Появлялся в нашем поселке один мужчина. Возраста неопределенного, но уже не молодой. Была ли у него семья и место жительства — никто не знал. Но лишь только он появлялся — бабы в магазине сразу объявляли: «Вася Симаков появился, рыбу свежую продавать будет». И с таким интересом скажут, словно кино хорошее привезли и будут показывать.  

Симаков никогда и нигде не работал. Но если его звали помочь, скажем, на покосе, он отвечал:

— Вы косите, а я к вашему столу буду рыбку поставлять в сиговом засоле.

Не всем его малосольный засол с душком нравился, но многие брали и даже одобряли.

В разговоре всё сравнивалось с Васей Симаковым. Если кто рыбы удачно наловил — говорили: «Ну, ты ловишь, как Вася Симаков!» А если кто шутку расскажет: «Да что ты врёшь, как Вася Симаков!»

Недалеко от речки, в маленьком домике жила моя бабушка Анна Матвеевна. Вот как-то раз гостил я у бабушки, шаньги ел с холодным молоком. И вдруг заходит Вася Симаков. Молча снял калоши (отрезанная от сапог нижняя часть), положил на калоши свою шапку, перекрестился в сторону переднего угла, где стоял будильник:

— Мир дому сему!

— Садись, Василий Тихоныч, поешь шанег с картошкой, — бабушка придвинула к столу табурет.

— Ох, если бы, Матвеевна, ты уху мне предложила! Давно не ел я ухи домашней. Ставь-ка воду на уху. Пока она закипит, я рыбки наловлю.

Оделся Симаков и пошел к реке, а я — за ним.

В речку выдвигался мостик, с него бабы полоскали белье. Здесь ребята даже пескарей никогда не ловили. А Симаков достал из-под мостика палку, длиной метра два, привязал к ней шелковую нитку с крючком. Нашел под камнем червя, насадил его на крючок и нежненько опустил эту незадачливую снасть на бурунчики речного переката.

О чудо! Сразу же булькнула вода, и хариус средней величины повис на крючке. Симаков вновь опустил червя на самый перекат, чуть повел удочку в сторону — и вот на крючке вторая добыча.

— Да что это такое? — возмутились подошедшие сзади мужики. — Да тут и рыбы-то никогда не бывало!

А Симаков, в очередной раз качнув палкой, опустил леску. Только червяк коснулся воды, хариус схватил наживку.

— Ну вот, — сказал рыбак, это последний, больше рыбы нет.

— Василий Тихоныч, а как ты знаешь, что рыбы больше нет?

— Я проверил. Когда первого хариуса поймал, я ему хвост надкусил и отпустил в реку. Он на кормежку встал в очередь последним. Я одного поймал — не тот, второго — не тот; третьего поймал — хвост надкушен. Значит, последний… Пойду, у Матвеевны вода кипит. Уху варить надо.

— Слушай, врёт он, наверно: хвост надкусил. — Врет, конечно. Чего его слушать? Одно слово: Вася Симаков.

Борис КУСОВ