Любовь творит чудеса

Бабушка пытается поставить на ноги внучку, больную ДЦП

Зоя каждый день толкает перед собой коляску с Вероникой от первой двенадцатиэтажки до коррекционной школы на «кулацком» посёлке. Зою не пугают ни снег зимой, ни распутица, ни дожди весной и осенью. Она знает: Веронике просто необходимо быть каждый день в школе.

У Вероники есть ещё сестра-двойняшка Виктория, но она в школу ходить не может, даже в коррекционную.

Виктории и Веронике по десять лет. А Зоя Шумкова – их бабушка. Они не смогут с другими детьми прыгать на батуте, сбегать на каток, не смогут переписываться с подружками в интернете или шептать друг другу на ушко свои секретики. Девочкам в восемь месяцев поставили диагноз – ДЦП. Но они – всё, что осталось у Зои от дочери, сердце которой внезапно остановилось пять лет назад.

Утро обычного ребёнка

Вероника живёт с Зоей, а Викторию забрала к себе вторая бабушка.

Их утро начинается так же, как и у всех остальных детей.

— Мы просыпаемся рано, часов в шесть — в половине седьмого, — рассказывает Зоя. — Поваляемся, зарядку сделаем, правда, Веруня? Идём умываться. Потом идём на кухню, где Веруне еще раз надо умыться. Потом проверяем, что есть в холодильнике. Потом попьем чайку и начинаем одеваться: к 9 часам идем в школу.

В коррекционную школу Зоя везёт её на коляске, забирает примерно около часа дня. После школы обязательно надо погулять. И только потом уже домой.

Дома бабушка с внучкой занимаются на тренажёрах. А ещё у них есть планшет, книги, кубики. Вероника любит рисовать, писать буквы. А ещё смотреть мультики, петь песни. На этот случай имеется даже профессиональный микрофон.

— Хорошо хоть сейчас она сама ножками ходит, раньше же я её таскала на руках, было очень тяжело. А ходить мы начали вот только полтора года назад.

Чтобы Вероника сделала несколько шагов, Зое нужно было приложить титанические усилия.

Во-первых, поездки на реабилитацию два-три раза в год, во-вторых — каждодневные упражнения дома.

— Мы всё время ищем фонды, которые бы могли оплачивать нам реабилитацию. Последняя, с которой мы только что вернулись, обошлась в 250 тысяч рублей, — рассказывает Зоя.

— Деньги собрал фонд Ройзмана. Заявку туда мы делали год назад, долго ждали, и вот пришло приглашение. Этот же Фонд оплатил нам операцию в Перми.

Сейчас, рассказывает Зоя, благотворительных фондов стало меньше, и почти все отказывают. А за свой счет поехать – вообще нереально. Семья живёт на пенсию бабушки и на пособие Вероники в 20 тысяч.

Поставлю Веруню на ножки

В комнате стоят специальный велосипед, ходунки, вертикализатор.

— Велосипед специальный купили недавно, — хвастается Зоя. — Так-то они дорогие, 80 с лишним тысяч стоят. Я всю зиму сидела в интернете, искала, где подешевле. Были и за 60, и за 40. А я вот нашла в Самаре за 15 тысяч. Мы ещё не катались на нём, нужно кое-что наладить. Веруне он необходим — нужно ножки тренировать, чтобы она пошла.

Зоя верит, что Вероника будет ходить, не только крепко вцепившись в руки сопровождающего, но и самостоятельно. Для Зои – это главная цель.

— Бывает тяжело и сил уже нет, — Зоя на секунду замолчала, ей тяжело говорить об этом. — И охота плакать. Я и сейчас готова заплакать. Я стараюсь, мне каждую минуту надо делать что-то для Вероники. Я боюсь не успеть. Мне надо, чтобы она ножками пошла. У меня сестра есть, племянницы. Я знаю, что они её не оставят и не будет она одна. Но мне хочется сделать для неё всё, что в моих силах.

Поэтому и сидит ночами Зоя в интернете, выискивает необходимые тренажёры для внучки.

— Всё, что нам положено бесплатно, это ничего не подходит. Привезли нам вертикализатор, я не стала распаковывать, некогда было. Расписалась — и всё. А потом оказалось, что он нам совершенно не подходит. Начала писать, звонить. Мне ответили: раз вы расписались, то всё, ваша заявка снята. Так и стоит он у нас в углу ненужный. Привезли ходунки. Ну, не идут нам они: нет там нужных приспособлений. И нашла по интернету, опять же где подешевле. Я же выбираю под Веронику, чтобы ей было удобно.

То же касается и коляски. По программе выдали такую, что на ней невозможно было ездить. Зоя нашла завод, изготавливающий нужные коляски, два года стояла в очереди, но выбила через какой-то фонд две для обеих внучек. Вот на этой коляске Веронику хотя бы можно возить до школы, выезжать в город.

То же касается и пандуса. Семья живёт в двенадцатиэтажке, на седьмом этаже. К подъезду, после долгих просьб, подвели пандус. Потом в подъезде сделали подъемник. Но с этим подъемником вообще случилась целая история. Жильцы (потому что в доме несколько инвалидов и мам с колясками) долгое время не могли понять, как он работает. Ходили и на прием к мэру, и к его заму, и приглашали различные комиссии, которые в один голос говорили, что подъемник в рабочем состоянии. Но в итоге подъемник так и не работает, а Зоя поднимает коляску со своей Вероникой сама.

Веронике нужно общение

Любовь творит чудеса. Зоя это знает. И потому любит всем сердцем, старается, не падает духом. Она радовалась первому шагу Вероники, как радуются родители первой улыбке, первому зубу, первому слову ребенка. И хотя Вероника не говорит и не пишет буквы, в привычном понимании этого слова, Зоя пытается жить в постоянном диалоге с внучкой, задаёт вопросы, советуется, разговаривает с ней.

Поэтому Вероника ходила в садик, поэтому заканчивает уже второй класс специальной школы.

— Мне говорят: зачем ты её таскаешь каждый день, ведь учителя могут на дом приходить? Но Веронике нужно общение!

Зоя научилась не принимать близко к сердцу такие советы, не реагировать на косые взгляды.

— Мы же вот росли, не видели и не знали, что есть такие особенные дети. И когда я начала выходить с Вероникой в город, поначалу видела много недоуменных взглядов. Но сейчас их стало меньше, да и внимания на это я уже не обращаю: привыкла, абсолютно никаких эмоций. Раньше какая-то обида была, тяжело на душе, как будто комком всё сворачивается. Я же еще поездила по реабилитациям, там насмотрелась на таких детей. Если нас видят, удивляются, что такой ребенок.

Запомнился Зое такой случай. Заехали они с Вероникой в магазин. Подбегает к ним мальчишка лет десяти. Говорит: «Ой, какая красивая девочка! А почему она не ходит?». Зоя ответила, что у неё ножки болят. На что мальчишка спросил: «А вы её лечите? Она ведь будет ходить?». Зоя была тронута искренностью и дружелюбием мальчишки.

Чтобы выжить, купили инкубатор

Девочки, хоть и живут у разных бабушек, но видятся регулярно, по нескольку раз в месяц. У Виктории дела обстоят хуже: она не видит, не сидит, не ходит. Но сёстры, когда оказываются вместе, как будто чувствуют друг друга, радуются общению.

Бабушка с внучкой разводят кур и индюков

Зоя старается, чтобы жизнь Вероники не отличалась от жизни обычных детей.

— Вероника со мной уже три года. В первый год мы с ней жили на мои 12 тысяч пенсии. Представляете, как на эти деньги прожить можно было? Мне родственники просто помогли выжить деньгами. Сестра за квартиру платила, в магазин идёт, что себе берёт, то и нам. И вот мы как-то зимой лежим с Вероникой и рассуждаем: может, птичек возьмем? А что, у нас есть дача на посёлке. Люди хозяйство заводят, и мы заведём. Нашли поставщиков яиц. Купили инкубатор, поставили его в ванну, заложили 90 яиц. Веруне интересно, и мне интересно. И через 20 дней как полезли птички! Мы с Веруней переехали на кухню, в комнату поставили большую коробку и туда начали складывать птенчиков. Они пипикают, и она, глядя на них, тоже. Мы себе оставили птенчиков, остальных продали. И так за сезон мы успели сделать четыре выводка. Вот так мы с Веруней и заработали, и с мясом были! С тех пор это наше любимое занятие. Сейчас вот индюшата на подходе.

Летом Зоя с Вероникой на даче. Разводят птиц, выращивают и собирают урожай. У них всё своё, домашнее: компоты, варенья, соленья, и даже мясо.

Словом, Зоя делает всё, чтобы внучка жила нормальной жизнью нормального ребенка. Естественно, одной нести эту ношу очень тяжело. Но, как говорится, мир не без добрых людей. И в первую очередь – родные люди. Раньше Зоя жила в другом месте, но пришлось купить квартиру в соседнем с сестрой доме. Сестра, если не на работе, помогает спускать и поднимать коляску. Да и вообще в такой ситуации любая помощь будет кстати.

— А ещё у меня соседи хорошие, помогают, кто чем может, — рассказывает Зоя.

— И Веруня в них души не чает.

Диагноз поставили в 8 месяцев

Мы сидели втроем на уютной кухне, пили чай с испеченной Зоей пиццей и разговаривали. Время от времени Вероника брала меня за палец крепко-крепко. Тогда Зоя говорила ей: «Веруня, Лариса никуда не уходит, она с нами!». Она понимала и отпускала свои цепкие сильные пальчики. А я всё не решалась спросить о главном: когда у девочек обнаружилось это заболевание и почему они оказались с бабушками?

– Что будет двойня, знали сразу. Поэтому они с мужем и ездили на консультации в Екатеринбург. В 12 часов ночи (муж был на работе) у Марины отошли воды. Позвонили в скорую, там сказали: схватки будут — звоните. Я себя всю жизнь буду винить за то, что не вызвала зятя с работы и не настояла, чтобы он вёз её в Екатеринбург. В шесть утра начались схватки. Марину отвезли в приёмный покой. Там ей поставили снотворное, и она уснула. Я так поняла, что просто в тот момент в больнице не было доктора. Врач пришла около десяти утра, разбудила её и велела готовиться к операции – кесареву сечению. Девчонки родились слабенькие, их увезли в Краснотурьинск. Потом они стояли на учете у невролога. До шести месяцев нам говорили, что всё хорошо. Обе были живенькие, ножками шуршали.

Мы ждали, что девчонки начнут переворачиваться, садиться. Но этого не произошло. Нас послали на консультацию в Екатеринбург. И в 8 месяцев уже там нам поставили диагноз – ДЦП.

Как-то в гости к соседям приехал доктор медицинских наук, он работает в какой-то клинике в Москве, 40 лет лечил детей с ДЦП. Я его пригласила. Он посмотрел, пощупал, сказал, что у Веруни третий, а у Викули первый и третий позвонки свернуты. Предложил поехать в Москву. Мы полетели, его с собой взяли. Нас положили в клинику — и диагноз подтвердился. Нам доктор поставил позвонки на место, но сказал, что время упущено. И я поняла, что мы этих девочек будет поднимать своими силами.

Я спросила у Зои, не говорят ли ей: зачем ты с ней возишься, зачем это нужно?

— Конечно, сколько угодно! Кто-то кошечек-собачек кормит, а это ребенок! Я её с роддома забрала, как теперь без нее? Это мой ребенок. Конечно, говорят такое, я просто внимания не обращаю. Тем более, девочки остались без мамы.

О том, как это произошло, Зоя рассказала тоже.

— Пять лет назад, летом, мы все были в огороде. Марина пропалывала клубнику, я была с девочками. Я позвала её на веранду отдохнуть, перекусить. Мы с ней минут 20 сидели, смеялись, разговаривали. Я говорю: «Марин, давай ты с девчонками посидишь, а я буду полоть». И только я собралась уходить, она один раз кашлянула — и упала. Я просто услышала, как она упала. Я начала её трясти, делать искусственное дыхание. Скорая быстро приехала. Аппарат принесли сердце заводить, он не работает, адреналин поставили не в сердце, а в руку. Врач мне сказал потом: завели бы ей сердце, она бы у вас жила. Марине было 32 года. Ни на что не жаловалась.

Делает уже 63 шага

Зоя поставила Веронику на ноги. Она вкладывает в неё силы, время, всю душу.

— Она ведь всё понимает, только сказать не может, — уверена Зоя. — А ещё она очень упорная!

Например, в реабилитационном центре все занятия были в кабинете. Потом девочку вывели ходить по лестничным пролётам. Она так упорно начала ходить, что ни за что не хотела садиться отдыхать.

Зоя вспоминает, что свои первые пять шагов внучка сделала два года назад. А сейчас она делает уже 63 шага!

Зоя рассказывает, что, кроме занятий на тренажёрах, они с внучкой выходят в коридор, походить по лесенкам.

— Ходить она хочет! А мы рады каждой её хотелочке. И если Веруня начинает что-то делать сама — это для меня великое счастье.

С каждым может такое случиться

Как-то увидели бабушка с внучкой детские машинки, на которых можно покататься за деньги. Веронике так понравилось кататься, что бабушка опять же засела за компьютер и нашла-таки недорогую машинку. На даче, где летом на ней каталась Вероника, от соседских мальчишек не было отбоя.

Раньше, рассказывает Зоя, всеми поисками занималась дочь, а теперь вот Зое самой приходится во всем этом разбираться.

— И я потихоньку стала вникать. Что могу, я подсказываю другим. У нас ведь в городе много семей с такими детьми. Недавно встретила мальчика с бабушкой, та вообще не знает ни про фонды, ни про госпрограммы. Постаралась им всё рассказать, объяснить. С каждым может такое случиться, откуда мы что знаем. Поэтому надо помогать друг другу. Я подсказала, куда нужно обратиться. Мне тоже когда-то подсказывали, теперь я помогаю, чем могу.

Вот так они и живут, бабушка и внучка. Они — семья, в которой много любви, тепла, света и доброты.

Лариса Плесникова