Местная блогосфера неожиданно взорва­лась.

«Это отстой!», – пишут одни.

«Это разочарование и пе­чаль», – пишут другие.

Третьи выкладывают старые фотографии, которые действи­тельно греют душу и вызывают приятные воспоминания: ах, как здорово все-таки было!

А вот нынешнее убожество никто и не фотографирует. А за­чем? Кому показывать это – ну, не знаю, как назвать – снежным городком язык не поворачива­ется…

Я помню, водил своего па­цана ко Дворцу, так тот часами мог лазить по снежным кучам, которые превращались то в птицу-тройку, то в огромную крепость с многочисленными лабиринтами и ледяными гор­ками. И Дед Мороз был отмен­ный красавец, взиравший на многоликую толкотню с при­ятною усмешкой умудренного жизнью старика. И гул стоял над снежным городком – я помню этот гул – на высокой ноте и в тоже время густой от детского многоголосья.

Увы, увы… Сегодня это ра­зочарование и печаль, которые наводят на грустные размышле­ния.

Вроде бы, какая малость – снежный городок. Плюнь, да разотри. Но эта самая малость была до такой степени прият­на, что до сих пор остается не растоптанное еще реальностью ощущение счастья, запавшее в детскую душу в те далекие годы.

И появляются вопросы. По­чему в жирные 2000-е годы снежный городок у Дворца год от года хирел, пока не превра­тился в нынешний полный от­стой? Почему в бедные 90-е наш снежный городок неизбеж­но входил в число лучших го­родков области? Что случилось?

Ответ прост как валенок. До прихода ЕВРАЗа в Качка­нар главный снежный городок строил комбинат. А точнее, бюро эстетики ГОКа. В первые два года своего присутствия ЕВРАЗ продолжал выполнять взятые перед городом социальные обя­зательства: вкладывал деньги в строительство храма, финан­сировал новый проект восьмой школы, возводил снежный горо­док. Но при этом искал повод от некоторых своих обязательств отказаться. И повод, по крайней мере, по городку, нашелся. Могу ошибиться, но, по моему, в 2006 году маленькая девочка, скаты­ваясь с большой горки, сильно ушибла позвоночник. Даже вро­де бы получила компрессион­ный перелом. Родители подали на комбинат в суд. Я сейчас не помню, выиграли ли они дело, но суть не в этом. Но я хорошо помню, как один из директоров ГОКа сказал, потирая руки: хрен им теперь, а не городок.

И с тех пор комбинат уже ни­какого отношения к снежному городку не имел. Впрочем, как и к другим городским проектам, от которых ЕВРАЗ как-то враз отказался.

Можно было бы сейчас крепко побить мэрию, которая произвела на свет это убоже­ство, которое никакой, конеч­но же, не снежный городок. Но можно задать и другой вопрос: а что же ЕВРАЗ делает в нашем городе? И чем для него наш го­род является?

Как-то позвонил мне мой давний знакомый Коля Глотов. «Ты где? – спрашиваю я. – Что-то давно тебя не видно». «Так я в Верхней Пышме живу», – от­вечает. «Ну и как там?» – для приличия интересуюсь. «Ты зна­ешь, как на другой планете!»

И стал нахваливать Козици­на и УГМК, мол, все строят да благоустраивают, вообще из го­рода конфетку делают.

Грустно стало. У нас за девять лет присутствия ЕВРАЗ так и не отметился ни одним заметным проектом. Выкачивая из мест­ных недр огромные прибыли, не вложил в город, в его благо­устройство ни одной копейки (если не считать фонтана и фа­сада Дворца культуры, которые появились скорее благодаря воле Сергея Напольских, чем ЕВРАЗа). Сегодня город, кото­рый, по сути, является средой обитания работников комбина­та, где они должны полноценно восстанавливать силы для даль­нейшего производительного труда на благо компании, суще­ствует совершенно отдельно от комбината и особенно ЕВРАЗа.

Тогда для чего, скажите, компания вкладывает большие деньги и колоссальные усилия для того, чтобы взять большин­ство мест в городской думе, чтобы посадить на место гра­доначальника своего человека. Для чего? Если на деле город для ЕВРАЗа пустое место. Если даже снежный городок – такую малость, бедному городу не мо­жет помочь построить.

Разочарование и печаль…