Многие качканарцы, наверное, обращали внимание на одинокого мужчину, который передвигается летом по городу на инвалидной коляске задом наперед. Мужчина катается вдоль Свердлова уже много лет, и он практически единственный из колясочников, кто решается выйти из дому. Мы давно уже хотели узнать, как живется в городе человеку с ограниченными возможностями, и вот в один из солнечных дней, я встретила этого мужчину на коляске у администрации. Он как раз возвращался с прогулки из парка «Строитель».
Сережа, как представился нам мужчина, с детства болен ДЦП, ему 54 года, он приехал в Качканар из поселка Маломальский. Живет он с сестрой, которая старше его на 8 лет. Семьи нет, друзей тоже нет. Но, обреченный своей болезнью на одиночество, мужчина не унывает. Выяснить все это было непросто, потому что мужчина разговаривал с трудом. К тому же он очень стеснялся, но был явно рад нашему вниманию. Разговорчивый, улыбчивый, в ответ на наши вопросы Сергей сначала смеялся, а уже потом отвечал.
– Вы часто из дома выходите?
– Каждый день.
– По городу удобно вам на коляске ездить?
– Удобно.
– Через дорогу как вы переходите? Удобно вам съезжать и подниматься?
– Иногда вот здесь тяжело, – показал Сергей на оформление пешеходного перехода у администрации, где был выложен довольно-таки крутой спуск.
– Вы только по Свердлова ездите, больше никуда не спускаетесь?
– Только в дом инвалидов иногда езжу, но он далеко. В парке вон гуляю.
– Зимой чем занимаетесь?
– Дома сижу. Не могу зимой-то ездить на коляске.
– А живете где?
– В четвертом микрорайоне, спускаться там хорошо.
– А на каком этаже?
– На втором этаже.
– А как спускаетесь из квартиры и поднимаетесь домой?
Вместо ответа Сережа показал мне на свои колени.
– Вы на коленях что ли спускаетесь?
– Всякое бывает. Бывает, выносят меня. У меня гараж на первом этаже. Коляску я там оставляю под лесенкой.
– Из подъезда можете выходить?
– Могу, ступенек нету.
– Сестра может помочь вам спуститься?
– Она уже на пенсии.
– Вы общаетесь с кем-то, кроме сестры?
– А с кем? Только в доме инвалидов. Но далеко очень. Далеко ездить. Где зубная поликлиника. Я туда езжу прямо на коляске.
– А на такси ездили куда-нибудь хоть раз?
– Никогда! А куда ездить?
– В больницу, например.
– Я на дом вызываю врачей.
На вопрос, тяжело ли Сергею так жить, он ответил, что нелегко, конечно. Но он уже привык, раз он с «детства такой». Он не обращает внимания на то, что на него оглядываются горожане. Говорит только, что дети его дразнят и обзывают. Но не обижают. И он на них тоже не обижается.
Коляска у Сергея самодельная: к старой инвалидной коляске приварен руль и колесо от велосипеда. Мужчина говорит, что придумал такую конструкцию сам. Жалуется только, что рама очень тяжелая. Переднюю часть велосипеда он заказывал сам по почте, а приваривал руль к коляске племянник. Сергей сказал, что ему давали коляску обычную, но на ней неудобно ездить, он не может крутить большие колеса. А так мужчина отталкивается ногами от асфальта и рулит. Хотя спиной ездить тоже тяжело.
– Что нужно сделать, что бы вам было легче жить?
– Коляску новую хочу! Эта тяжелая очень. В общество инвалидов ходить хочу. А не могу. Во Дворец культуры очень хочу на концерт, был бы пандус, я бы туда сам заехал. Иногда я хожу на концерты, когда приглашают. Но меня во Дворец заносят на руках.
– А в магазины вы ходите?
– Только туда, где могу заехать.
– В «Огонек» рядом с вашим домом можете заехать?
– Не могу!
– А куда можете? В «Кировский»?
– Да, могу, там гладко, но тоже только с помощью заезжаю.
– А когда гуляете, со Свердлова не съезжаете вниз, к пруду, например?
– Ну-у-у, нет! У меня нога, – показывает Сергей на больную ногу. – Не могу я там ездить.
Вот так наш город, вполне благоустроенный для здоровых качканарцев, оказывается совершенно не приспособлен для инвалида на коляске.
– Зачем вам это? – спросил меня Сережа уже в конце нашего с ним разговора.
– Мы хотим, чтобы в нашем городе было удобно жить всем, – ответила я.
– Я тоже хочу! – с такой надеждой в голосе и так четко произнес мужчина, что на глаза навернулись слезы. Сергей хочет жить и иметь возможность наравне с остальными ходить, куда он хочет, и делать то, что он хочет! А все те, кто делает пандусы лишь бы только отвязаться или не делает их вообще, даже не может представить себе, каково это – быть отрезанным от всего мира.
Инвалидов сейчас принято называть людьми с ограниченными возможностями здоровья, хотя от смены названия суть не меняется: инвалидов у нас издавна не любят и боятся – может быть, здоровые люди чувствуют неловкость за свое здоровье, может быть, вид больного человека просто раздражает.
Еще в Спарте больных и увечных сбрасывали с обрыва. Все мы знаем, что «в СССР инвалидов не было» – советская пропаганда исключала их из светлого будущего страны. А инвалидов после войны были тысячи тысяч. Надо было восстанавливать государство, а искалеченные войной люди ничем не могли помочь, только портили вид городов-героев – попрошайничали и побирались. Их не уничтожали физически, но старались сделать все, чтобы их как бы не было.
Практически ничего не изменилось за 60 с лишним лет. Людям с ограниченными возможностями здоровья само общество ограничило возможность жить: так называемая «благоприятная среда» для инвалидов, о которой сейчас много говорится, словно насмешка над инвалидом Сергеем Вахрушевым. «Благоприятная среда» для него – это ступени или крутые лестницы на входе в магазин, подъезд, любое общественное здание. Это невозможность обеспечить себя самым необходимым – сначала получить качественное лечение, потом качественное образование, а потом и хорошую работу. Это невозможность стать независимым от родных, потому что нищенская пенсия и среда обитания не дают возможности прожить в одиночку.
Лишь единицы, как Сергей, отваживаются хотя бы выйти погулять – пусть и просто покататься по главной улице города в хорошую погоду. Большинство же заперты в своих квартирах на вторых-третьих-четвертых-пятых этажах, где нет даже пандусов и лифтов. А тому, кто хочет жить и дышать одним с нами воздухом, приходится выползать на улицу на коленях.
Антон Юдин, председатель Общества инвалидов:
– На самом деле город наш совершенно к инвалидам не подготовлен. В свое время я радовался, когда сделали пологие съезды с дорог. В 2012 году сделал операцию и какое-то время передвигался по городу на коляске. Вот тогда-то я понял, что в некоторых местах совершенно невозможно ездить. Например, у «Тройки» я покрутился однажды, но так и не смог заехать на тротуар. Нет пандусов и во Дворце культуры – ни на улице, ни внутри. Даже у администрации хоть и есть пандус, но все равно по нему невозможно попасть в здание – он широковат, и получается, что коляска проваливается то в одну, то в другую сторону. Можно попасть без посторонней помощи только в магазины «Кировский» – в 11 микрорайоне и на площади, и в «Восторг» в 11 микрорайоне.
Недавно мне попалась на глаза статистика Центра «Заботы». Оказалось, что у нас в городе 109 инвалидов, которые не могут передвигаться самостоятельно. К нам в общество инвалидов ходит всего человек семь, а выходят на улицу сами всего двое: Сергей Вахрушев, про которого вы пишете, и Валерий Кобелев, таксист. Они, конечно, большие молодцы. Валерий Кобелев добился того, чтобы ему в подъезде поставили пандус. Но он – единственный.
Свод правил по доступности зданий и сооружений для маломобильной группы населения (СНиП 35-01-2001):
• перепад высот в местах съезда на проезжую часть не должен превышать 1,5 см.
• в здании должен быть как минимум один вход, доступный для МГН, с поверхности земли и из каждого доступного для МГН подземного или надземного уровня, соединенного с этим зданием.
• наружные лестницы и пандусы должны иметь поручни. При ширине лестниц на основных входах в здание 4 метра и более следует дополнительно предусматривать разделительные поручни.
• входные двери должны иметь ширину не менее 1,2 м.
• наружные двери могут иметь пороги. При этом высота каждого элемента порога не должна превышать 1,4 см.
• здания следует оборудовать пассажирскими лифтами или подъемными платформами для обеспечения доступа инвалидов на креслах-колясках на этажи выше или ниже этажа основного входа в здание (первого этажа).
