Многие качканар­цы, наверное, обращали внима­ние на одинокого мужчину, кото­рый передвигается летом по городу на инвалидной коля­ске задом наперед. Мужчина катается вдоль Свердлова уже много лет, и он прак­тически единственный из колясочников, кто решается выйти из дому. Мы давно уже хотели узнать, как жи­вется в городе человеку с ограниченными возможно­стями, и вот в один из сол­нечных дней, я встретила этого мужчину на коляске у администрации. Он как раз возвращался с прогулки из парка «Строитель».
Сережа, как представил­ся нам мужчина, с детства болен ДЦП, ему 54 года, он приехал в Качканар из по­селка Маломальский. Живет он с сестрой, которая стар­ше его на 8 лет. Семьи нет, друзей тоже нет. Но, обре­ченный своей болезнью на одиночество, мужчина не унывает. Выяснить все это было непросто, потому что мужчина разговаривал с трудом. К тому же он очень стеснялся, но был явно рад нашему вниманию. Разго­ворчивый, улыбчивый, в от­вет на наши вопросы Сергей сначала смеялся, а уже по­том отвечал.

– Вы часто из дома вы­ходите?

– Каждый день.

– По городу удобно вам на коляске ездить?

– Удобно.

– Через дорогу как вы переходите? Удобно вам съезжать и подниматься?

– Иногда вот здесь тя­жело, – показал Сергей на оформление пешеходного перехода у администрации, где был выложен доволь­но-таки крутой спуск.

– Вы только по Свердло­ва ездите, больше никуда не спускаетесь?

– Только в дом инвалидов иногда езжу, но он далеко. В парке вон гуляю.

– Зимой чем занимае­тесь?

– Дома сижу. Не могу зи­мой-то ездить на коляске.

– А живете где?

– В четвертом микрорай­оне, спускаться там хорошо.

– А на каком этаже?

– На втором этаже.

– А как спускаетесь из квартиры и поднимаетесь домой?

Вместо ответа Сережа по­казал мне на свои колени.

– Вы на коленях что ли спускаетесь?

– Всякое бывает. Бывает, выносят меня. У меня гараж на первом этаже. Коляску я там оставляю под лесенкой.

– Из подъезда можете выходить?

– Могу, ступенек нету.

– Сестра может помочь вам спуститься?

– Она уже на пенсии.

– Вы общаетесь с кем-то, кроме сестры?

– А с кем? Только в доме инвалидов. Но далеко очень. Далеко ездить. Где зубная поликлиника. Я туда езжу прямо на коляске.

– А на такси ездили ку­да-нибудь хоть раз?

– Никогда! А куда ездить?

– В больницу, напри­мер.

– Я на дом вызываю вра­чей.

На вопрос, тяжело ли Сер­гею так жить, он ответил, что нелегко, конечно. Но он уже привык, раз он с «дет­ства такой». Он не обращает внимания на то, что на него оглядываются горожане. Го­ворит только, что дети его дразнят и обзывают. Но не обижают. И он на них тоже не обижается.

Коляска у Сергея само­дельная: к старой инвалид­ной коляске приварен руль и колесо от велосипеда. Муж­чина говорит, что придумал такую конструкцию сам. Жалуется только, что рама очень тяжелая. Переднюю часть велосипеда он заказы­вал сам по почте, а привари­вал руль к коляске племян­ник. Сергей сказал, что ему давали коляску обычную, но на ней неудобно ездить, он не может крутить боль­шие колеса. А так мужчина отталкивается ногами от ас­фальта и рулит. Хотя спиной ездить тоже тяжело.

– Что нужно сделать, что бы вам было легче жить?

– Коляску новую хочу! Эта тяжелая очень. В общество инвалидов ходить хочу. А не могу. Во Дворец культуры очень хочу на концерт, был бы пандус, я бы туда сам за­ехал. Иногда я хожу на кон­церты, когда приглашают. Но меня во Дворец заносят на руках.

– А в магазины вы хо­дите?

– Только туда, где могу заехать.

– В «Огонек» рядом с вашим домом можете за­ехать?

– Не могу!

– А куда можете? В «Ки­ровский»?

– Да, могу, там гладко, но тоже только с помощью за­езжаю.

– А когда гуляете, со Свердлова не съезжаете вниз, к пруду, напри­мер?

– Ну-у-у, нет! У меня нога, – показывает Сергей на больную ногу. – Не могу я там ездить.

Вот так наш город, вполне благоустроенный для здо­ровых качканарцев, оказы­вается совершенно не при­способлен для инвалида на коляске.

– Зачем вам это? – спро­сил меня Сережа уже в конце нашего с ним разговора.

– Мы хотим, чтобы в на­шем городе было удобно жить всем, – ответила я.

– Я тоже хочу! – с такой надеждой в голосе и так четко произнес мужчина, что на глаза навернулись слезы. Сергей хочет жить и иметь возможность наравне с остальными ходить, куда он хочет, и делать то, что он хочет! А все те, кто дела­ет пандусы лишь бы только отвязаться или не делает их вообще, даже не может представить себе, каково это – быть отрезанным от всего мира.

Инвалидов сейчас приня­то называть людьми с огра­ниченными возможностями здоровья, хотя от смены на­звания суть не меняется: ин­валидов у нас издавна не лю­бят и боятся – может быть, здоровые люди чувствуют неловкость за свое здоровье, может быть, вид больного человека просто раздражает.

Еще в Спарте больных и увечных сбрасывали с об­рыва. Все мы знаем, что «в СССР инвалидов не было» – советская пропаганда ис­ключала их из светлого бу­дущего страны. А инвалидов после войны были тысячи тысяч. Надо было восстанав­ливать государство, а иска­леченные войной люди ни­чем не могли помочь, только портили вид городов-героев – попрошайничали и поби­рались. Их не уничтожали физически, но старались сделать все, чтобы их как бы не было.

Практически ничего не измени­лось за 60 с лишним лет. Людям с ограниченными возможностями здоровья само общество ограничило возможность жить: так называемая «благоприятная среда» для инвали­дов, о которой сейчас много говорит­ся, словно насмешка над инвалидом Сергеем Вахрушевым. «Благоприят­ная среда» для него – это ступени или крутые лестницы на входе в магазин, подъезд, любое общественное здание. Это невозможность обеспечить себя самым необходимым – сначала по­лучить качественное лечение, потом качественное образование, а потом и хорошую работу. Это невозможность стать независимым от родных, потому что нищенская пенсия и среда обита­ния не дают возможности прожить в одиночку.

Лишь единицы, как Сергей, отваживаются хотя бы вы­йти погулять – пусть и просто покататься по главной улице города в хорошую погоду. Большинство же за­перты в своих квартирах на вторых-третьих-четвертых-пя­тых этажах, где нет даже пандусов и лифтов. А тому, кто хочет жить и дышать одним с нами воздухом, приходится выползать на улицу на коленях.