приятно видеть успехи градообразующего предприятия. Даже во время вирусного кризиса наш ГОК выполнил план на 100%, и жители нашего города не очень почувствовали дыхание этого кризиса, а держатель акций купил самую дорогую виллу Израиля, стоимостью около четырех миллиардов рублей. Это заслуга всего многотысячного коллектива.

В статье Боданина за 10 июня я увидел ряд противоречий, на которые не мог не обратить внимания. Так, он пишет: «Нужно отметить, что в этот процесс (обсуждения поправок — прим. авт.) включились все. Люди с самыми разными взглядами, с различными политическими воззрениями, оппозиционеры и патриоты, левые, правые, центристы — все решили внести свой вклад. Но вполне предсказуемо, что не все их чаяния и желания оказались услышаны и приняты, и именно в этот момент обиженная часть общественности запустила процесс очернения самой идеи изменения Конституции». Надо отметить, что «все» не могли включиться, так как эти поправки слишком быстро мелькали в различных СМИ и моментально, практически без изменений, были приняты органами законодательной власти и Конституционным судом. Это подтверждается и словами депутата Госдумы Ветлужского, приведенными по тексту ниже, который говорит: «…но Президент страны принял вполне обоснованное решение узнать мнение народа РФ, осознающего не просто свое право, но более того, свою гражданскую обязанность — принять участие во всенародном голосовании». В этих двух цитатах заметно расхождение, указывающее, что народ их до принятия в Думе не обсуждал, а после решения Президента должен мнение свое высказать за все поправки сразу — на голосовании. Это как-то не вяжется с высказыванием Боданина.

Коронавирус нам дал немного времени, отсрочив голосование на два месяца и дав возможность не изменить, но выразить мнение о содержании поправок, откуда и появились выражения вроде «очернения». Далее по тексту автор справедливо замечает, что «самое главное, уже очень давно общественники самого разного рода бьют в набат и пытаются докричаться до самых широких народных масс с воззванием о том, что народу РФ пора просыпаться и учиться отстаивать свое право на достойную жизнь в своей стране».

Евгений А.

 

Масштабы катастрофы на Таймыре вновь пытаются замалчивать – вопреки закону. Заявление СМИ, входящих в «Синдикат-100»

Утром 27 июня в аэропорту Норильска был задержан депутат Московской городской думы Сергей Митрохин, который прибыл на Таймыр по просьбе корреспондентов «Новой газеты». Депутат должен был отвезти в независимую лабораторию собранные журналистами и экологами «Гринпис» пробы грунта и воды.

Пробы были собраны на озере Пясино и в реке Пясина – в отдалении от Норильска. Для журналистов и экологов было важно выяснить, дошло ли загрязнение до этих водоемов, каковы масштабы отравления природы нефтепродуктами.

Однако при вылете Сергея Митрохина остановили представители службы безопасности аэропорта. Сотрудник службы безопасности Александр Стебаев заявил, что депутат никуда не полетит, пока не сдаст пробы в лабораторию «Норильского никеля». Мотивировали это так: «Норникель» решает, что можно вывозить из Норильска, а что нет. На вопрос о том, какое отношение «Норильский никель» имеет к аэропорту, было заявлено: «Аэропорт и есть «Норникель».

В этой связи хотелось бы напомнить, что Норильск пока еще является городом в составе Российской Федерации. И на его территории должны действовать законы России.

Статья 7 закона «О государственной тайне» запрещает засекречивать информацию о состоянии экологии и санитарии. Статья 144 Уголовного кодекса РФ устанавливает ответственность за воспрепятствование законной деятельности журналистов.

Сотрудник службы безопасности аэропорта Стебаев и руководство «Норникеля» умудрились нарушить обе эти статьи. Выбирайте теперь, кто будет отвечать.

«Норильский никель» 29 и 30 мая уже пытался замолчать случившуюся катастрофу. Результат этого замалчивания известен: отравление почвы и водоемов, угроза Карскому морю, мор рыбы. Наконец, уголовные дела против сотрудников «Норникеля» и чиновников.

И — никаких извлеченных уроков.

В ходе командировки корреспондентов «Новой газеты» и экологов трижды пытались задержать, их преследовали на вертолете. Министр природных ресурсов Кобылкин, который, находясь на Таймыре, заявил, что «все, что можно было сделать — сделано», исследовал ЧП в сопровождении исключительно «своих» журналистов. О какой реальной картине может быть речь?

И если «все сделано», то чего так боится «Норникель» и легшие под него местные силовики?

Корпоративная этика «Норникеля» поставлена выше федеральных законов. Это что, корпоративный сепаратизм?

Мы, сотрудники редакций, входящих в «Синдикат-100», требуем от Следственного комитета разобраться, как бизнесмену Владимиру Потанину удалось построить на Таймыре отдельное государство со своими законами. Мы требуем вернуть это государство в правовое поле РФ

Эксперты независимого движения «Голос», который защищает права избирателей, проанализировали, как прошла подготовка к общероссийскому голосованию по Конституции. «Голос» подготовил доклад об агитации и административной мобилизации граждан, в докладе зафиксированы факты и нарушения, которые были характерны для кампании по поправкам.

— Хотя ЦИК России и говорит, что агитации в этот раз нет, она в действительности есть. А Конституционный суд в свое время даже указал, каким правилам она должна подчиняться и чем она отличается от объективного информирования, которым должны заниматься избиркомы и госорганы, — говорится в докладе. — Кампания голосования по поправкам в Конституцию проходит в условиях пандемии, которая пока не стихает. Это ограничивает базовые права и свободы граждан, в том числе свободу собраний, передвижения, плюрализма мнений. Однако голосование решили провести и выделили бюджетные средства — в частности, на информирование граждан. Но пошли деньги не на информирование: власти развернули кампанию за поправки. Такая трата средств называется их нецелевым использованием и нарушает Бюджетный кодекс. В агитацию включился даже Центризбирком, призванный занимать нейтральную позицию.

Эксперты «Голоса» констатируют, что противники поправок оказались без возможности вести какую-либо агитацию. Кроме кампаний в соцсетях, которые пока не регулируются. Так появились онлайн-митинги в сервисах, изначально предназначенных не для этого — например, пользователи оставляли политические комментарии в «Яндекс-картах».

Общероссийское голосование по изменению Конституции признано Конституционным судом «формой непосредственного народного волеизъявления». Конституционный суд России неоднократно формулировал условия, которые необходимо соблюдать для выявления свободной воли народа:

• соблюдение базовых прав и свобод человека, включая свободу собраний, свободу передвижения внутри страны и свободу ассоциаций в политических целях;
• наличие правил финансирования агитации, обеспечивающих финансовую прозрачность и свободу волеизъявления;
• наличие условий для реального плюрализма мнений в общественной дискуссии;
• политический нейтралитет и беспристрастность государства и должностных лиц, находящихся при исполнении;
• отсутствие давления на сторонников той или иной точки зрения и участников голосования в целом.

Закон о поправке строго предписывает, чтобы государственные и муниципальные органы, а также избирательные комиссии, занимались исключительно информированием граждан о предстоящем голосовании. Именно на это и выделены бюджетные средства. Однако под видом информирования государственные органы и система избирательных комиссий развернули масштабную агитационную кампанию в поддержку принятия поправок к Конституции. В результате мнение сторонников поправок доминирует в СМИ и на рекламных носителях. Однако расходование на агитационные цели средств федерального бюджета, выделенных на информирование граждан в рамках работы по организации и проведению общероссийского голосования, нарушает ст. 306.4 Бюджетного кодекса России.

Особенно «Голос» обращает внимание на вовлечение в агитацию несовершеннолетних лиц (дети есть на агитационных билбордах, участвуют в роликах и т.д.). Например, в Ивановской области в мае — июне под видом интеллектуально-правовой игры «Голосует молодежь!» учащиеся средних специальных заведений записывали ролики, агитирующие за поправки.

Спецификой кампании стала готовность многих граждан открыто заявлять о попытках принуждения их к голосованию, подтверждают эксперты. Причем массовые сообщения о принуждении в этот раз стали поступать значительно раньше, чем обычно это происходит на выборах. Предположительно, это связано с расширением возможностей для досрочного и дистанционного голосования, которое ранее активно использовалось властью для принуждения.

«Голос» рекомендовал ЦИК России как организатору голосования отказаться от ведения агитационной деятельности. Вместо этого необходимо предпринять усилия для борьбы со злоупотреблением «административным ресурсом», обеспечить нейтральное и объективное информирование граждан о поправках, включающее равное представление позиций сторонников и противников изменения Конституции, расторгнуть соглашения об информационном партнерстве с политически ангажированными структурами либо, исповедуя принцип равенства, заключить аналогичные соглашения с противниками поправок.

Зависимость СМИ от государства серьезно влияет на ход обсуждения изменения Конституции, отмечается в докладе. В ситуации, когда поправки инициированы президентом, государственные и муниципальные власти воспользовались своим почти монопольным положением в медиапространстве, чтобы попытаться обеспечить положительное отношение граждан к предлагаемому законопроекту.

Примерно то же самое, что описано в докладе «Голоса», происходит и в Качканаре. Бюджетные учреждения и местные органы власти по сути агитируют за поправки в Конституцию. В соцсетях, в пресс-релизах публикуется информация с формулировками: «Приближается день голосования по вопросу одобрения поправок», «Голосование по одобрению обновленной программы развития нашего муниципалитета пройдет одновременно с голосованием за поправки в Конституцию». То есть в самой конструкции фразы уже заложено, как нужно проголосовать, без вариантов. Помимо ультиматума, который транслирует местная власть: «Если плохо проголосуем, городу обрежут финансирование», используется также манипуляция, чтобы завлечь горожан на избирательные участки – придумано голосование в поддержку плана развития Качканара.

«Администрация Качканарского городского округа призывает горожан поддержать план развития Качканара на ближайшие годы, — говорится в пресс-релизе мэрии. — Каждый житель старше 18 лет может оставить своё мнение как по изменению основного закона нашей страны, так и по уровню доверия местной власти и главы города — правильно ли местная власть расставляет приоритеты, уделяя особое внимание определенным направлениям в развитии сферы образования, здравоохранения, спортивной и дорожной инфраструктуры, благоустройства, социальной сферы и другим аспектам.

Ранее глава КГО Андрей Ярославцев, рассматривая вопрос подготовки к голосованию на встрече с профсоюзами городских организаций, неоднократно проводил четкую параллель взаимосвязи в развитии страны и развитии города. Но назрела необходимость получить прямое одобрение качканарцев.

— Вместе с мнением о важных изменениях для страны — внесении поправок в Конституцию РФ, у нас есть шанс консолидированно показать — развитие Качканара, это общий запрос всех наших граждан и какие именно изменения для нас наиболее важны, — поясняет глава. — Когда будут защищаться бюджетные траты и приниматься решения о выделении средств на развитие города, верховная власть будет видеть, что реализация плана развития муниципалитета на ближайшие годы — это не просто личное желание главы, а позиция жителей. Если качканарцы скажут, что мы делаем что-то не то — остановимся, свернем проекты, будем обсуждать иные пути».

В общем, после административного утюжка у граждан какой выбор-то остается? Либо «за», либо «одобрить», либо «поддержать».

Имя врача Сергея Кузина теперь уже по праву стоит в одном ряду с такими корифеями качканарской медицины, как Валерий Васильев, Казбек Доев, Светлана Самочёрнова и многие другие.

Как врач-интерн Кузин попал в Качканар и почему остался, считает ли он медицину своим призванием и ещё о многом другом мы поговорили с Сергеем Николаевичем накануне Дня медицинского работника.

Из Рязани — в Качканар

— Сергей Николаевич, в прошлом номере газеты «Новый Качканар» ваши пациентки выражали вам благодарность. И вообще вас благодарят чаще, чем других врачей.

— Спасибо, но я из-за нехватки времени практически не читаю их. Конечно, у нас больше благодарных пациентов. Хотя есть и недовольные. Но это, как везде и всегда, – из десяти один будет неблагодарный, кляузный, недовольный: всё не так, граната не той системы! Раньше более живо реагировал, а сейчас отношусь как к закономерности, где-то более философски. По крайней мере, не бурно.

— Расскажите о себе: где вы родились, где учились?

— Родился в 1961 году в Рязани. Первые пять лет в школе №1 учился в одном классе с будущей актрисой Ириной Розановой. Замечательная у нее мама была, народная артистка РСФСР Зоя Васильевна Белова. Она регулярно занималась с нами какими-то постановками, водила нас по всем театрам. Театры мы знали не только со стороны партера, но и со стороны кулис. Вторые пять лет я учился в другой школе.

Потом поступил в Рязанский медицинский институт. Была веселая, плодотворная студенческая жизнь. Мы до сих пор поддерживаем связь друг с другом, все 14 человек. Никто не ушел из медицины. Все уже пенсионеры, но продолжают работать.

— Как и когда вы попали в Качканар?

— В 1984 году по распределению я был направлен в Свердловский облздравотдел, где мне сказали, что надо проходить интернатуру в Качканарской ЦГБ. По её окончании я остался в Качканаре, чему поспособствовали Валерий Всеволодович Васильев и Евдокия Максимовна Семёнова. В ЦГБ я работал до конца 1988 года, потом был призван в ряды Вооруженных Сил. Служил два года в качестве врача, старшего лейтенанта медицинской службы, в части, расположенной в городе Глазове. Тоже вспоминаю это с благодарностью. Замечательное было время, интересное. Если человек скулит постоянно, то ему везде будет плохо. А мне там было хорошо!

После службы я вернулся в Качканар и работал в Медсанчасти, поскольку был приглашен туда её руководителями Петром Ремизовым и Казбеком Доевым. И отработал я там до 2000 года. Последние 20 лет работаю опять в ЦГБ, где и начинал свою трудовую деятельность. С 2006 года — я заведующий терапевтическим отделением.

— Вы приехали в Качканар молодым специалистом и не пожалели об этом. Почему сейчас не едут к нам врачи?

— Не могу сказать, почему. Я бы не сказал, что совсем не едут. У нас есть представители, которые приходили после окончания института. Например, Юлия Валерьевна Липатова. Хотя с тех пор прошло уже 6 лет, и она уже тоже как бы и не молодой специалист.

Безусловно, в 80-х годах приезжало больше специалистов. Но и тогда многие уезжали, отработав три года. Но кто-то и оставался. За счет этой ротации и были кадры.

Из нашего выпуска, из той когорты, кто пришёл одновременно со мной, сейчас работают Марина Геннадьевна Бочкарева (тогда Новикова), Любовь Александровна Карманович (тогда Горковенко), Елена Григорьевна Шестерикова (тогда Пустовит). И достаточно много таких. Многие были даже не жители Свердловской области.

Каждый выбирает своё. Если раньше я приезжал в родимый город Рязань с каким-то придыханием, шестым чувством чувствовал пересечение границы Московской и Рязанской областей, когда ехал на электричке, то сейчас я к этому отношусь ровно, спокойно. Потому что уже прикипел к Качканару.

— Но вы ведь не уехали в родную Рязань?

— А случилось это потому, что в середине 80-х годов всё в Качканаре было по мне. Я активно занимался спортом, к этому в городе были все возможности. Тогда начинал возрождаться КВН, я активно принимал в этом участие. У Дворца культуры и Дворца спорта были приличные возможности.

Не знаю, почему многие хотят остаться в большом городе. Возьмите Екатеринбург, это два или три десятка Качканаров. Но там каждый район – это отдельный город в городе, со своими школами, детскими садами, торговыми центрами, транспортными маршрутами. И им даже в центр выезжать не нужно, у них всё своё. Да, есть Оперный театр, какие-то культурные площадки. Но качканарцы намного больше принимают эти культурные инъекции спортивного или театрального действия. Так что искать от добра добра?

Чем плох наш город!? Как бы его ни хулили со всякими дымами, но они, в основном, по розе ветров уходят от города. Да, у нас дуют ветра с пермских краёв, но только в отдельных микрорайонах. А так в основном комфортно. А панорама какая! Красивейшее море, гора Качканар. Что в зимний период, что в летний. По возможностям Качканар один из лучших городов.

— В Рязани часто бываете?

— Ежегодно. Там у меня святое место — могила папы, которого я очень ценю и считаю, что всё, что во мне есть хорошего, — это от него. Он дал мне очень много. Для меня он идеал, самый лучший человек. Сейчас мама там, за ней ухаживает сестра. Там племянник с племянницей.

— Но смену-то вы должны кому-то передать?

— Конечно, очень хочется, чтобы люди приезжали. Молодежь всегда приходит с какими-то новыми идеями, с амбициями. Но сейчас принудительной системы нет, а система добровольная как-то не работает. Инертность мышления, стереотипы. Например, стереотип о том, что в Екатеринбурге лучше. А жители Екатеринбурга говорят, что вот в Санкт-Петербурге или Москве еще лучше. А москвичи говорят, что в Лондоне или Нью-Йорке еще лучше. Хотя, на самом деле, общаясь с теми же уехавшими жить в Германию, я замечаю, какое наслаждение они получают, приезжая в Качканар. Это видно просто. Не могу сказать, что и там все мёдом намазано.

Хотя сейчас век интернета, гаджетов. Это всех объединяет. И улететь за границу можно как жителю Москвы, так и жителю Качканара или Косьи.

Но обновления всё равно происходят, и даже в нашем отделении. Относительно недавно пришел новый невролог. То же касается и среднего медперсонала.

Времени хватает только на работу

— Говорят, что на работе вы днюете и ночуете?

— Это да.

— А чем наполнена ваша жизнь вне работы?

— Сейчас, к большому сожалению, отошел от активной физкультурной жизни. Просто не хватает сил, чтобы куда-то еще включаться.

Зимой хожу на лыжах или, лучше сказать, катаюсь. Гуляю по лесу, особенно в грибной сезон. Не знаю, к счастью или к сожалению, но я не рыбак, не охотник. Последний раз я в удовольствие ловил рыбку в 2010 году. И ловил я её в Рязани у товарища на дачном участке в Мещере. У него собственный противопожарный прудик.

— Вы придерживаетесь здорового образа жизни?

— Образ жизни сейчас у меня как раз не здоровый, потому что для здорового образа жизни надо работать не больше 40 часов в неделю, и соответственно отдыхать, и много двигаться. Да, двигаюсь я на работе много, по отделению, хожу пешком по этажам.

У нас с супругой есть огород, который я называю именно огородом, не садом. И принципиально я противник таких построек, как баня, домик. Не вижу в них смысла. Знаю, что есть люди, которые в садах лето проводят, строятся. Они там отдыхают душой и телом. Я это не понимаю.

Мы на участке картошку садим, цветочки. Вот цветочки высадили, опа – заморозки. Жена расстроилась: георгины померзли! Сколько помню, у нас там каждый год летом бывают заморозки, и бесполезно с этим бороться. Промысловая заготовка картошки и овощей совершенно не для нас. Для меня огород — это покопаться в земле, сбросить лишние отрицательные эмоции.

Ничем больше не увлекаюсь, хватает времени только продышаться. Пройдешь по городу, смотришь, а тут стоит новый «Олимп», там что-то строится. Я уже отвык от таких темпов. Стоявший на протяжении многих лет дом без окон, без дверей по 4-59 сейчас преобразился и готов к заселению. Прохожу мимо Дворца единоборств. Буквально еще ничего не было, и вот уже здание растёт на глазах. Мне нравится, что город не стоит на месте, что он преображается, что есть новый въезд, что идет ремонт дорог.

— Вам до сих пор интересно работать?

— Да, интересно. Объясню, почему. Не бывает похожих случаев на 100 процентов. Мне всегда было интересно познавать, поэтому мне и работать интересно. Я занимаюсь делом, которое люблю. И самое главное, я нахожу понимание со стороны близких мне людей. В этом плане я очень благодарен своей супруге.

— Кто ваша супруга по профессии?

— Математик. Она окончила университет, работала на радиозаводе. С ноября 1998 года, с пятилетним декретным перерывом, работает на комбинате, в АСУ ТП.

Дочери живут не с нами. Одна окончила Рязанский мединститут и работает по профессии в Санкт-Петербурге. Другая окончила УрФУ по специальности энергетик, работает в Екатеринбурге. Обе замужем. Внуков пока нет.

— Сериалы про врачей смотрите?

— Не смотрю, мне неинтересно. Я бы посмотрел хорошую спортивную передачу прямого эфира: биатлон, лыжные гонки, велосипед. Очень люблю игровые виды спорта. Игра в волейбол мне очень понятна. Эти виды интересны непредсказуемостью: можно быть фаворитом и проиграть. Не люблю единоборства. Это точно так же, когда рассматриваешь картины: одни останавливаются, подмечают нюансы, а вторые просто смотрят и проходят мимо. Я сам наблюдал в музеях: где висят портреты, люди еще присматриваются, а зал, где кубисты или авангардисты, быстро проходят. Ни разу не видел, чтобы задерживались, любовались.

— Вы бываете в музеях?

— У нас немного таких мест. Считаю Санкт-Петербург в этом плане просто кладезем. Москву не люблю, считаю, что там всего три места, куда стоит сходить: Третьяковка, Пушкинский музей и Кремль. Питер — другое дело, там атмосфера другая. Постоянно там бываю. Хотя сейчас у меня отпуска как такового нет: там дадут недельку, там девять дней, там пять. Гораздо больше я бываю у тещи в Ирбите. И помочь ей надо, и природа там красивая.

— А на курортах бываете?

— После закрытия Египта я для себя альтернативы не нашел. Считаю, что отдых – это море, солнце, песок. И достаточно. А вот всякие шоппинг-туры или турецкие бани — это не для меня.

— Вы оптимист?

— Я оптимист. Меня всегда поражают люди, которые говорят: вот там надо было так делать, а там так делать. Вместо того, чтобы сетовать, украсьте у дома полисадничек. Вместо того, чтобы пинать банку с одного места на другое, подними да отнеси в мусор.

То же самое и в остальной жизни. У нас почему-то бытует мнение, что виноват конкретный человек. Можно пенять на правительство, на президента, на губернатора, на мэра, на главного врача, заведующего отделением, начальника цеха, директора ГОКа и так далее. А что сделал ты сам?

В терапии нет протестов

— Кстати, о недовольных. Сергей Николаевич, как вы относитесь к протестным выступлениям медработников в целом в стране, и у нас в ЦГБ, в частности?

— В прошлом году было выступление акушеров-гинекологов, которое мне очень не понравилось. Я знаю картину изнутри, знаю их загруженность. Да, у них экстренная служба. А у нас в терапии не экстренная? Но там, где лежат по 40-45 человек, есть разница с теми, где лежат по 10 человек.

Я очень негативно отношусь к демонстративным митингам. Действия руководства и коллектива могут не совпадать? Могут. Но надо искать взаимоприемлемые решения. Надо доводить информацию как от руководства до низов, так и с низов до руководства. Я этим и занимаюсь: пытаюсь ту информацию, которую получаю от руководства, довести до коллектива, включая санитарок. И наоборот. В результате у нас в отделении и нет протестов.

— Как вы считаете, в больнице больше радости или печали?

— Больница не может быть домом радости. Больница от слова болеть. А болезнь радостной не бывает, это всегда печаль. Для меня больница – это просто рабочее место, это моя работа. Это такое же рабочее место, как для кого-то школа или фабрика. Работа, которая приносит мне радость, удовлетворение. Общение с больными приносит мне удовлетворение. Выздоровление приносит удовлетворение. Гибель больных приносит печаль. Люди умирают, это закономерно — такова жизнь. Конечно, нам хочется пожить подольше. Но я вам скажу, что на самом деле продолжительность жизни растет. У нас средний возраст наших пациентов вырос. Если 35 лет назад это был случай из ряда вон, чтобы в 140-коечном отделении лежали пациенты возрастом 80 лет и старше, то сейчас – это нормально. По крайней мере, свыше 70 лет, — это совершенно точно.

И потом, для некоторых смерть — избавление от мук. Некоторые заболевания мучительно болезненные. Но человек не умирает, хотя хотел бы избавиться от мук.

— Что изменилось с тех пор, как вы пришли в медицину?

— Во-первых, медицина стала более технологичной. Научно-технический прогресс приводит к тому, что существуют более удобные технологии, технологические приёмы. Возьмем, в частности, такой способ, как эвакуация жидкости из плевральных полостей, которая сейчас достаточно часто делается гораздо удобнее. Не надо шприцом постоянно отсасывать жидкость, зажимать. Один раз уколол — и эта жидкость стекает в специальные приспособления. Благодаря этому методу стало меньше осложнений. Также очень много новых приспособлений для оперативного вмешательства.

Во-вторых, высокотехнологичные процедуры стали к нам ближе. Если раньше операции на сердце проводились только в виде коронарного шунтирования, то сейчас появилось стентирование. И это стентирование делается недалеко от нас, в Нижнем Тагиле, где есть межмуниципальный центр сердца и сосудов.

Соответственно, меняется структура наших больных. Если раньше у нас в отделении кардиологические больные были всякие разные, то сейчас это больные с нарушением ритма или с хронической сердечной недостаточностью. А все острые патологии уезжают в Нижний Тагил.

— Это хорошо или плохо?

— Можно по-разному рассуждать. Ответ неоднозначный. В основном, хорошо. В плане уменьшения общей смертности это положительный момент.

Плохо только, что кому-то не очень комфортно находиться в больнице Тагила. Исчезает такой момент, как близость родственников, что для больных, может быть, не совсем комфортно. А кому-то, наоборот, может и лучше, когда нет наплыва родственников, никто не донимает.

— Но ведь теряется квалификация врача?

— А, может быть, и не надо такой универсальности? Если человек хочет заниматься какой-либо специализацией, прогрессировать в чем-то, он в любой ситуации найдет возможность усовершенствоваться. Лечение больных – это комплексный подход. Начиная от разговора, от создания доверительного отношения между пациентом и врачом. Вплоть до использования навыков и знаний врача, которые у него есть, до рекомендаций по приему лекарственных препаратов, введения этих препаратов, или в каких-то манипуляционных мероприятиях.

— Сергей Николаевич, кто оставил в вашей памяти наиболее яркий след во время работы в ЦГБ?

— На первом месте, безусловно, Нина Львовна Злотина. То, какие мы получили знания, практические навыки в интернатуре, это её заслуга.

У многих, с кем общался, было что почерпнуть. Нина Алексеевна Шаповалова, очень благодарен Казбеку Майрамовичу Доеву. С благодарностью отношусь к Татьяне Фёдоровне Молдовановой, к Лидии Дмитриевне Корнюхиной, к Евдокии Максимовне Семеновой, ценя её как хорошего организатора. Валерий Всеволодович Васильев – прекрасный врач и организатор. Достаточно много почерпнул, общаясь со Светланой Фёдоровной Самочёрновой. Замечательно отношусь к Петру Яковлевичу Ремизову. Людей, которые оставили свой след, достаточно много. Ничего плохого не могу сказать и о коллегах, с которыми работаю сейчас.

Замечательно отношусь к Валерии Владимировне Мартемьяновой. Без всякого подхалимства говорю, по объективным показателям. Я считаю, что человек, который пришел сюда три года назад, держит нашу больницу на плаву. Это мой субъективный взгляд. Я изнутри вижу, что человек делает, и что было бы, если бы этого не делалось. А критиков у каждого много и недоброжелателей у каждого много.

— Как проходит ваш рабочий день?

— Сейчас не получается делать ежедневных обходов. К сожалению, работаем со страшным дефицитом кадров. Абсурдно, конечно, но иногда приходится осмотры больных проводить в вечерние часы. Но иногда и до этого и не доходит за счет опыта, за счет знания вопроса. Просто отмечаешь для себя какие-то ключевые моменты. Или по-пироговски: идёшь к тому пациенту, который не кричит, а молчит. Значит, он и сказать-то не может.

Заведующий отделением организует, чтобы работа шла независимо ни от чего. Он должен корректировать, согласовывать, состыковывать. Но, к сожалению, я работаю не только как заведующий, но и за двух врачей.

Меры с COVID избыточны

— Сколько у вас сейчас коек в отделении и все ли они заполнены?

— В отделении 55 коек. Сейчас меньше заполняемость, потому что запрещено работать с плановыми больными. Экономически, конечно, мы много потеряли. Нет плановой работы — нет тех больных, которые ждут лечения. И вот они ждут с марта, и всё в подвешенном состоянии. Страдает инфекционное отделение, потому что не знают, пойдут туда больные с коронавирусной инфекцией, не пойдут.

Пока ситуация такая, что все больные с ковид из Екатеринбурга. Некоторых из них нет в живых. Но у них болячка-то совсем другая была, от которой они умерли. Попутно у них оказался и коронавирус.

В 2010 году было серьезное нашествие гриппа под названием свиной. Вот там реально в Качканаре люди серьезно болели. Там и смертность была именно от пневмонии. Но я не помню, чтобы такая пропагандистская волна поднималась, чтобы такая паника, чтобы всё закрывалось. Я согласен с академиком Чучалиным, который сказал, что наши меры избыточны. Я тоже считаю, что наши меры избыточны. Что эта болячка нелегкая – никто не возражает, что она есть – никто не возражает. Но не до такой же степени!

Такая же штука была в отношении СПИДа, когда со всех сторон кричали, что СПИД – это чума 20 века. Сейчас количество больных не стало меньше, просто нет такого ажиотажа. Те, кто заболели случайно, но следят за своим здоровьем, принимают терапию, живут полноценной жизнью. А поначалу ведь было: если СПИД, то всё — ложись в гроб. Ко всему надо относиться реально.

— Вы считаете, что медицина – это ваше призвание?

— Вопрос запоздалый. Это просто моя жизнь. Согласен, что не каждый может работать врачом. Вот, например, одна моя дочь пошла по моей стезе, другая работает совсем в другом направлении. И я с благодарностью воспринял выбор обеих.

Сам я не из врачебной семьи, но у меня бабушка была знахарка, сельский лекарь, таких ещё называли бабками-повитухами.

По-другому я себя уже не представляю.

В 7:50 по московскому времени в аэропорту города Норильска депутат Московской городской Думы Сергей Митрохин был остановлен сотрудниками службы авиационной безопасности при посадке на рейс в Новосибирск.

По словам сотрудников, депутат должен был оформить разрешение на вывоз проб в департаменте безопасности Норникеля, «так как «Норникель» решает, что можно вывозить, а что нет». На вопрос, как связаны «Норникель» и аэропорт, они ответили, что «аэропорт и есть «Норникель»».

В Норильск депутат Митрохин прибыл сегодня утром, чтобы встретиться со специальными корреспондентами «Новой газеты» Еленой Костюченко и Юрием Козыревым, которые сейчас находятся в командировке в регионе. Журналисты передали информацию о реальной ситуации на месте экологической катастрофы после разлива топлива из лопнувшего резервуара с дизельным топливом «Норникеля» 29 мая.

Подробнее: Новая газета