Первый свой пар я получил в детстве, внутри русской печи с вымытым подом и постеленной там соломой. Тазик с водой, жара, хозяйственное мыло в руках моей тёти… Было это в деревне Строково Костромской области. Мужчин в доме не было, бани своей тоже. Жар этот я стал искать всю свою жизнь.

Переехав жить в Кострому, я стал ходить со своим другом Вадимом в городскую баню. Выстаивали длинные кривые очереди. В этой бане закончилось моё детство и прошла вся юность.

Служить попал в Германию. Бани там без парилок. Скучал по жару больше двух лет. Вернувшись домой, пошёл в свою родную баню.

Переехав с семьей в Качканар, стал ходить в баню по улице Октябрьской. Те же кривые очереди, но пар сухой и дрова березовые. И за 15 копеек. Решил, что в таком городе жить можно!

Потом в стране грянула перестройка, а за ней и «прихватизация», как назвал её народ. Баня на Октябрьской стала магазином. Узнал, что Костромскую баню тоже снесли и построили на этом месте торговый центр.

В Качканаре осталась еще одна баня, в 4 микрорайоне. Большая, с двумя отделениями – мужским и женским. Парилки на электрических тэнах. Жару много. В неё ходили многие начальники, городские судьи, работники милиции. В бане все были равны.

Потом в стране начало зарождаться малое предпринимательство. Мы мечтали о богатом и светлом будущем. Но в обиход вошло нерусское слово – дефолт. В администрации денег на баню не стало, и её отдали в аренду предпринимателю. Электричество дорогое. Он закрыл одно отделение, отключил тэны во втором отделении и купил небольшую печь на твёрдом топливе. Помещение большое, людей много – жару не хватало.

Когда у этого предпринимателя закончился срок аренды, конкурс выиграл другой предприниматель. Стало ещё хуже: поднялась цена и стала дымить печь. Начальники, судьи и полиция ходить перестали. Перестали ходить и малоимущие: цены кусаются. Просто помыться можно и дома, это будет дешевле. А то, что высокая температура в парилке не только заставляет сосуды работать и нейтрализует развитие раковых клеток в организме, во внимание не бралось.

Предприниматели, рабочие, пенсионеры и другие любители бани стали лихорадочно искать выход. Стал искать его и я. И поехал я в поселковую баню Валериановска. О, чудо! Сухой пар на березовых дровах. Жару, сколько хочешь, столько и получишь. И люди ходят в основном одни и те же. Своего рода клуб парильщиков.

Один мужчина, из новеньких, сказал:

– Много ездил по стране, в разных банях парился, но такого пара не встречал.

Действительно, едут в эту баню многие: и мужчины, и женщины. На машинах и на автобусе. Цена невелика, и даже при транспортных расходах получается дешевле городской бани.

Вскоре не стало хватать места для всех желающих: помещение небольшое, помывочных мест мало, душевая кабинка одна. Только пару хватает всем!

Для открытия второго отделения, наверно, нет средств. Деньги есть только в Москве. Они там свои бани не закрыли. В одной из них даже табличка вист «Здесь мылся Владимир Маяковский». Гордятся своими парильщиками!

Перед написанием этой статьи для интереса сходил в городскую баню: вдруг что-то изменилось? Ничего.

Есть у нас еще частные коммерческие бани, где можно попариться в троем-четвером. Это хорошо. Но общественная баня – это место, где есть общение и для души.

Для себя я решил: пока топится банька в Валериановске, буду ездить туда. Если надо, постою-подожду, но заполучу то, что хочу.

В городе много лет говорят о клубе горнолыжников, но ни слова о клубе парильщиков. С легким паром вас, члены клуба парильщиков!

Николай Серебряков