Общественники выяснили, что качканарцы стали инвесторами для мусорного бизнеса

Град новых реформ обрушился с начала этого года на россиян. Особенно болезненными для населения страны стали пенсионная реформа, мусорная реформа, да и повышение НДС непре­менно отразится на ухудшении благосостояния простых граждан. Свердловская область снова почти впереди России всей.

Что ни реформа, то поборы

Мы стали бояться любых телодвижений как правитель­ства и госдумы, так и любых действий руководства Сверд­ловской области. Эти рефор­мы, законы и указы управ­ленцев всех уровней властей в последнее время настолько участились, что каждый день ждешь каких-то неприятных неожиданностей.

С каждым таким законом или постановлением пустеет и без того скудный бюджет каждой семьи «глубинного народа» (таким термином определил нас в своей пу­бликации «Эпоха Путина» кремлевский идеолог Вла­дислав Сурков).

И ведь действительно там, наверху, имеют все ос­нования считать нас такими — молчаливо покорным, глу­бинным населением. Вот и последнее новшество — «Из­менение системы обращения с твердыми коммунальными отходами» — особого проте­ста населения не вызвало. Ну, разве что тагильчане не­много помитинговали. Хотя по карману эта реформа весь регион ударила неслабо. С каждого прописанного в квартире теперь берут в Кач­канаре по 143 рубля, а с жите­лей частных домов — по 160 рублей 70 копеек. Рост опла­ты за услугу – в несколько раз. Любопытно и то, что. если в квартире никто не прописан, счет выставляется по количе­ству собственников, поэтому уклониться от «мусорного налога» невозможно. Да и ра­нее, с поквадратной оплатой, ценообразование этой услуги не поддавалось никакому ло­гическому объяснению.

Впереди России всей

На призыв Родины «Сде­лаем нашу страну самой чи­стой страной в Мире» Сверд­ловская область отозвалась одной из первых. И для улуч­шения экологического со­стояния окружающей среды, и уменьшения количества несанкционированных сва­лок установлена у нас одна из самых высоких по стране тарифных ставок за эту ком­мунальную услугу.

Впереди нас, к приме­ру, Ямало-Ненецкий А.О., (151рубль с человека). Тут хотя бы понятно, почему: се­верная отдаленная окраина, мерзлота вечная. А почему Воронежская (165 рублей) и Свердловская области лиди­руют в этих списках, можно только догадываться.

Кстати, 15 регионов Рос­сии пока не спешат исполь­зовать очередной способ отъема денег у населения. И ничего.

Блюдечко с голубой каемочкой

Из каких слагаемых полу­чилась такая большая сумма оплаты за ТКО, предъявлен­ная качканарцам от регопе­ратора?

В структуру расходов му­сорных региональных опе­раторов, учтенных и утверж­денных министерством энергетики и ЖКХ и РЭК об­ласти, при установлении та­рифов входят услуги по сбору, вывозу, захоронению на поли­гонах и утилизации отходов нашей жизнедеятельности — раз. Расходы на заключение и обслуживание договоров и соглашений — два. Самое ин­тересное, что мы еще и опла­чиваем негативное воздей­ствие на окружающую среду деятельности операторов. Плюс ко всему — 20% НДС. Все эти расходы мы должны воз­местить операторам.

Качканарцам достался са­мый алчный из трех по об­ласти регоператоров – ООО «Компания «Рифей», заре­гистрированная в Тюмени. Тариф на услуги этого опе­ратора в размере 845, 87 коп за кубометр отходов. То ли потому, что мы относимся к Северному административ­но-производственному объ­единению, то ли так уж ООО «Рифей» был убедителен во время конкурсного отбора, неизвестно. Известно толь­ко, что операторы Запад­ного и Восточного произ­водственных объединений отнеслись к своим клиентам более лояльно. Они выста­вили цены, соответственно 713, 57 и 797,76 рублей за ку­бометр. В нашем же случае, в Северной группе, на тариф 845р. 87 коп. заявлено 2 со­ставляющих: за сбор, вывоз, и захоронение ТКО, за нега­тивное воздействие на эко­логию взимается 371 рубль, и инвестиционная составля­ющая якобы для строитель­ства и модернизации пред­приятий мусоропереработки и захоронений отходов – 327 рублей. У Восточного и За­падного регоператоров ин­вестиционная составляющая почти отсутствует — 1,9 ру­бля у одного и 0 — у другого.

Несложно хотя бы при­близительно рассчитать, сколько собственных средств качканарцы вкладывают в светлое и чистое будущее уральцев, когда будут по­строены и заработают мусо­роперерабатывающие пред­приятия и сортировочные комплексы на территории Северного ПО.

327 рублей инвестицион­ных отчислений мусорному оператору от общего тари­фа за услугу (845,87 руб), со­ставляют 38%. От 143 рубля обязательной ежемесячной оплаты составляет 26,5 ру­бля с человека.

От всех жителей КГО с населением 41197 человек будет инвестироваться в призрачное экологически здоровое будущее ежеме­сячно порядка 1 млн. 92 тыс. рублей. За год мы вложим в частные по сути предприя­тия более 13 млн. рублей. Это только с жильцов по пропи­ске. Помимо этого, «Рифей» обслуживает еще и муници­пальные учреждения здра­воохранения, образования, социальные структуры.

В принципе, мы, как ин­весторы, смогли бы в буду­щем получать и дивиденды с прибыли этих будущих предприятий. Однако это все мечты о свечном заво­дике отца Федора из «12 сту­льев». Никто ничего не полу­чит. На полигонах и свалках Качканара если что и будет построено, то только сорти­ровочные пункты. Так что наши ежемесячные вклады уйдут неизвестно куда, кому и на что. Получает их компа­ния как на блюдечке с голу­бой каемочкой. Это только с качканарцев. А ведь с нами, в Северном ПО в такой же та­рифной ситуации еще 24 му­ниципальных образования, с населением порядка 1млн. 72 тысяч человек, согласно официально утвержденной территориальной схеме. Как говорится, с миру по нитке — вот тебе и яхта.

Налетай – подешевело?

Одна из последних ново­стей могла бы порадовать уральцев: губернатор области поручил проработать вопрос о снижении на 10-30% тарифов на сбор и вывоз ТКО. Как за­верил министр энергетики и ЖКХ Николай Смирнов, еже­месячный платеж при этом снизится как минимум на 12 рублей! И это произойдет по­тому, что операторы-мусор­щики получат льготы и будет введена «новая методика рас­чета тарифов потребления». Хотелось бы надеяться, что речь идет именно об измене­нии методики расчетов нашей с вами мусоропроизводитель­ности в меньшую сторону. Сейчас она выглядит так: для жителей МКД – 142,95 рубля и для частного сектора — 160,72 рубля с человека за «произ­водство» 0,169 и 0,19 кубоме­тра соответственно мусора в месяц.

Самый приблизитель­ный подсчет показывает, что каждый из нас, включая младенцев, просто обязан ежесуточно «производить» около 5-литрового, по объе­му, ведерка твердых отходов, да еще и с верхом, чтобы уж было за что платить. Семья из 4 человек – 4 таких ведер­ка должна заполнить, упла­тив за это удовольствие 572 рублей в месяц.

А еще, заявил министр, в регионе пересчитают оплату регоператоров за негативное воздействие на окружающую среду. И тогда с населения будут брать еще на 1 рубль меньше! Счастье-то какое! Вряд ли это оздоровит эколо­гию региона, зато операто­ры за загрязнение природы будут платить меньше, ну и нам от этого шерсти клочок.

В Свердловской области рассматривают возможность снизить для операторов на­логи на землю, на прибыль, на имущество, что также по­влияет на снижение общего тарифа, но вряд ли на сни­жение его инвестиционной составляющей. Эта величи­на, похоже, утверждена как постоянная. А еще наше об­ластное министерство ЖКХ надеется на принятие феде­рального закона о снижении НДС региональным опера­торам, и тогда уже точно более существенно снизятся мусорные затраты народа. Выходит, что регоператоры будут жить и действовать, почти как в свободной эко­номической зоне, макси­мально выгодно для себя используя эти послабления. Пострадает ли от таких льгот бюджет области? Несомнен­но, да. Тоже ведь закон фи­зики: если где-то прибыло, то где-то обязательно убыло.

Очередной разнос

Все эти планы по снятию социально-мусорной напря­женности излагал областной министр ЖКХ в Нижнем Тагиле, где недавно прошло закрытое от СМИ совещание по реализации мутной этой «мусорной реформы».

В ходе совещания заме­ститель генпрокурора Юрий Гулягин объявил предосте­режение министру ЖКХ Ни­колаю Смирнову и главам нескольких областных му­ниципалитетов. Руководи­телям всех трех областных регоператоров также выне­сены предостережения.

При реализации в регио­не «мусорной реформы» есть выявленные факты по начис­лению платы за неоказанные услуги; не до конца опреде­лено фактическое норма­тивное урегулирование во­просов, регламентирующих обращение с коммунальны­ми отходами. Не решена про­блема замены полигонов, не входящих в государственный реестр и в отношении кото­рых запланировано прове­дение рекультивационных работ. Ненадлежащим обра­зом проводятся мероприятия по определению, созданию и содержанию контейнерных площадок, а также ведению их реестра – вот неполный перечень претензий проку­ратуры к руководителям ад­министрации области и ис­полнителям работ.

Недоволен и представи­тель президента на Урале Николай Цуканов, давший понять в своем выступлении, что не позволит обирать на­род нечистым на руку «биз­несменам», которые, к тому же, близки к региональным властям.

И общественникам Народ­ного фронта Свердловской области выдался повод встать грудью за народ. Отстаивая права уральцев, «фронтови­ки» считают, что под видом реформы власти пытаются необоснованно увеличить та­рифы почти втрое, не сумев выстроить диалога с населе­нием. Сколько защитников у народа! Вроде как можно и успокоиться жителям обла­сти. Однако при таком оби­лии защитников не чувству­ют люди себя защищенными от любого произвола власть имущих.

Недовольство

Активисты общественной комиссии по ЖКХ при думе КГО тоже не удовлетворены результатами подобных со­вещаний. Вечно они чем-то недовольны. Письма строчат с неудобными вопросами в министерства, в областное заксобрание, в РЭК, к губер­натору обращаются за разъ­яснениями.

Просят информировать, например, о структуре цено­образования и нормообразо­вания услуг мусоросборки и утилизации по новой системе.

Вычитывают общественни­ки массу документов и находят в них казусные нестыковки и промахи, подтверждающие скороспелость и непродуман­ность в проведении реформы в области. Получают порой официальные отписки на свои письма из областных руково­дящих ведомств, а то и не по­лучают вовсе. И снова и снова шлют свои запросы. И они не одиноки в своем стремлении к справедливому упорядоче­нию, прозрачности действий власти в мутноватом этом новшестве.

А в это время степень со­циальной «мусорной напря­женности» в Свердловской области очень высока.

— Велико народное тер­пение. Но безгранично ли? – говорит Габбас Даутов, де­путат думы КГО. – Начинают раскачиваться люди. Сейчас вот готовится обращение к президенту, в котором за­деваются непомерные аппе­титы бизнеса в регионе. Со­бираются подписи под этим обращением. Проходят до сих пор митинги в муници­пальных образованиях. Ос­новное требование в нашем обращении – разобраться с инвестиционной составля­ющей тарифа ООО «Рифей» по мусоросборке. Желающие подписаться под обращени­ем могут подойти в качка­нарское отделение КПРФ по адресу: Свердлова, 27, с 10 до 14 часов ежедневно.

Нельзя позволять суще­ствующей власти творить бес­предел. Иначе – не выжить.

 

— На территории Качканара для полигонов ООО «Поток» и ООО «Энергия» до 31 декабря 2018 года действовал предельный тариф на захоронение ТКО 5 класса, установленный ранее постановлением РЭК Свердловской области: для ООО «Энергия» — 59,27 рублей за 1 кубический метр, для ООО «Поток» — 107,84 рубля.

С 1 января 2019 года сбором, перевозкой и утилизацией твердых коммунальных отходов занимается региональный оператор ООО «Компания «Рифей». Согласно решению Региональной энергетической комиссии, предельный тариф за услуги по обращению с ТКО составляет сейчас 845,87 рублей за кубометр. Рост в 8 и более раз.

Так уж сложилось, что в Качканаре все ди­ректора учреждений образования, культуры и даже спорта в основ­ном женщины. Тащить на женских плечах такие организации – это гигантский труд. А ведь женщине хочется иногда быть слабой, иногда беззащитной.

Накануне женского праздника мы ре­шили встретиться с одной такой слабой сильной женщиной, директором Дома детского творчества Алёной Лобановой.

— Алёна Павловна, судя по тому, что вы не побоя­лись пойти на перевал Дят­лова и даже переночевать на месте гибели группы, вы — храбрая женщина. Но че­го-то в жизни вы всё равно боитесь?

— Я совершенно не бес­страшный человек. Как у ка­ждой женщины, у меня страх за близких: не дай бог постра­дают мои дети или родные. И еще у меня есть фобия, от которой я не могу избавить­ся всю жизнь — патологиче­ски боюсь грызунов, мозгами всё понимаю, но справиться с этой фобией не могу. Это страх, от меня не зависящий.

— Кто ваша семья, за кого вы переживаете?

— Семья у нас достаточно крепкая, у нас хорошие семей­ные традиции. Я 18 лет в бра­ке, счастлива. Старшему сыну Олегу (он от первого брака) 28 лет, не женат. Дочери Динаре 16 лет. Замечательные ребя­та. Сын закончил университет путей сообщения. Живёт и ра­ботает в Екатеринбурге. Дочь учится в лицее, в 10 классе. Готовится стать педагогом до­полнительного образования. Видимо, пример мамы не про­шел даром. Муж Ринат работа­ет на ТЭЦ инженером.

У нас обыкновенная трёх­комнатная квартира. Не стремлюсь совершенно к част­ным домам, коттеджам. Пони­маю, что это отнимает массу времени, а я бы хотела его тра­тить на другое.

— Мы учились с вами в одной школе — родной чет­вёртой. Очень много наших с вами сверстников оста­лось в Качканаре. Раньше у молодежи было желание остаться в городе, выучить­ся, вернуться. Сейчас всё поменялось. Как вы думае­те, что нужно предпринять, чтобы молодежь захотела вернуться в Качканар?

— Я очень долго на эту тему с сыном полемизиро­вала, пыталась его мотиви­ровать, чтобы он вернулся в город. Все-таки 10 лет уже прошло с окончания школы, и было время подумать и ему, и мне. Мои аргументы — в маленьком городе удобно, безопасно для детей, масса свободного времени: пока вы там с работы доберетесь, пока созвонитесь с друзьями куда-то в выходной пойти, у нас это всё решается в тече­ние 15 минут. У него главный аргумент — медицина. Тут я с ним абсолютно согласна. Чем старше становишься, тем острее понимаешь эту про­блему — лечиться в городе не­где и не у кого. А хотелось бы жить долго, здОрово и здорО­во. И чтобы дети имели воз­можность и профилактики, и правильного диагностирова­ния и т.д. Поэтому я думаю, что прежде всего надо начи­нать с медицины. Для нашего маленького города это сейчас очень острая проблема.

— Да, это проблема эле­ментарного выживания. И она остро стоит сейчас во всех маленьких городах.

— А стоит ли выживать? Надо жить!

— Директором ДДТ вы стали 1 сентября 2010 года. А вообще в педагогике вы уже много лет. Как начинал­ся ваш трудовой путь?

— После окончания школы год работала в нашей четвёр­той школе лаборантом и вела туристический кружок. Мне было 17 лет, дети были моложе меня на год. После замужества работала год воспитателем в детском саду. В 1992 году пе­решла на заочное отделение в институте, тогда же был ор­ганизован турклуб «Вагант». Сначала мы были при коми­тете по делам молодёжи, за­тем «Вагант» передали в Дом пионеров, нынешний ДДТ. Это был декабрь 93-го. И с тех пор я работаю в Доме детского творчества. Я не летун по при­роде, сильно места работы не меняла. В 2007 году была при­глашена в комитет по делам молодежи, культуре и спорту и два с половиной года прора­ботала там. И уже оттуда мне предложили перейти в ДДТ в качестве директора.

— Вы пришли на смену Тамаре Дмитриевне Барми­ной, которую в нашем горо­де, наверное, знал каждый. Она много лет бессменно руководила Домом пионе­ров. Что самое главное вы переняли у неё?

— В Доме детского творче­ства сложились определенные традиции благодаря тем лю­дям, которые проработали там много лет. Начиная с истоков, с Тамары Дмитриевны. У нас хороший, работоспособный коллектив. Он был заложен ещё при её руководстве. У нас сохранились эти традиции благодаря связи с тем поколе­нием. Ветераны наши всегда приходят и на наши меропри­ятия, и целенаправленно для них мы делаем праздники.

Направленности, которые были заложены тогда, прак­тически все сохранены. Это декоративно-прикладное, эстетическое творчество. Есть новшества, которые прои­зошли с вливанием в наш со­став клуба «Альтернатива», к нам добавилось научно-тех­ническое и спортивно-техни­ческое направление. Сейчас это приоритетные направле­ния, заданные политикой го­сударства.

И если мы говорим об уве­личении количества занима­ющихся, то всё больше детей приходят именно на это на­правление.

— Кем вы хотели стать в детстве?

— В начальной школе по­чему-то очень хотелось быть врачом. А класса с седьмого я определилась, что это будет педагогика. Выбрала русский язык и литературу. За это большое спасибо моему учи­телю Татьяне Ивановне Гусе­вой, с её любовью к поэзии, с её трепетным отношением к литературе.

— Вы пришли в педагоги­ку сразу пошле школы, пом­ните своих детей. Наверно, сейчас дети совершенно другие? Чем они отличают­ся?

— Всегда всем говорю, что дети во все времена были раз­ные. И в наше время говори­ли: молодежь не та. И в наше время были асоциальные дети и очень активные, правиль­ные подростки. Сейчас всё точно так же. Есть дети, ко­торым ничего не нужно и их ничем не заинтересовать. И проблема эта, на мой взгляд, прежде всего родительская. Поколение 90-х, которое вы­росло совсем с другими при­оритетами, сейчас выдало об­ществу своих детей.

А есть дети очень хорошие, очень светлые, с правильными мыслями. Конечно, сейчас они отличаются большей инфор­мированностью. То, что нам надо было добывать трудами, долгими часами сидения в библиотеке, у них это момен­тально все получается, они с техникой на ты.

С другой стороны, мы вы­растили пассивное поколение (и в этом ошибка, в том числе и педагогов), потому что нача­ли давать им готовый продукт. Во всём. И в досуге, в том чис­ле. С тех пор, как дети стали ходить на готовые праздники, заказывать аниматоров, они разучились сами себя развле­кать, организовывать свой до­суг. И в принципе отсюда, на­верно, и проблемы в обществе в целом. Кто для них что-то предложит, туда они и ведут­ся. А ведь не всегда предлага­ются позитивные вещи.

Я очень благодарна нашему классному руководителю Ана­толию Яркину, когда в 10 клас­се он оставлял два десятых класса одних в школе готовить праздники. Он нам доверял, оставлял ключи от школы. Мы сами проводили дискотеки, праздники, чаепития.

Сейчас подросткам неве­роятно сказать, что их оста­вят одних в учебном заведе­нии. Их будут наблюдать пять учителей, и не дай бог кто-то из ребят сделает какое-то неловкое движение! Детям надо доверять, но до этого их надо научить, куда все-таки направлять свою энергию. Наверное, дети сейчас отли­чаются тем, что лишены само­стоятельности в принятии ре­шений, лишены тех навыков, которыми обладали мы.

— Я с удовольствием бы­ваю на детских меропри­ятиях. Мне это дает много положительных эмоций: от детей идёт такой неверо­ятный позитив, искренние эмоции! Что вам даёт рабо­та с детьми?

— В работе управленца, ад­министратора очень мало жи­вой работы с детьми, но много документов, нужно думать о стратегии развития учрежде­ния и т.д. Поэтому любое ме­роприятие с детьми — это гло­ток воздуха. Именно поэтому я до сих пор не отказалась и от педагогической нагрузки — веду туристический кружок. Хотя у меня всего два часа в неделю, но это то общение с детьми, которое мне необхо­димо. Это живой результат, глаза детей. Этого, конечно, не заменить.

— Часто вижу вас на различных мероприяти­ях, например, на КВН, на «Мозгобойне» и так далее. Почему-то очень мало руко­водителей бывают в таких местах. Зачем туда ходите вы: это вам самой интерес­но или наблюдаете за кол­легами, чтобы за рамки не выходили?

— Не наблюдать за коллега­ми — это точно! Порадоваться за успех коллег, это однознач­но. Ведь там воспитанники наших педагогов, и я хочу их оценить и видеть на сцене сво­ими глазами, а не услышать от кого-то отзыв. Это что каса­ется КВН, хотя я не огромная поклонница КВН. Что касается «Мозгобойни» — это совсем другая история. В Качканаре мы не избалованы хорошим досугом, это факт. Поэтому это один из способов достой­но отдохнуть и пообщаться с коллегами, в том числе.

— Вы руководитель авто­ритарный или демократ?

— Очень хочется верить, что я демократ. Но, наверное, кто-то скажет и по-другому. Потому что разные ситуации на работе бывают. Стараюсь с коллегами советоваться, про­блемы решать общим моз­говым штурмом. На каждом мероприятии у нас всегда соз­дается оргкомитет, мы обсуж­даем болезненные вопросы. Я не раздаю просто так указа­ния направо и налево. Стара­юсь все-таки согласовать свои решения как минимум со сво­ими заместителями.

— Если видите, что чело­век настроен против вас, как вы строите с ним работу?

— По-разному складыва­лись эти девять лет работы. Были ситуации, когда мы не находили общего языка с пе­дагогами. Поначалу стараюсь переубеждать, доказать, что именно так надо. Конечно, сначала ищу контакт. Но я не лукавлю, некоторые ушли из нашего учреждения, так и не найдя этого контакта. Но многие и пришли. Смена до­статочно большая в коллекти­ве. Четыре человека пришли только в этом году.

— Трудно говорить лю­дям неприятное в глаза?

— После каждого меропри­ятия мы собираемся сразу по горячим следам, даже если мероприятие затянулось, про­говариваем, что не удалось. И я, наверно, самый жесткий критик всегда. Если начинает­ся: «Всё понравилось, всё так хорошо…», то я всегда найду замечание. В этой ситуации я не стесняюсь говорить. По­тому что замечание всегда на пользу делу. Если будем друг друга поглаживать и говорить, какие мы замечательные, бу­дем косячить и дальше, либо мы вовремя найдем слабые места и постараемся их вовре­мя исправить. Если не будем друг другу об этом говорить, ничего не изменится.

— Многие бюджетники жалуются, что трудно рабо­тать, много бумаг, на детей мало времени. Что вы, как руководитель, выберете: спорить с вышестоящим начальством или приспо­собиться и работать в тех условиях, которые предла­гаются?

— Ситуации бывают раз­ные. Когда-то можно поспо­рить и попытаться доказать свое мнение, если я уверена, что права. С другой стороны, когда идёт директива сверху, из Министерства образова­ния, Правительства области или выше, то какой смысл оспаривать. Действительно, проще приспособиться. Мы бюджетная организация, и мы не вправе диктовать условия.

Да, действительно, тяжело работать в образовании. Но в дополнительном образова­нии нам очень повезло: к нам приходят дети, которые хотят чем-то заниматься, которым мы нужны как личности. Нам с ними интересно, и им с нами интересно. И не надо тратить время, энергию и силы, чтобы их усадить, чтобы заставить себя слышать. Они уже моти­вированы. И мы видим эти глаза, эту отдачу, и мы получа­ем от них позитив.

Дополнительное образова­ние — это совсем другая исто­рия. У меня была практика работы в школе, и я в школу не вернусь, я честно об этом говорю. Потому что учителю получать хорошую зарплату в школе можно только с боль­шой нагрузкой, а большая на­грузка — это дай бог фамилии детей запомнить, имена точно нет, а уж чтобы знать какие-то особенности детей — говорить вообще не приходится. Вот мы этим как раз не обделены. Мы знаем каждого своего ребе­ночка по характеру. У нас 498 детей на бюджете. Даже мы, управленцы, знаем практиче­ски всех, я уж не говорю о пе­дагогах, которые с ними зани­маются. И очень приятно, что дети занимаются не один год, а потом ведут к нам своих де­тей. Например, турклубу «Ва­гант» уже 26 лет, и уже первые воспитанники клуба привели к нам своих детей.

— Наверняка дочь тоже занимается в турклубе?

— Она и в турклубе зани­мается! Это не мой клон, но я очень во многом в ней узнаю себя, свои реакции на какие -то вещи, свои интересы. Вот ровно так же по жизни сложи­лось, что я в 13 лет съездила в лагерь «Орленок» — и мое со­знание перевернулось. И она в 13 лет съездила в «Орленок» и приехала с теми же эмоция­ми, с которыми приехала тог­да я. Она занимается везде, где только можно. Туризм, ги­тара, рисование, театральный, волейбол.

— К слову, согласитесь, что в Качканаре детям есть в чём проявить себя?

— Да, для детей, я считаю, у нас в городе созданы опти­мальные условия, выбор боль­шой, не занимается только ленивый! Нормальные адек­ватные родители всегда най­дут возможность познакомить с чем-то ребенка, определить его, пока он маленький. Опять же всё идет из семьи. Насколь­ко активна и интересна семья, таков и будет ребенок.

— А как предпочитаете воспитывать своих детей вы — словом или приме­ром?

— Мы очень много гово­рим. Я дорожу тем, что у нас не потеряна связь со старшим сыном, мы созваниваемся ежедневно вечером и хотя бы десять минут поговорим. Мы всегда искренни и с ним, и с дочерью. С Динарой мы где-то и дверь прикроем, чтобы папа не услышал девчачьи тайны. Я рада, что многие серьезные для неё моменты она со мной проговаривает. И она доверя­ет. Мне это очень важно. Ко­нечно, стараемся воспитывать и словом, и делом.

Мне, например, очень до­рого то, что они видят пра­вильный пример отдыха. Каждый год мы всей семьей, включая старшего сына, ез­дим в отпуск. Предпочитаем именно активный. Мы не про­сиживаем это время в городе, я не люблю дачный отдых, у нас нет сада. Автотуризм, пеший туризм. Каждый год сплавляемся всей семьей. На­деюсь, что они перенесут эти традиции и в свои семьи.

— Очень интересно. И где вы побывали на машине?

— У нас обширная геогра­фия: Горный Алтай, Казахстан, Карелия, Санкт-Петербург, Ха­касия, из южных направлений – Сочи. Агент турфирмы не предложит нам тот маршрут, который мы составим сами. Кстати, я тоже вожу машину, но сын и муж не пускают меня за руль, если мы путешествуем вчетвером.

— Чем еще любите зани­маться на досуге?

— Очень люблю читать. Без книги никуда. Если электрон­ная книга, не дай бог, сло­малась или я ее не зарядила – это вообще катастрофа! Все удивляются, но, как ни стран­но, я вышиваю крестиком. Вот это моя работа (в кабинете висит большое панно «Ирисы» — прим. автора). Это релакс. Кто-то смотрит телевизор, я его смотреть не могу, я про­сто слушаю. Мне надо обяза­тельно, чтобы что-то было в руках. Пробовала ходить на мастер-классы по рисованию. Да, всё хорошо, но не зацепи­ло. Вышивать я могу дома, в любое время.

— Как вы относитесь к словосочетанию «стандар­ты в образовании»? Разве можно детей встроить в ка­кие-то стандарты?

— Если применять только стандарты, мы, конечно, не сможем подходить к детям индивидуально. Индивиду­альный подход никто не отме­нял. Абсолютно невозможно стандартизировать образова­ние – это точно.

Давно говорят, что в допол­нительное образование ког­да-нибудь введут стандарты. Очень хочется верить, что я этого не застану. Потому что творчество в стандарт переве­сти — это вообще абсурд.

— Следите ли вы за ин­формационной повесткой в городе и стране, интересуе­тесь ли политикой?

— Газеты местные про­читываю от корки до корки еженедельно, все четыре. Ин­формационные программы ежедневно смотрю. Я в курсе. Но, честно говоря, не очень хочется в это сильно вникать. Всегда считала, что политика — это игра для мужчин. Жен­щины должны заниматься иными вещами. И потом очень жаль своего времени и душев­ных сил, чтобы растрачивать на политические распри. Ко­нечно, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, я за это переживаю.

— За какие из событий переживали, например, в последний раз?

— Понятно, что пенсионная реформа, которая мимо нас не прошла. Я понимаю, что вот сейчас большой разницы нет, 8 лет до пенсии работать или 15: всё равно я не завтра должна была уйти на пенсию. С другой стороны, когда люди, имеющие возможность лечиться, умира­ют в 64-65 лет… Они вот-вот должны были выйти на пенсию или даже еще не вышли… Мне очень обидно за наш народ.

В моей семье мама умерла в 58, отец в 64. По теперешним временам они бы даже не до­жили до пенсии. Но ведь они всю жизнь отдали работе, и во­енное время за плечами было. Обидно, что кто-то распоряжа­ется нашими накоплениями, обидно, что за нас решили, чем нам заниматься в эти годы.

Я всегда говорила сыну: по­годите не рожайте, подожди­те, пока я выйду на пенсию и займусь внуками. Сейчас он мне говорит: наверное, не дождемся. А ведь хотелось бы заняться семьей, здоровьем, какими-то увлечениями. Тем, на что не хватало времени всю жизнь. А времени на это нам не дали.

— Хочется поговорить про ещё одно ваше детище – городской турслёт. Наша редакция участвуем в нём уже, наверное, лет пять. И мне, например, очень обид­но, что бывает мало команд.

— Нам тоже очень обид­но. Мы выкладываемся по полной. Черновую работу же незаметно. С 6 утра пласта­ются все. Надо понимать, что готовят турслёт обществен­ники, они за это не получают ни копейки: ни зарплаты, ни отгулов, ни дополнительных бонусов. В субботу, 2 марта, состоялся турслёт для детей. А зимой-то отработать на дис­танции 6-8 часов, это дорогого стоит. И всё это за спасибо!

Конечно, когда вклады­вается столько сил с нашей стороны и приезжает столько мало народу, очень обидно. Ну что делать, каждый вправе выбирать, как проводить свой выходной. Вот в прошлом году все испугались погоды, но по­года была отличная. Никого мы за руку туда не приведем. И, честно говоря, каждый год, когда я вижу, что команд мало, хочется всё бросить. А когда слёт заканчивается, люди под­ходят и благодарят, думаю: ну, мы еще потерпим.

Конечно, турслёт сплачи­вает. Это очень здорово кол­лективом и семьями провести свой выходной на природе.

— Систему образования, здравоохранения должно полностью обеспечивать го­сударство, на это идут наши с вами налоги. Но почему-то без спонсоров всё равно не обойтись.

— Очень важная функция руководителя — привлечение средств в свою организацию. Я осознаю, что не владею этой функцией — я не умею просить. Ну, не умею! Тем не менее, у нас очень много социальных партнеров, которые помогают, и Евраз в том числе. Только в грантовом конкурсе Евраза за 9 лет моей работы мы осуще­ствили 17 проектов. Я считаю, это достаточно весомо. Каж­дый проект — это новая волна развития: новое объединение, новое оборудование.

А вообще я с вами абсолют­но согласна — государствен­ный сектор должен финан­сироваться государством. И, наверно, это самый болезнен­ный момент в работе руко­водителя. Я вот очень люблю свою работу, но если бы она обеспечивалась на 100 про­центов, если бы не было го­ловной боли что где-то потек­ло, а где-то штукатурка отпала с фасада, то нам бы было зна­чительно легче работать, мы бы намного больше усилий направляли на работу с деть­ми, на стратегию развития.

— Алёна Павловна, мы беседуем с вами накануне женского праздника. Ваши пожелания нашим женщи­нам на 8 Марта?

— Женщине как можно чаще вспоминать, что она не сильная, а слабая. И чтобы рядом был тот, кто за локоток поддержит и приятное сдела­ет. Чтобы женщина постоянно чувствовала, что есть человек, который заботится, который эту слабость в женщине посто­янно культивирует.

Дома я чувствую себя сла­бой. Я действительно за му­жем, в прямом смысле этого слова. Муж для меня как стена. Я чувствую, что я окутана за­ботой, вниманием. Мне в этом плане очень повезло в жизни.

Женщинам счастья, здо­ровья, оптимизма по жизни, чтобы все было благополучно, и рядом были только достой­ные мужчины!

Газету «Новый Качканар» читаю давно. Мне интересна жизнь города, но скаплива­ется негатив. Вот и решила написать.

Купила новый телефон­ный справочник и удиви­лась: две страницы, относя­щиеся к нашему жилью, там одни начальники, секрета­ри, генеральные директора и заместители, инженеры. Только вот в чем вопрос: их так много, а посылают всех в МФЦ. Последняя газета добила, статья «При начис­лении платы за мусор прои­зошел сбой». Еще ничего не решено, а начисление уже произошло. Народ волнует­ся и валом валит в МФЦ. Там что, женщины сидят и соби­рают сведения о ТБО? Народ приходит агрессивный, по­рой неадекватный, а неко­торые и с угрозой расправы. Прецедент уже был.

Почему МФЦ выполняет работу и пенсионного фон­да, и занимается вопросами ЖКХ, кадастровыми и мно­гим еще, что у нас в городе есть? Позвольте задать во­прос: чем занимается отдел субсидирования УГХ? Чем занимается пенсионный? Почему они всех посылают в МФЦ? Может, тогда анну­лировать пенсионный, УГХ и прочие конторы? За что там люди получают зарплату? За то, что всех посылают в МФЦ? Это же кошмар! Наро­ду там много, недовольных еще больше. Сотрудники МФЦ работают и по суббо­там, до 18 часов, а дома се­мья, дети. Может, нам надо быть настойчивее? Прийти в УГХ и настоять на том, что­бы мне там оформили суб­сидию или решили какой-то вопрос.

Многие из других городов говорят, что мы, качканарцы, резкие, категоричные, нето­лерантные. Чуть что — сра­зу в суд, в прокуратуру. А не проще ли навести порядок в ведомствах и не сваливать всё на один МФЦ? Придёшь в МФЦ Нижней Туры, там народу немного, сидят тихо, ждут своей очереди. Это культура или обыкновенный порядок по ведомствам?

А девчат в МФЦ по-чело­вечески жалко, достается им. Держитесь: может, не рас­стреляют за очереди, создан­ные бестолковой властью. А может, и зарплату повысят за счет пенсионного, УГХ и других отдыхающих.

Мария Фроловна

Днём 28 февраля 26-лет­ний Р. похитил из сетевого магазина в 5а микрорайоне продукты на 253 рубля.

В этот же день подозрева­емый был задержан и достав­лен в отдел, где признался в совершённом преступле­нии. Правоохранителям он пояснил, что в этот же день совершил кражу из другого магазина. А затем зашёл в другой магазин, где взял мо­роженое, пельмени и конфе­ты. На выходе его заметила продавец и попросила вы­ложить продукты из пакета. Часть товара он достал, но, не желая быть задержанным, вырвался от продавца с кон­фетами и пачкой пельменей.

В отношении молодого че­ловека возбужденно уголов­ное дело по ч.1 ст.161 УК РФ. Ранее он уже был судим за аналогичные преступления.

17 января, около пяти вечера, 27-летний гражданин Р., находясь в одном из сетевых магазинов в 11 микрорайоне, открыто похитил бутылку водки стоимостью 148 рублей 80 копеек.

Утром 18 января этот же молодой человек из того же магазина вновь похитил водку.

Полицейским он пояснил, что первое хищение совершил трезвым: ему захотелось выпить, а денег не было. Второй раз пошёл в магазин, чтобы опохмелится.

Возбуждены уголовные дела по статье «Грабёж». В отношении молодого человека избрана мера пресечения в виде обязательства о явке, ранее он уже был судим за аналогичные преступления.