Не должно быть разницы в доходах в десятки тысяч раз

Я часто слышу выражение «Не считай деньги в чужом кармане» от моих знакомых, которым пытаюсь объяснить их небольшие размеры зарплат и пенсий.

СМИ убеждают нас, что плохое это дело — считать деньги в чужом кармане. Сегодня и вправду разрешено зарабатывать, сколько твоей душе угодно. Зарплаты в РФ разнятся не в разы, а в десятки тысяч раз. У эффективных менеджеров это несколько миллионов в день, у многих рядовых работников — 500-600 рублей за ту же рабочую смену.

Простой подсчет показывает только официальную разницу в десять тысяч раз. Меня всегда интересует: что нужно сделать и даже делать ежедневно, чтобы твоя продукция продавалась, ну хотя бы, за миллион рублей ежедневно? Коммерческая тайна не позволяет эффективным менеджерам говорить о той продукции, которую они выпускают.

Но я знаю, что даже обычный дорогой автомобиль стоимостью в миллион не сделать одному за смену, да еще и в эту же смену закупить к нему запчасти и доставить это «изделие» в магазин. То есть заработать хотя бы миллион за рабочий день невозможно.

Получается единственный вывод: эти деньги нельзя заработать, можно только получить. То есть кто-то их должен заработать, а заработанное отдать этому менеджеру. Заработанные деньги перераспределяются между людьми по какой-то схеме. Давайте попытаемся разгадать эту схему.

Раз большие деньги не заработаны, но они есть, это значит корыто с заработанными деньгами кто-то пытается разделить очень условно. Как его можно разделить? Есть всего два способа: это украсть или получить согласно закону.

Первый способ чреват тем, что когда-то тебя поймают и заставят большую часть «заработанного» отдать. Второй способ — убедить окружающих, что тебе нужно больше, чем другим. Способ затратный, но безопасный на данном этапе. Ты не нарушаешь принятые законы, а то, что тратишь на рекламу своей «деятельности» и убеждения лохов в правильности деления, оправдывается с лихвой.

А теперь о том, почему это стало возможно. В начале 90-х мы с удовольствием перешли к новому строю, новому типу человеческих отношений. Сейчас выказываем некоторое неудовольствие существующим положением вещей. Зачем мы его выказываем, если сами этого хотели?

Любого капиталиста человек интересует только как личность, способная купить у него товар. Если у личности нет денег, то он капиталисту не интересен. Второе. Если капиталист продаст товар дешевле, то он не получит прибыли. Зачем он будет отдавать причитающуюся ему прибыль, полученную его непосильным трудом? То же и с заработной платой, выдаваемой работнику, с которого он имеет куш.

Напрашивается вывод: ждать, когда вам повысят зарплату или пенсию по желанию босса, несбыточная мечта. Только требование на основе существующих законов может как-то изменить ситуацию. Требовать мы не приучены. Положительный пример тому — профсоюз ГОКа, добивающийся ежегодной индексации зарплаты.

В большинстве малых предприятий профсоюзов просто нет. Другой пример. Когда проходили разрешенные митинги по поводу закона о пенсиях, народу на них вышло мало, отсюда и реакция властей была минимальна. Чуть-чуть подкорректировали закон по предложению президента — и всё.

Что такое закон? Есть такое определение: право — это воля правящего класса, возведенная в закон.

Я понимаю, что меня никто не допустит считать деньги в его кармане, независимо от того, набит он или пустой. Меня просто интересует распределение материальных благ, получаемых трудом всех жителей государства, независимо от того, каким путем эти блага получены. Получены ли они производством какой-то продукции или продажей полезных ископаемых нашей страны, которую защищали наши предки.

Думаю, что в распределении этих благ необходимо участие большинства трудящихся, а не только тех, кто близко допущен к корыту.

Надо критически подходить и к СМИ. Наше внимание сегодня заостряется на вывихнутом пальце президента, на размере пятой точки Ким Кардашьян и других, не имеющих никакой ценности событиях. Как-то очень мало говорим о развитии энергетики, хотя те же Штаты получают от нас 50% дефицитного топлива для ядерных станций. В мире идет жестокая борьба из-за нехватки энергетических мощностей, и половина жителей земли голодают от этого. Газ, которым мы успешно торгуем, скоро пойдет на убыль.

Много и других сложных вопросов опускается, чтобы не травмировать наши души. Намного проще склонять людей к обсуждению количества мужей или жен у нашей звездной элиты.

Евгений Карманович

Дочь оставила 83-летнюю мать без пенсии и без еды

В редакцию обратилась Лидия Левкина с просьбой помочь её давней подруге, которая оказалась в очень тяжелой жизненной ситуации. С Надеждой Григорьевной они познакомились в 1964 году, когда в одном вагоне приехали с семьями в Качканар из Кировской области.Общаются они и по сей день, к тому же являются соседями по саду. Выросли дети, появились внуки и даже правнуки, пришла старость.

Просим о помощи!

— Я прошу вас о помощи, — сообщила по телефону Лидия Левкина. – Как нам быть? У меня знакомая бабушка голодает. Дочь оформила доверенность и получает её пенсию. А пенсия у Надежды немаленькая — 21 тысяча рублей. Дочь не оставляет ей денег, бабушка сидит без пенсии и без еды. Я вот последние дни хожу, кормлю её.

На следующий день мы вместе с Лидией Афанасьевной пришли к Надежде Григорьевне. В маленькой квартирке нас встречает невысокая худенькая бабушка с осунувшимся лицом. Хотя как худенькая — скорее бы подошло выражение, что называется, «кожа да кости». Женщина интеллигентного опрятного вида с щемящей болью и отчаянием в глазах.

В маленькой однокомнатной квартире старенькая, потертая мебель. На телевизоре в рамочке стоит фотография, где Надежда Григорьевна с дочерью и внуком. Очень сложно узнать в той женщине на фото хозяйку квартиры, там она еще в теле. На полу в квартире грязно, заметно, что давно не прибирали и не мыли пол. На кухне на столе стоят чайник, тарелка с сахаром, лекарства, мешочек с заваркой. 83-летняя хозяйка показала холодильник. В морозильном отделе лежала одинокая рыбина и в мешочке граммов триста пельменей, которые на днях купила Лидия Афанасьевна. В основном отделе холодильника лежат литровый нераспечатанный пакет молока за декабрь прошлого года, варенье, мед, три банки с творожным десертом, майонез, пустой контейнер из-под еды, остатки квашеной капусты. Ни картофеля, ни моркови в доме нет. В кухонных шкафах я нашла чайные пакетики, несколько конфет, два мешочка с сахаром, пачку с остатками муки, четверть пачки вермишели. Пожалуй, всё. Надежда Григорьевна достала кошелек, в нем лежит 50 рублей.

— Сотню мне дала, а что мне сотня? У меня ведь пенсия не сто рублей, а 21 тысяча, — говорит Надежда Григорьевна.

Доверенность есть, а пенсии нет

— Вот я вам расскажу, как получилось, — вызвалась объяснить Лидия Левкина. — Сначала дочь Ольга брала у неё деньги из кошелька. Потом мне Надежда говорит, что дочь пенсию всю сняла с карточки. Мы пошли в кассу банка, решили карточку эту убрать, и она стала получать деньги по-старому, по книжке. Несколько месяцев назад дочь ей предложила пойти вместе в банк, чтобы получить пенсию. Оказалось, что Ольга оформила доверенность на получение пенсии матери, попросила её расписаться. Где ей показали, она и расписалась, с головой-то всё равно не порядок: всё-таки возраст. И даже не знала, где и за что расписывалась. Потом мне Надежда звонит и говорит, что Ольга и книжку забрала, и паспорт забрала. Мы с ней пошли в кассу, там показали доверенность, я убедилась и говорю ей: «Всё, Надя, можешь сказать «прощай» своей пенсии». Дочь живет на пятом микрорайоне, в деревяшке около бывшего «Детского мира». На днях я к Надежде пришла в четвертом часу, она ревет. В чем дело? Она отвечает: «Жду, когда Ольга принесет мне поесть, я еще сегодня не ела».

Зачем приперлась?

— Дочь говорила, что будет меня кормить, а сама и не носит, — добавляет Надежда Григорьевна.

— Я тогда сходила в магазин, купила ей пирожок, шаньгу, принесла ей поесть. Я-то думала, что дочь вечером придет, а она не пришла. Через день я снова навестила подругу, она говорит, что дочь так и не приезжала. Я взяла ей хлеба и пельменей, сварила, в шкафу прибралась, в холодильнике помыла: там так грязно было. Накормила её и пошла. На следующий день Надежда засобиралась сама к Ольге, я дала ей деньги на автобус. Дочь ей с порога заявила: «Зачем приперлась? У меня ничего нет! Я же тебе дала сто рублей».

Три раза мы «Заботу» вызывали, но толку никакого. Дочь отказывается от «Заботы», за это ведь деньги надо платить. И пенсии лишила, и кормить не кормит! Вот сегодня пятый день, как я прихожу её кормить. Тут сосед напротив, парень, приносил ей суп, разогрел, покормил. Её уже все соседи знают, продавцы знают, ей давали сначала продукты в долг, а Ольга деньги не отдает. Я уже и с Ольгой говорила, и с внуком. Всё бесполезно. Совесть есть или нет? Как можно так с матерью обращаться? Обзывает её, посылает, — рассказывает Лидия Афанасьевна.

Пусть меня заберут в «Заботу»!

— Всяко меня обзывает, — плачет навзрыд Надежда Григорьевна. — Я не против уйти в «Заботу», пусть бы меня туда забрали.

— Меня возмущает, что она — хозяйка своей пенсии— не может отозвать обратно эту доверенность. В кассе сказали: приходите со своей дочерью. Но дочь не пойдет. Она не работает уже года два. Видимо, на пенсию матери и живет. Вот квитанция от Ростелекома лежит, надо платить 180 рублей в месяц, а долгу уже полторы тысячи накопилось.

Надежда Григорьевна сама себе еду теперь сготовить не в состоянии, даже кашу не сварит. Она полностью зависит от окружающих, кто накормит — тому и спасибо. Часто подводит память, пожилая женщина что-то недопонимает, что-то не помнит, но постоянно мне твердила, что голодная и дочь её всяко обзывает. Кроме того, пенсионерке приходится самой пешком ходить к дочери на другой конец города, чтобы та её покормила. Так ведь не находишься. Если один раз в день бабушка доберется до дочери, значит один раз в день и поела.

— Пожалуйста, помогите! Пусть меня заберут в «Заботу», я согласна. Но дочь говорит, что меня туда не возьмут. А почему? Неужели я совсем уже никуда негодная, что меня даже в центр не возьмут? — вопрошает женщина.

Не оставляйте меня

Когда мы с Лидией Афанасиевной уходили, Надежда Григорьевна залилась слезами, вышла на лестничную клетку и просила нас, вцепившись руками в перила:

— Не уходите, пожалуйста, не оставляйте меня! А вы еще придете ко мне? Останьтесь!

— И вот так всегда, когда я ухожу, она плачет, — говорит мне Лидия Афанасьевна. — Не дай Бог так никому остаться. У меня две дочери, но мы живем дружно, они меня никогда не оставят, все праздники вместе проводим.

Очень понятно желание дочери пенсионерки не отдавать её в центр и отказаться от услуг «Заботы»: ведь тогда ей придется распрощаться с пенсией матери, на которую, скорее всего, она живет.

«Ходит по городу и меня грязью поливает»

Мы созвонились с дочерью Надежды Григорьевны.

— Да, я её пенсию снимаю уже больше полугода, потому что она не понимает, что она делает. У неё болезнь Альгцеймера, — спокойно прокомментировала Ольга. — Я варю ей еду, кормлю, прибираю. Она не знает, как тратить деньги, что покупать. Тут морозы были, так я к ней ездила, кормила. А когда тепло, она ко мне приходит.

— Сколько раз в день питается ваша мама?

— Ну, не знаю, три, наверно.

— А почему она такая худая в таком случае?

— Так они все старики такие. Она болеет просто. Она ничего не соображает, ходит по городу, меня грязью только поливает. Вот я к ней приду, она скажет, что ничего такого не говорила. Я в «Заботе» узнавала, там берут только на две недели. Ей надо, чтобы я день и ночь около неё сидела. А у меня свои дела есть.

Женщина подтвердила, что на данный момент она не работает.

— То есть вы живете на пенсию матери? — уточнила я.

— Да какая там пенсия…

На мою просьбу заботиться о матери и не оставлять её голодной женщина сказала, что разберется с этим вопросом.

Трижды отказались от соцобслуживания

В центре «Забота» Надежду Григорьевну и её родственников хорошо знают:

— Мы трижды пытались оформить Надежду Григорьевну на социальное обслуживание, но в последний момент женщина подписывала отказ, потому что дочь против. Чтобы получать обслуживание через «Заботу», нужно оформить медкарту, сдать анализы. Мы несколько раз пытались это сделать, но получается, что вся работа была проведена впустую, — рассказала нам соцработник Мария Ползунова.

Журналист «НК» обратился в Управление социальной политики по Качканару, где пообещали разобраться в этой ситуации и помочь бабушке. Кроме того, обращение поступило и в отдел полиции, в дежурной части приняли звонок, проверку по этому случаю должен провести участковый.

Идеальный вариант для Надежды Григорьевны — вернуть себе свою пенсию и оформиться в конце концов на соцобслуживание в центре «Забота». Тогда она не будет сидеть голодной в ожидании дочери, у которой нет, видимо, ни времени, ни желания заботиться о своей матери.

P.S. В понедельник Надежду Григорьевну навестили сотрудники центра «Забота». Они в очередной раз пытаются оформить её на социальное обслуживание: к ней приходил бы соцработник, покупал бы еду, готовил, кормил и помогал бы с приборкой. И, возможно, под давлением дочери бабушка снова подпишет отказ.

О чём поют сегодня дети

В понедельник во второй школе прошел конкурс «Битва хоров» среди учащихся образовательных учреждений. Каждая школа города, кроме школы им. Новикова, представила на конкурс свои коллективы: от младшего до старшего возраста.

Очень обидно, что «Битва хоров» прошла практически без зрителей: дети и руководители старались, было спето немало хороших песен, а слушали их только сами участники да члены жюри.

Очень неплохо выступили хоры школы №2, особенно впечатлила трогательная песня «Мама» в исполнении 9-10 классов. Выступление сопровождалось видеорядом, и, думаю, не только у меня, но и остальных присутствующих в зале женщин на глаза навернулись слезы.

Хор школы №3

Коллективы КГПК и кадетская школа-интернат исполнили три песни и все на патриотическую тематику: «Выхожу я в поле с конем», «Батька-атаман»… Про удалого молодца и лихих коней было спето в каждой песне, но далеко не всегда кадеты попадали в ноты.

На сцене — кадеты

Примечательно, что почти у каждой школы в репертуаре была патриотическая песня, но немного другой направленности. Лейтмотивом всех этих выступлений был посыл «Лишь бы не было больше войны», «Нет — войне, пусть никогда не повторится». Об этом пели хор 5 классов школы №3, хор 7-8 классов лицея №6, сводный хор лицея №6, шестой класс школы №7.

Сводный хор лицея №6 с песней «Птицы белые»

Актуальную для себя тему поднял хор пятой школы с песней «Ох, уж эта школа!»:

Пролетают мимо

лучшие года!

Знание – это сила,

а жить-то когда?

Отдельно хочется сказать спасибо школе №7 за выбор репертуара: в исполнении юношей-восьмиклассников прозвучала песня Виктора Цоя «Звезда по имени Солнце», а в исполнении 10 класса песня того же автора «Хочу перемен!».

Учащиеся школы №7 исполняют песню Виктора Цоя

Выступления участников «Битвы хоров» оценивали директор ДМШ Инна Хазова, преподаватель ДШИ Наталья Тупицына, музыкальный руководитель детского сада «Улыбка» Ольга Юнусова. В младшей возрастной группе 1 место занял хор лицея №6 с песней «Колокольчик мой хрустальный», в средней группе 1 место у школы №7 с песней «Счастливое детство», в старшей группе победителем стал хор школы №2 с песней «Мама». Первое место у единственного сводного коллектива школы №6, исполнившего песню «Птицы белые».

Сетевики выбрасывают нереализованный хлеб в мусорки

Гору хлеба в упаковке и фрукты увидели утром на мусоросборнике у лицея №6 жители 8 микрорайона.

Очевидцы были в шоке и сразу позвонили в редакцию:

— Что же это такое! – возмущалась первая позвонившая. – Утром дети пойдут в школу и такое увидят! О каком воспитании подрастающего поколения может идти речь! Ведь это ненормально! Лучше бы этот хлеб отдали в «Поток» собакам, или животным в «Альтернативу». Думаем, что это дело рук новой «Пятерочки», потому что до неё такого безобразия не было. Интересно, сколько этот магазин платит за вывоз мусора? Сейчас и с живого и с мертвого увеличили плату за мусор, а магазинам тоже увеличили?

Следующим позвонил мужчина:

— Хлеб-то нормальный, мягкий, ещё в упаковке. Лучше бы людям бесплатно раздали. У меня надежда только на то, что рядом поселок, и те, у кого есть скотина, заберут этот хлеб.

Затем было еще несколько звонков. Чей же это был хлеб, мы сообщим в ближайшем номере газеты «Новый Качканар».

Мошенники из «Центробанка» обнуляют карты

Полиция предупреждает качканарцев о мошенниках.

Если вам звонят с незнакомых номеров и представляются сотрудниками Центробанка, будьте осторожны! Мошенники говорят, что вам начислен кэшбек и для его зачисления нужен номер карты и код. В других случаях сообщают, что с вашей карты произведены странные переводы. Необходимо срочно спасать деньги и переводить их. Во всех случаях требуют: номер карты, до какого числа действительна и трехзначный код, а также код из смс сообщений.

Сотрудники полиции просят жителей не поддаваться на уловки мошенников, потому что во всех случаях мошенники обнуляют карту полностью.

Номера, с которых поступают подобные звонки, сотрудники полиции рекомендуют сразу блокировать.

500 рублей за тонированные стекла

На прошлой неделе ГИБДД Качканара провела рейд «Тонировка».

Был составлен 31 протокол об административном правонарушении за управление транспортным средством, на котором установлены стекла (в том числе покрытые прозрачными цветными пленками), светопропускание которых не соответствует требованиям технического регламента. За это предусмотрен штраф в 500 рублей.

Водителям с тонированными авто вручались требования об устранении данного правонарушения.

Мэрию затопило

В ночь с воскресенья на понедельник в администрации Качканара прорвало трубу на четвертом этаже.

Вода хлынула вплоть до первого этажа. Затопленными оказались четыре кабинета: заместителя главы Василия Румянцева, ГО и ЧС, КУМИ, отдела культуры и спорта.

От потопа пострадали мебель, документы, компьютеры. Теперь администрации придётся изыскивать средства, чтобы устранить последствия потопа.

Фамильная честь Нуриевых

В декабре 1977 года началась крупномасштабная операция по вводу войск на территорию Афганистана. 10-летняя эта война была объявлена агрессивно-захватнической, даже постыдной.

Однако в народе участники тех событий всегда пользовались всемерным уважением. Особенно свято хранится память о погибших героях в их семьях. Чтут их память и сослуживцы-ветераны Афганистана.

И сколько бы лет ни прошло, сколько бы ни поменялось правительств и режимов в стране, неизбывно горе матери, получившей черное извещение о гибели своего сына-солдата.

Старший сын

Веселая, подвижная восемнадцатилетняя девушка Язиля вышла замуж за соседского парня Габделхая Нуриева. Жених к тому времени уже отслужил в армии, а работящую, общительную соседку давно уже всей родней прочили ему в жены. Шел 1958 год.

Нелегко приходилось жить в сельскохозяйственном районе юга Кировской области.

— Голодными не сидели, работали на земле, но и особого достатка не было, – рассказывает свою историю Язиля Фартовна. – Вот и переехали в Пермскую область. Благо, не было уже жесткого закрепления людей за колхозами, на руки стали получать паспорта.

Там муж устроился на угольную шахту. А молодая жена, только когда старший сын пошел в школу, а второго, Рината, удалось-таки отдать в детсад, стала железнодорожницей на станции Усьва. Там же родился и третий сын, Равиль.

В поселке Шумихинский, где проживала семья: родители и трое пацанов, была только восьмилетняя школа. Старшего, Гаптельбара, пришло время учить дальше, да и 12 лет шахтерского труда сказывались на здоровье отца семейства.

Так вятичи, а потом пермяки Нуриевы стали качканарцами.

— Это по-татарски, старшего сына назвали Гаптельбар, – чуть дрогнул голос матери, – а все его всегда Юрой звали. А татарским именем назвали потому, что у родственницы одной сын умер, а, по нашим поверьям, имя не должно быть в земле похоронено. Имя человека, оно жить и жить должно.

Юра-Гаптельбар как-то сразу стал своим среди качканарских сверстников. По характеру в маму — веселый и общительный заводила, а по отцу – отличался ответственностью и серьезностью к порученному делу, в уходе за младшими братьями. Особенно опекался младший – Равиль. Разница в возрасте братьев — 4 года и 14 лет — никак не влияла на отношения ребят. Дружно жили.

Старший сын – за всё в ответе

Успевал Гаптельбар и братишек обиходить, и на улице с пацанами пообщаться. Не всегда были безобидными их действия. И налеты на сады и огороды были, и стычки с пацанами соседних улиц. Всякое бывало, но без какой-либо подлости. И всегда умел честно признать свою вину Юрка Нуриев. А то и чужую на себя взять. Вот тут принимался за воспитание отец. Не особо многословно воспитывал. Для пущего запоминания провинности и неповторения проказ, бывало, брался и за ремень.

— Вспылит, бывало, отец, заругается, схватит Рината за ухо, достать Гаптельбарку не может, так тот сам приблизится, чтобы младшему поменьше досталось, – смеется мать озорников, – а потом еще и отправит пацанов извиняться перед соседями. Я иногда не выдерживала, вставала на их защиту. Остывал отец тоже быстро. «Трудовую домашнюю повинность» увеличит, да сам потом и помогает им. На том и мирились. Сам-то отец воспитывался строго. У них семья была – только детей восемь душ! Так их отец, мой свекор, сурово к ним относился.

Габделхай Файзрахманович, отец трех сыновей, тоже крутоват бывал. Однако поставил дело воспитания так, что за все отвечал Гаптельбар. И отец строго спрашивал со старшего за все проделки, проказы и исполнения домашних обязанностей младших. Тут поневоле начнешь заботиться о братишках.

О чести семейной много говорила и мать, внушая сыновьям ценность этого понятия — честь семьи.

— Когда в армию уходил Гаптельбар, то Ринату строго-настрого наказывал заботиться о Равильке, – уходит памятью в прошлое хозяйка. — Береги, говорит, до меня, пока вернусь. И вернулся, только уже в гробу.

Помолчала мать солдата и продолжила свой скорбный рассказ.

Учился Гаптельбар в 87-м училище. Был не отличником, но и последним не был.

— Татьяна Дмитриевна, мастер их группы, хорошо о нем отзывалась, другие учителя тоже не особо жаловались, – улыбается мать. – И в спорте успевал, и музыкальным был от природы, татарин же! Я сама тоже петь любила. Что бы ни делала, всегда с припевочкой да шуткой. Вот ребята мои, наверное, с живота и наслушались моих песен. А уж на что в хозяйстве были старательны! Во всем помогали. И полы помоют, и огород обиходят. И на озере накупаются. Прибегут под вечер – голодные, поджарые, черные от солнца. Перекусят, и тут же старший каждому задание даст. Управятся — и снова на улицу, к пацанам. Мне всегда спокойно за них было.

Три брата всегда были в кругу своих друзей. Какие футбольные баталии между уличными командами происходили!

— Гаптельбарка был эмоциональный такой, азартный, все за справедливость боролся, – как бы даже сама удивляется Язиля Фартовна. — Если уж считал, что прав, то тут не своротишь. Не боялся и подраться, если надо. И с отцом поспорит, бывало. Уважали его за это даже взрослые соседи. И в армию провожали всей улицей.

От призывной медкомиссии скрыл, что был не так давно перелом лодыжки.

— Да все ребята тогда служить хотели, а наш и подавно. Всего год после училища и поработал на аглофабрике. Вот так и жили — небогато, от зарплаты до зарплаты бывало перебивались, но какая была у нас дружная и счастливая семья! Соседи завидовали, — лицо матери светлеет, молодеет даже, и вдруг снова становится печальным от тех воспоминаний. – До войны это было, будь она проклята.

Служил честно

Служить пришлось в 345-м Ферганском Гвардейском отдельном парашютно-десантном полку. 17 апреля 1979 года был призван, а в декабре уже их полк высадился на авиабазе Баграм, в Афганистане.

«Десантный батальон 345-го парашютно-десантного полка был направлен в Афганистан по просьбе афганского правительства под видом технического

обслуживания авиации на аэродром Баграм, где размещались советские самолеты и вертолеты», — пишет в своих воспоминаниях бывший рядовой ВДВ, историк, участник той войны Дмитрий Самородов. С 25 декабря 79-го «ферганцы» участвовали в самых первых боевых операциях по захвату важнейших стратегических объектов ДРА. 345-й полк под командованием гвардии подполковника Николая Сердюкова (не путать с опозорившимся министром) участвовал в захвате комплекса объектов и зданий, которые находились в ведении афганской военной администрации ДРА Хафизуллы Амина. Благодаря четкому оперативному планированию и умелым действиям десантников операция прошла без потерь с нашей стороны.

Далее совместно со спецподразделениями КГБ солдатам-срочникам предстояло захватить важнейшие военные, государственные объекты, отстранить от власти Амина, парализовать верные ему вооруженные силы.

В одной из этих операций участвовал рядовой Гаптельбар Нуриев. И весь период службы провел в Афганистане. Погиб за месяц до демобилизации.

Вот что пишет однополчанин Гаптельбара:

Афганцы. В нижнем ряду крайний справа — замкомвзвода Гаптельбар Нуриев

«Да, я служил вместе с Вашим сыном и братом. Я на полгода младше призывом. Мы с ним сразу попали в один экипаж на БМД 248. Потом попали во взвод управления ротой. Он был в звании младшего сержанта. Был очень добрым и отзывчивым. Помогал нам, молодым, во всем. Обладал очень большим мужеством. Спасибо передайте Маме за воспитание такого сына. Очень жаль, что папы вашего уже нет.

Я помню тот день, когда Гаптельбар погиб. Он мог не ехать в сопровождение колонны, но он был необычный дембель, сам напрашивался. Их БМД подбили. Погиб он и парень с Новосибирска — лейтенант Литвиненко. Мы от него нашли полсапога с торчащей из него ногой, больше ничего. Остались в живых с этого экипажа мой земляк с Барнаула Олег Туманов (у него сейчас 2 группа инвалидности) и механик Костя Скловец. Фото у меня тоже мало, тогда не разрешали.

Я очень часто вспоминаю Гаптельбара. Как-то Саша Бицуков выставлял фото его могилки, я его помянул. Он очень много рассказывал про семью, про ваш город. Крепитесь и гордитесь: у вашей семьи был достойный сын и брат. Мы Гаптельбара и здесь тоже звали Юрой.

С уважением, Юрий Колягин»

Груз 200

Весна в тот год не спешила порадовать теплом. Солнечным, ярким, но морозным было начало марта 1981 года. В семье Нуриевых все возрастало предчувствие радостного события: заканчивался срок службы сына и брата.

К тому времени уже устойчиво ходили слухи о том, что всё не так гладко, как это было скупо озвучено в СМИ. Продолжалась операция ограниченного контингента войск в Афганистане. Слухи эти все чаще подтверждались фактами. Нельзя уже было скрыть все увеличивающийся поток во все регионы страны скорбных «Грузов 200».

Слышала разговоры об этом и мама дембеля, сержанта Нуриева. А письма, что приходили через московскую почту, были оптимистически-успокаивающими: «Сидим тут, в горах, незнамо что караулим. Спим, сколько захотим, едим в отвал. Ребята хорошие рядом. Начальство не беспокоит. Прямо курорт,» – примерно так писал домой солдат.

— Я как-то сердцем чувствовала все его трудности там, — делится мама Гаптельбара. — Отец понимал, конечно, что там происходит. Все больше как-то замыкался в себе, угрюмым был. Хоть и тоже надеялся на скорую встречу с сыном. Готовился к ней, меня успокаивал. А как посмотрю на койку сына, так слезами заливаюсь. Не то что дни, часы и минуты считаю. Ночью не сплю, затихну, а муж рядом спящим притворяется. Потом на работу с утра бежит, за сердце держится.

— «Мама, в первый раз с парашютом прыгал с большой высоты. Было страшно. А сейчас — как в детстве — со стола на пол» — на память цитирует дорогие письма от сына мать. — Фотографию прислал. Худой, лицо как у кощея. Ну, думаю, допрыгался, оголодал совсем. Ничего, вот вернется, откормлю.

Готовилась семья к праздничному сабантую. Закупали продукты, чистили-мыли дом. Все более возрастало нетерпение в ожидании встречи.

— Иду как-то из магазина, тропка узкая в сугробах пробита вдоль заборчика, вдвоем не разойдешься, — навсегда врезался в память матери тот страшный день. — Смотрю, а навстречу муж идет. Бледный, как снег. Взял у меня сумки. Руки дрожат. – Гаптельбара убили, — шепчет хрипло. Почернело у меня все в глазах. Померк вдруг свет. Снег то черным, то красным становится. Упала на штакетник, да и заревела, завыла в голос.

— Знаешь, вот трое их было у меня, а такое горе! А у кого один? Когда один, и убили? Вот тем матерям совсем тяжело, — сочувственно говорит потерявшая в войне сына мать. — В мирное время, за что? Да будьте вы прокляты, все эти войны!

Привезли цинковый гроб. В сопровождении был паренек такой, тоже оттуда, из-за речки прибыл. Кажется матери теперь, что сутками бессменно стоял он в карауле у гроба.

— Хотели вскрыть железный ящик, посмотреть напоследок в лицо погибшего. А Саша, так звали сопровождающего солдата, все же не дал все это сделать. Как мы ни настаивали, до ругани дело доходило, а не дал Саша открыть, — с материнской теплотой сейчас вспоминает этого солдата Сашу.

— Там такое можно увидеть, что родительское сердце не выдержит. Это же с поля боя останки, — убеждал он родственников устало, но твердо, – потому и стекло окошечка закрашивается. Бывает, что и без головы, а то и головешки обгорелые хоронят.

— Так и схоронили, не увидев. Может, и к лучшему, — перебирает старые фотографии погибшего сына мать. – Пусть останется таким, каким был. Веселым и красивым. А тогда не помню уж, как всё и происходило. В каком-то черном дыму, сквозь слезы жила. Или не жила? День и ночь не различала. Потом, конечно, притихла боль, но ноет до сих пор.

Достоин памяти

— И вот всё живу, всё живу с этой памятью. Да не одна я. Сколько с той войны пришло к матерям и отцам цинковых ящиков! Сколько ребят с искалеченными телами и душами? — заключила свой рассказ мать героя. — А меня еще вот письма и отзывы ребят-сослуживцев Гаптельбара поддерживают, – наливает в чашки чай хозяйка. — До сих пор с благодарной памятью вспоминают его те, кто был с ним там, в чужих горах. Хорошо отзываются. Честно служил и достойно погиб мой сын. Не стыдно нам. Он, когда в бой ходил, хоть и страшно было, а думал, наверное, о чести нашей семьи в первую очередь. Мог бы ведь и не ходить в бой, как старослужащий, а он шёл. Ребята пишут, что молодых солдат опекал, помогал, чем мог и когда мог. Габделхай, отец, до смерти своей тоже так же думал, я точно знаю. Гордился сыном. Ведь честь семьи, честь фамилии для него была превыше всего. Это и сыновьям внушал.

Язиля Фартовна, и мы гордимся! Помним и гордимся своим земляком.

Водитель оставил Анну Абраменко замерзать ночью на трассе

На страницах «НК» неоднократно публиковались материалы о многочисленных авариях и нарушениях у перевозчиков печально известной фирмы «Уралэкспресс». Уже несколько лет качканарцы вынуждены пользоваться некачественными услугами данной фирмы, так как на ее хозяина управу не могут найти ни местная власть, ни прокуратура.

Те, кто регулярно передвигается на автобусах до соседних городов, заметили, что теперь касса «Уралэкспресс» находится в здании автовокзала. Неоднократно посетителям автовокзала приходилось наблюдать, как ведется недобросовестная конкуренция: кассиры этой фирмы заманивают пассажиров «более привлекательным» для поездки временем и более дешевыми билетами. Стоило ожидать, что рано или поздно все это приведет к очередному печальному случаю.

Ранее жалобы поступали не только на техническое состояние автобусов и регулярную задержку рейсов, но и на ужасное отношение водителей к пассажирам. Последний случай вобрал в себя все «прелести» от перевозчика фирмы.

В редакцию к нам поступило письмо девушки, которая стала очередной пострадавшей.

«Я купила билет до Екатеринбурга на 04.02.2019 на 5.00, рейс 819, через Н. Туру, Лесной. Автобус (микроавтобус белый) приехал, как всегда, не вовремя, по расписанию отправление в 5.00, но прибыл он на автовокзал только в 5.10—5.15 утра. Систематические задержки автобусов работники объясняют тем, что в расписании указано время отправления от заправки. Почему тогда нельзя изменить расписание и поставить точное время прибытия на перрон? Это частая жалоба всех пассажиров, которую я сама слышала неоднократно.

В салоне автобуса я оказалась одна, подумала, что, возможно, в Туре или Лесном сядут остальные пассажиры.

Мы отправились в путь. Окна были замерзшие, поэтому отследить своё местоположение было трудно. Понимала, что проехали ж/д переезд по дороге к Валериановску. Автобус остановился один раз, потом ещё, и, наконец, третий раз стал последним. В салон зашел водитель и сказал: «Девушка, мы дальше не поедем, автобус сломался». Я задаю вопрос: «А мне теперь что делать?». Ответ был такой: «Сейчас вас другой автобус заберёт и довезет до автовокзала».

Я вышла из своего автобуса, направилась к другому, попыталась открыть дверь салона, но она была заперта. Вместо того, чтобы помочь мне открыть дверь, водитель просто уехал. Автобус, на котором ехала я, который якобы сломался, кстати, тоже уехал. Уехали они оба. Таким образом, я осталась одна на трассе в шестом часу утра, когда на улице было -30 градусов.

Перед глазами были темный лес, трасса и ощущение жуткого холода. Я не понимала, где я нахожусь. На мое счастье, не было проблем со связью, и я смогла спокойно дозвониться до родителей, чтобы они меня забрали. Чтобы не стоять на месте и не мерзнуть, отправилась пешком в сторону дома. Понимала, что одна девушка на трассе ранним утром может вызвать кучу подозрений и лишнее внимание. В страхе оттого, что за спиной чувствовалась приближающаяся машина, я решила отойти максимально от дороги, но сугроб был большой — и меня просто в него засосало. Я лежала в сугробе и ждала, пока проедет машина. После того, как машина проехала, я вылезла из сугроба и пошла дальше. Скорее всего, это проехал тот автобус, на котором я ехала изначально. Вероятно, пантелеевский автобус проехал дальше, развернулся и отправился в сторону города.

Идя дальше по дороге, я вышла в знакомое место. Впереди виднелся населенный пункт, а справа — поворот. Как я и предполагала, впереди меня был п.Валериановск, а справа — поворот в о/л «Чайка». Я позвонила отцу, чтобы сориентировать его в своём местонахождении. Через 5 минут приехал отец и забрал меня с трассы. Мы отправились сразу на автовокзал в кассу данного перевозчика как минимум для возврата денег за билет. Деньги вернули без проблем. Кассиру я рассказала о сложившейся ситуации и попросила принять меры, чтобы такого бесчеловечного отношения больше не было.

О своём нахождении на трассе я сняла видео, в котором рассказала, что произошло со мной и каким образом оказываются транспортные услуги фирмой Пантелеева. Видео выложила у себя на странице в соцсети «Инстаграмм», что произвело большой резонанс.

Меня спасло то, что у меня была мобильная связь, а у родителей возможность приехать за мной. Повезло мне и потому, что на меня никто не вышел из леса, и не проезжали мимо люди с недобрыми намерениями. А ведь на моем месте мог оказаться, например, пожилой человек с проблемами со здоровьем или беременная женщина. Какое право водители имеют так просто оставлять людей на дороге, ещё и в таких условиях: мороз, темное время суток и так далее? Считаю, что это пример не только непрофессионализма данного предприятия, но и обычной бесчеловечности!»

Анна Абраменко

От редакции. Письмо довольно подробно и наглядно демонстрирует уровень качества оказываемых услуг.

Очень подозрительным выглядит факт поломки автобуса с единственным пассажиром. А не решил ли водитель, что везти одного человека ему просто невыгодно? Может быть, никакой поломки вовсе и не было, ведь через несколько минут он продолжил свое движение?

Если на все предыдущие обращения прокуратура составляла однотипные отписки о том, что никаких нарушений они не нашли, то как местный орган отреагирует на этот случай? Возможно, стоит рассмотреть, не попадает ли он под статью 125 УК РФ «Оставление в опасности».

Кто на комбинате претендует на 13-ю?

В настоящее время идет обсуждение проекта по выплате 13-й зарплаты.

Профсоюзный комитет КГОКа предлагает распространить действие положения о выплате 13-й зарплаты не только на тех, кто работает на комбинате сейчас, но и тем работникам, которые в течение прошлого года прекратили работу в комбинате по не зависящим от них причинам: в связи со смертью, по состоянию здоровья, по сокращению штатов. Также сюда предложили включить тех, кто ушел на пенсию в прошлом году.

— Все эти люди, по нашему мнению, внесли свою часть вклада, — сказал заместитель председателя профкома Владимир Помазкин. — Поэтому мы предложили пропорционально отработанному времени выплатить им 13-ю зарплату.

Вопрос еще окончательно не решен. Напомним, что 13-я зарплата будет выплачена до 26 февраля.