Наркомания – заболевание, ставшее серьезной проблемой для российского и мирового общества. Борьба с ней напоминает настоящую войну двух сторон – здравого смысла и наркобизнеса. Ежегодно ее жертвами становятся десятки тысяч людей, количество наркозависимых продолжает неуклонно расти, а статистика наркомании в России ужасает своими цифрами.

Был хороший любознательный парень

В диктофоне сохранились записи многочасовых бесед с подростком Ильей, трагиче­ски ушедшем совсем недавно из жизни.

Несмотря на устойчи­вую давнюю наркозависи­мость, (около 6 лет «стажа»), был Илья интеллектуально развит, с хорошей, не «съе­денной» отравой памятью, довольно начитан. Любозна­телен и способен к обучению. Правда, с чуть парадоксаль­ным мышлением, характер­ным для большинства 16-17- летних юношей. Располагали к себе его откровенность и самокритичность.

История его, по его же утверждению, не столько уж и редкая среди пацанов, если не сказать, типичная.

В 12 лет ученик 5 класса седьмой школы Качкана­ра впервые вдохнул в себя дурманящие пары ацетона. А сигаретами «баловались» ребята и того раньше. Как водится, «пыхнуть» обычно­го мебельного лака предло­жили старшие школьники, в компании которых мелкота чувствовала себя взрослее, солиднее. Ощущение после такого одурманивания было ужасным. И рвало, и голова раскалывалась на мелкие ку­сочки. Но проходили непри­ятные последствия, и снова тянуло в компанию с сигаре­тами, за трансформаторную будку или в ближайший ле­сок.

Встревоженные родители определили подростка в нар­кологическое отделение, где он прошел курс лечения.

Месяца три вообще не думал ни о каких подобных «развлечениях», стал под­тягиваться в учебе, и вдруг – снова срыв. Теперь уже са­мому захотелось. И покати­лось… Снова побеги из дома, приют, реалибитационные центры — и опять за старое. Но вот компании привычной стал сторониться.

Группируются такие под­ростки, по мнению Ильи, потому что легче добыть очередную дозу какого-либо дурмана. А ему было не ин­тересно в таком окружении. Видимо, сказывалась разни­ца в развитии его самого и деградации тех, кто оконча­тельно и бесповоротно ре­шил, что это и есть их «яркая, пусть и короткая жизнь».

«Мне хотелось быть подальше от людей»

Однажды присмотрел он на крыше одного из стоящих на отшибе гаражей несколь­ко складированных новых, в упаковке, купальных ванн. Чугунных. Реализовать этот чермет в одиночку невоз­можно. Нашлись и помощни­ки. Славный получился биз­нес. Дядька-приемщик аж подпрыгивал от радости.

– А мне хотелось быть одному, – откровенничал Илья. – Я уходил в лес. Мне природа нравилась. Такие философские мысли, такие красочные восприятия всего окружающего. А когда при­ходишь в себя, осознаешь происходящее — дурно ста­новится. Идешь сдаваться в наркологию.

Сокровенной мечтой Ильи было устроиться работать лесником. Чтобы как можно подальше быть от людей, от всех забот, бытовых, суетных. Так он выражался.

На деле же познал парень все тонкости, все способы употребления и доставания дурманящих средств.

Однажды, уже после лече­ния в одном из реабилитаци­онных центров, проживая в Екатеринбурге, несовершен­нолетний парнишка походя заметил на одном из тополей чужую закладку.

— Если не знаешь, что это за кусочек изоленты наклеен на стволе дерева, ни за что не догадаешься, что это «товар», — просвещал Илья. – Было там на пару-тройку доз. Настро­ение было плохое, вот я эту посылку и снял. Рисковал, конечно. Наблюдатели могли и голову свернуть за эту дар­мовщинку. Обошлось.

Заколдованный круг лечения

Принял химии столько, что только утром в состоянии комы случайно был он обна­ружен прохожими. В больни­це врачи привели в себя, свя­зались с родителями. Новый заколдованный круг лечения и реабилитации.

По 2-3 месяца содержал­ся Илья, как несовершен­нолетний пациент, в нар­кологическом отделении Качканарской ЦГБ. Надо отметить душевное, сочув­ственное отношение к нему медицинского персонала. В течении 6 лет он регулярно здесь отлеживался.

Однако улица оказывалась сильнее. Величайшие умы че­ловечества, известные педа­гогические деятели, с давних времен занимались вопро­сом воспитания молодежи: Песталоцци, Жан-Жак Руссо, Антон Макаренко, наконец. Сотни трактатов, статей, дис­сертаций. Полемики о ме­тодах и формах воспитания не утихают до сих пор. А вот сталкиваешься с подобными случаями — и вся эта наука оказывается бессильной.

– Для таких больных, как Илья, а их немало, нужна особая государственная про­грамма, пусть и с применени­ем принудительного лечения, – говорит Дмитрий Стрел­ков, заведующий нарколо­гическим отделением, знаю­щий историю болезни Ильи наизусть. – Наша нынешняя функция – вывод из крити­ческого состояния, поддерж­ка и общее оздоровление организма. И, в принципе, все на этом. Потом только добровольное изъявление желания больного в соблю­дении здорового образа жиз­ни. А полная реабилитация – процесс долговременный, не одного года, лечебный и наблюдательный процесс. И здесь огромную роль играет совокупность действий мно­гих социальных, надзорных, правоохранительных и ме­дицинских государственных структур. Реабилитацией же таких наркозависимых зани­маются в основном частные платные центры. Не у каждой семьи находятся средства на такое долгое восстановление.

Кому это выгодно?

Волна наркомании, вопре­ки региональной и государ­ственной статистике, все воз- растает. Вряд ли объективная картина отражается в сред­ствах массовой информации. Что-то в последнее время эта тема не звучит, дабы не пор­тить общего «благостного» настроя населения в пред­дверии президентских вы­боров. Но, если покопаться в интернете, можно найти пу­гающие, но близкие к реаль­ности данные.

В регулярных отчетах ФСКН за 2016 год фигуриру­ют следующие цифры:

Тот или иной опыт упо­требления наркотиков имеют около 18 000 000 россиян.

Ежегодно наркотические средства начинает употре­блять около 90 000 жителей РФ.

Около 8000000 человек принимают наркотики регу­лярно. 90% зависимых при­нимают наркотики посред­ством инъекций. Средний возраст наркозависимых – 16-18 лет. Ежегодно из жизни уходит порядка 70 000 чело­век, подверженных зависи­мости.

Согласно официальным данным ООН за последние 10 лет количество наркоза­висимых в России возросло в 10 раз! Участились случаи детской и подростковой нар­комании, а страна превра­тилась в подпольный рынок сбыта для такого тяжелого наркотика, как героин, на долю которого в РФ прихо­дится 1/5 всего мирового оборота. При этом приве­денные цифры учитывают только число официально поставленных на учет зави­симых. Но за помощью, как известно, обращается далеко не каждый.

Не хочется в это верить, но создается такое впечатление, что государству даже выгод­на такая ситуация с тихим уничтожением части населе­ния страны.

Судите сами. Приближен­ные к высшему руководству страны люди, такие, как мо­сковский градоначальник Сергей Собянин, а также член совета Директоров Россий­ской экономической школы, экс-министр финансов Алек­сей Кудрин, в один голос за­являют, что в России около 15 млн. человек – практически лишние люди.

– У нас в сельской местно­сти и малых городах прожи­вает сегодня условно лиш­них 15 миллионов человек, которые для производства сельскохозяйственной про­дукции с учетом новых тех­нологий, по большому счёту, не нужны. Это либо чинов­ники, либо социальные ра­ботники, либо ещё кто-то. Но все меньше и меньше людей, которые могут себе найти высокопроизводительный качественный труд, – про­возгласил Сергей Собянин на каком-то очередном эконо­мическом форуме.

До судьбы ли ребят, в глу­бинке проживающих, мо­сковским деятелям?

«Это такая зараза, что самому не вылезти»

Да и даже в благополуч­ных семьях не до воспитания детей. Для благополучия ма­териального работать надо много. Времени для домаш­него бытия почти не остается.

Школа тоже сняла с себя воспитательные обязанно­сти. Там сейчас главное – показатели по ЕГЭ. Занятия спортом, различными вида­ми искусства – услуги плат­ные, не всем родителям по карману.

Воспитательные функции сейчас осуществляют, в ос­новном, телевидение и ин­тернет. Знаете, какие самые популярные у подростков пе­редачи и сайты? Правильно – юмор ниже пояса, насилие да развлекаловка низкопроб­ная. И, надо сказать, все это поощряется и даже открыто пропагандируется на госу­дарственном уровне.

Жертвой всех этих фак­торов отчасти и стал Илья. Единственным, по-настояще­му близким ему человеком, которого он любил, была его младшая сестра. Понимал он, сколько горя приносит роди­телям и сестренке. Понимал.

– Что могло бы тебя на­всегда удержать, отвернуться от пагубы этой? – спрашивал я его, и слышал в ответ то же, о чем говорил и его лечащий врач, Дмитрий Стрелков.

– С нами без насильственно­го принуждения не справиться, нет, – Илья смотрел прямо в глаза. – Это такая зараза, что… Ни один еще из моих знакомых сам не вылез из этой ямы. А в яму сыграли многие.

Нет уже и Ильи. Наркоти­ческая война унесла еще од­ного молодого человека. Еще одна смерть легла на нашу общую совесть. Только мало кто эту ответственность чув­ствует, пока лично самого не коснется. А когда коснется, тогда уже и поздно.