В редакцию обратилась Лидия Левкина с просьбой помочь её давней подруге, которая оказалась в очень тяжелой жизненной ситуации. С Надеждой Григорьевной они познакомились в 1964 году, когда в одном вагоне приехали с семьями в Качканар из Кировской области.Общаются они и по сей день, к тому же являются соседями по саду. Выросли дети, появились внуки и даже правнуки, пришла старость.

Просим о помощи!

— Я прошу вас о помощи, — сообщила по телефону Лидия Левкина. – Как нам быть? У меня знакомая бабушка голодает. Дочь оформила доверенность и получает её пенсию. А пенсия у Надежды немаленькая — 21 тысяча рублей. Дочь не оставляет ей денег, бабушка сидит без пенсии и без еды. Я вот последние дни хожу, кормлю её.

На следующий день мы вместе с Лидией Афанасьевной пришли к Надежде Григорьевне. В маленькой квартирке нас встречает невысокая худенькая бабушка с осунувшимся лицом. Хотя как худенькая — скорее бы подошло выражение, что называется, «кожа да кости». Женщина интеллигентного опрятного вида с щемящей болью и отчаянием в глазах.

В маленькой однокомнатной квартире старенькая, потертая мебель. На телевизоре в рамочке стоит фотография, где Надежда Григорьевна с дочерью и внуком. Очень сложно узнать в той женщине на фото хозяйку квартиры, там она еще в теле. На полу в квартире грязно, заметно, что давно не прибирали и не мыли пол. На кухне на столе стоят чайник, тарелка с сахаром, лекарства, мешочек с заваркой. 83-летняя хозяйка показала холодильник. В морозильном отделе лежала одинокая рыбина и в мешочке граммов триста пельменей, которые на днях купила Лидия Афанасьевна. В основном отделе холодильника лежат литровый нераспечатанный пакет молока за декабрь прошлого года, варенье, мед, три банки с творожным десертом, майонез, пустой контейнер из-под еды, остатки квашеной капусты. Ни картофеля, ни моркови в доме нет. В кухонных шкафах я нашла чайные пакетики, несколько конфет, два мешочка с сахаром, пачку с остатками муки, четверть пачки вермишели. Пожалуй, всё. Надежда Григорьевна достала кошелек, в нем лежит 50 рублей.

— Сотню мне дала, а что мне сотня? У меня ведь пенсия не сто рублей, а 21 тысяча, — говорит Надежда Григорьевна.

Доверенность есть, а пенсии нет

— Вот я вам расскажу, как получилось, — вызвалась объяснить Лидия Левкина. — Сначала дочь Ольга брала у неё деньги из кошелька. Потом мне Надежда говорит, что дочь пенсию всю сняла с карточки. Мы пошли в кассу банка, решили карточку эту убрать, и она стала получать деньги по-старому, по книжке. Несколько месяцев назад дочь ей предложила пойти вместе в банк, чтобы получить пенсию. Оказалось, что Ольга оформила доверенность на получение пенсии матери, попросила её расписаться. Где ей показали, она и расписалась, с головой-то всё равно не порядок: всё-таки возраст. И даже не знала, где и за что расписывалась. Потом мне Надежда звонит и говорит, что Ольга и книжку забрала, и паспорт забрала. Мы с ней пошли в кассу, там показали доверенность, я убедилась и говорю ей: «Всё, Надя, можешь сказать «прощай» своей пенсии». Дочь живет на пятом микрорайоне, в деревяшке около бывшего «Детского мира». На днях я к Надежде пришла в четвертом часу, она ревет. В чем дело? Она отвечает: «Жду, когда Ольга принесет мне поесть, я еще сегодня не ела».

Зачем приперлась?

— Дочь говорила, что будет меня кормить, а сама и не носит, — добавляет Надежда Григорьевна.

— Я тогда сходила в магазин, купила ей пирожок, шаньгу, принесла ей поесть. Я-то думала, что дочь вечером придет, а она не пришла. Через день я снова навестила подругу, она говорит, что дочь так и не приезжала. Я взяла ей хлеба и пельменей, сварила, в шкафу прибралась, в холодильнике помыла: там так грязно было. Накормила её и пошла. На следующий день Надежда засобиралась сама к Ольге, я дала ей деньги на автобус. Дочь ей с порога заявила: «Зачем приперлась? У меня ничего нет! Я же тебе дала сто рублей».

Три раза мы «Заботу» вызывали, но толку никакого. Дочь отказывается от «Заботы», за это ведь деньги надо платить. И пенсии лишила, и кормить не кормит! Вот сегодня пятый день, как я прихожу её кормить. Тут сосед напротив, парень, приносил ей суп, разогрел, покормил. Её уже все соседи знают, продавцы знают, ей давали сначала продукты в долг, а Ольга деньги не отдает. Я уже и с Ольгой говорила, и с внуком. Всё бесполезно. Совесть есть или нет? Как можно так с матерью обращаться? Обзывает её, посылает, — рассказывает Лидия Афанасьевна.

Пусть меня заберут в «Заботу»!

— Всяко меня обзывает, — плачет навзрыд Надежда Григорьевна. — Я не против уйти в «Заботу», пусть бы меня туда забрали.

— Меня возмущает, что она — хозяйка своей пенсии— не может отозвать обратно эту доверенность. В кассе сказали: приходите со своей дочерью. Но дочь не пойдет. Она не работает уже года два. Видимо, на пенсию матери и живет. Вот квитанция от Ростелекома лежит, надо платить 180 рублей в месяц, а долгу уже полторы тысячи накопилось.

Надежда Григорьевна сама себе еду теперь сготовить не в состоянии, даже кашу не сварит. Она полностью зависит от окружающих, кто накормит — тому и спасибо. Часто подводит память, пожилая женщина что-то недопонимает, что-то не помнит, но постоянно мне твердила, что голодная и дочь её всяко обзывает. Кроме того, пенсионерке приходится самой пешком ходить к дочери на другой конец города, чтобы та её покормила. Так ведь не находишься. Если один раз в день бабушка доберется до дочери, значит один раз в день и поела.

— Пожалуйста, помогите! Пусть меня заберут в «Заботу», я согласна. Но дочь говорит, что меня туда не возьмут. А почему? Неужели я совсем уже никуда негодная, что меня даже в центр не возьмут? — вопрошает женщина.

Не оставляйте меня

Когда мы с Лидией Афанасиевной уходили, Надежда Григорьевна залилась слезами, вышла на лестничную клетку и просила нас, вцепившись руками в перила:

— Не уходите, пожалуйста, не оставляйте меня! А вы еще придете ко мне? Останьтесь!

— И вот так всегда, когда я ухожу, она плачет, — говорит мне Лидия Афанасьевна. — Не дай Бог так никому остаться. У меня две дочери, но мы живем дружно, они меня никогда не оставят, все праздники вместе проводим.

Очень понятно желание дочери пенсионерки не отдавать её в центр и отказаться от услуг «Заботы»: ведь тогда ей придется распрощаться с пенсией матери, на которую, скорее всего, она живет.

«Ходит по городу и меня грязью поливает»

Мы созвонились с дочерью Надежды Григорьевны.

— Да, я её пенсию снимаю уже больше полугода, потому что она не понимает, что она делает. У неё болезнь Альгцеймера, — спокойно прокомментировала Ольга. — Я варю ей еду, кормлю, прибираю. Она не знает, как тратить деньги, что покупать. Тут морозы были, так я к ней ездила, кормила. А когда тепло, она ко мне приходит.

— Сколько раз в день питается ваша мама?

— Ну, не знаю, три, наверно.

— А почему она такая худая в таком случае?

— Так они все старики такие. Она болеет просто. Она ничего не соображает, ходит по городу, меня грязью только поливает. Вот я к ней приду, она скажет, что ничего такого не говорила. Я в «Заботе» узнавала, там берут только на две недели. Ей надо, чтобы я день и ночь около неё сидела. А у меня свои дела есть.

Женщина подтвердила, что на данный момент она не работает.

— То есть вы живете на пенсию матери? — уточнила я.

— Да какая там пенсия…

На мою просьбу заботиться о матери и не оставлять её голодной женщина сказала, что разберется с этим вопросом.

Трижды отказались от соцобслуживания

В центре «Забота» Надежду Григорьевну и её родственников хорошо знают:

— Мы трижды пытались оформить Надежду Григорьевну на социальное обслуживание, но в последний момент женщина подписывала отказ, потому что дочь против. Чтобы получать обслуживание через «Заботу», нужно оформить медкарту, сдать анализы. Мы несколько раз пытались это сделать, но получается, что вся работа была проведена впустую, — рассказала нам соцработник Мария Ползунова.

Журналист «НК» обратился в Управление социальной политики по Качканару, где пообещали разобраться в этой ситуации и помочь бабушке. Кроме того, обращение поступило и в отдел полиции, в дежурной части приняли звонок, проверку по этому случаю должен провести участковый.

Идеальный вариант для Надежды Григорьевны — вернуть себе свою пенсию и оформиться в конце концов на соцобслуживание в центре «Забота». Тогда она не будет сидеть голодной в ожидании дочери, у которой нет, видимо, ни времени, ни желания заботиться о своей матери.

P.S. В понедельник Надежду Григорьевну навестили сотрудники центра «Забота». Они в очередной раз пытаются оформить её на социальное обслуживание: к ней приходил бы соцработник, покупал бы еду, готовил, кормил и помогал бы с приборкой. И, возможно, под давлением дочери бабушка снова подпишет отказ.