В прошлом номере «НК» мы писали о судьбе отделения акушерства и гинекологии в Качканаре. Главврач ЦГБ Валерия Мартемьянова наме­рена существенно сократить медперсонал в отделении. При этом планируется, что будут сокращены и площади: гинекологические больные, роженицы с детьми, абортни­цы — все будут располагаться на одном этаже.

Получив приказ о сокра­щении отделения, медики обратились в газету, к депу­тату Габбасу Даутову и к мэру Андрею Ярославцеву.

29 июля в ЦГБ прошла встреча с главврачом Ва­лерией Мартемьяновой в присутствии Андрея Ярос­лавцева, Габбаса Даутова и зама по соцвопросам Петра Блинова. На встречу медики пригласили и газету «Но­вый Качканар». Согласно письменному уведомлению, которое работники получили от главврача, встреча должна была состояться в 10 часов в конференцзале. Зал находит­ся буквально в подвале боль­ницы. В назначенное время там собрались акушерки и медсестры, врач-неонатолог, депутат, главный редактор га­зеты. Стоим, ждем, а главвра­ча всё нет. Через какое-то время собравшихся позвали в другой кабинет, уже не в подвале, а на первом этаже. Там нас ждала Валерия Мар­темьянова с замами и эпи­демиологом, а также глава города. Видимо, решили его в подвал не водить.

Общественности волноваться — нет причин

Мэр предложил сторо­нам высказаться. Главврач начала с тирады бесконеч­ных цифр, часть их мы уже опубликовали в прошлом номере. Суть её выступле­ния сводится к тому, что в Качканаре с каждым годом сокращается число жен­щин фертильного возраста, сокращается число родов, проводимых в Качканаре. Поэтому целесообразно про­вести сокращение персона­ла, к тому же есть дефицит кадров в других отделени­ях. Медсестрам предлагают перейти на работу в другие отделения с сохранением уровня заработной платы.

В акушерско-гинекологи­ческом отделении планиру­ют оставить 17 коек. Однако, как отметила главврач, отде­ление загружено не полно­стью. Были приведены циф­ры нагрузки на дежурный пост по другим отделениям и сделан вывод, что в аку­шерско-гинекологическом отделении нагрузка несоиз­меримо мала.

— В связи с тем, что низ­кая загрузка отделения и нерациональная расстанов­ка кадров физических лиц — медсестер, мы предлагаем вам перейти на работу в дру­гие отделения. Изменения заработной платы не будет. Имеющиеся категории со­хранятся на новом месте ра­боты. При переходе на рабо­ту в отделение реанимации или педиатрии необходимо будет пройти дополнитель­ное обучение. Мы проведем профессиональную пере­подготовку, на период, пока вы не выработаете катего­рию, ваша категория будет сохранена, — пообещала Валерия Мартемьянова. — Оказание медпомощи остается в прежнем объеме с учетом демографической убыли населения. Мы не­много перестраиваем работу — это частное дело лечеб­ного учреждения. Я прошу общественность не волно­ваться, на это нет причины. Качество и объем медицин­ской помощи для жителей города не уменьшается. Это рациональная расстановка кадрового потенциала и эф­фективность работы лечеб­ного учреждения.

Надо прекращать эти эксперименты

— Что касается качества обслуживания и оказания ме­дицинской помощи, — отме­тил Габбас Даутов, — в дей­ствительности происходит не совсем так. Мне домой зво­нят качканарцы и жалуются, что не могут получить меди­цинскую помощь, не могут попасть на прием. Эти экс­перименты, которые вы пла­нируете, пора прекращать.

— Вы сравниваете наше отделение с терапией и хи­рургией, — подключилась к обсуждению одна из аку­шерок. — Например, у меня будет женщина в родах, я должна её оставить, пойти на аборты? Я же принимаю женщин, сама завожу исто­рии, медкарты. Контроль за женщиной должен быть каждые полчаса: как прохо­дит родовая деятельность. Если ребенок замрет, если кровотечение откроется или что-нибудь еще. А я на абор­тах стою! Нам разорваться? В тюрьму никто не хочет!

Как можно экономить на жизни людей?

— Не хотела говорить, но всё же скажу. Нас приравняли к хирургическому и терапев­тическому отделениям, — не выдержала врач акушер-ги­неколог Галина Клименко. — Забыли сказать, что тера­пия — плановая, там нет экс­тренной службы. Вот сегодня, например, поступили три ги­некологические [пациентки], самообращения, они у меня сидят не обласканные. Есть пациентка с подозрением на отслойку плаценты. Я им только: «Подождите, подо­ждите!». А вы хотите, чтобы у меня осталась одна акушер­ка? Мне одного помощника недостаточно! По приказу даже физиологические роды проводятся в составе: нео­натолог, акушер-гинеколог, реаниматолог, плюс детская медсестра.

Любая родовая деятель­ность — это экстренность. И вы нас приравняли к тера­певтическому отделению! У нас экстренная служба. Пла­новое — это женская консуль­тация. Вы говорите, нагрузка маленькая. При чем здесь нагрузки? Это жизнь людей! Как можно на жизни эконо­мить? Людей сократить и по­лучить материнскую и пери­натальную [смертность]! Вы этого хотите? Вы это получи­те! Наблюдения не будет. Кто пойдет в тюрьму?

Я была на судебных про­цессах. Первое, что рас­сматривают: какой состав бригады был рядом с жен­щиной. Врач-неонатолог не отходила от женщины. А в судебном иске женщи­на написала на недостаточ­ное, неквалифицированное оказание помощи. И мы не­сколько заседаний доказы­вали, что врач-неонатолог находился на родах. Не надо нам тут выдавать сухие циф­ры! Надо подумать реально! Вы ничего не сэкономите, у нас никуда не делись боль­ные женщины, просто по­мощь для них становится недоступна! Я на дежурствах оказываю только экстрен­ную помощь, нет плановых госпитализаций. Самооб­ращение, самообращение. Спрашиваю, почему не была в женской консультации. Отвечает: «Не могу попасть, отправили домой, талон не дали». О чем вы говорите? Не надо врать! Смотрите на вещи реально. Я работаю здесь и вижу, что происходит. Я не хочу нести уголовную ответственность и посто­янно думать о прокуроре. Я уйду в нормальное учрежде­ние! Все уйдут, у вас не будет этой службы. Вы останетесь одна! Вы на бедном населе­нии пытаетесь сэкономить! Не трогайте наших девочек. Они всё умеют, все сделают, не надо их унижать!

— Мы в тюрьму тоже не хотим, мы уйдем! — подер­жали врача акушерки.

Галина Клименко:

— Вы ничего не сэкономите! У нас никуда не делись больные женщины, просто помощь для них становится недоступна!

— Людей сократить и получить материнскую и перинатальную [смертность]! Вы этого хотите? Вы это по­лучите! Наблюдения не будет. Кто пойдет в тюрьму?

Стена непонимания

— Эксперименты никакие не проводятся, — невозмути­мо ответила своим оппонен­там главврач. — То, что вы говорите, — это возможные случаи. Для этого есть прави­ла организации экстренной неотложной помощи. Чтобы транспортировать женщи­ну, введен дополнительный пост скорой медицинской помощи. Если вдруг случает­ся всё сразу, у нас есть хирур­гия и реанимация. Да, мы не сравниваем вас с реанима­цией, потому что там слож­нее и там работает меньше физических лиц. У них есть взаимопомощь и взаимовы­ручка. Они не говорят, что мы сейчас уволимся, и не шантажируют заведующего отделением.

По реакции медиков было видно, что они возмущены словами главврача, некото­рые даже зашептались:

— Отвечает прямо как ро­бот…

— Просто глухая стена — не прорваться. Это бесполез­но.

После подняли вопрос о пересечении потоков. Речь идет о том, что все будут находиться на одном этаже, включая рожениц с ново­рожденными и пациенток с гнойными воспалениями. Тут выясняется, что, ока­зывается, СанПиНы это по­зволяют, и все одобрения получены. Никаких проти­воречий в пересечении по­токов главврач и эпидемио­лог не видят.

Вдруг Валерия Мартемья­нова решила резко прервать встречу и сказала, что готова принимать каждого недо­вольного в индивидуальном порядке у себя в кабинете, так сказать, без посторонних глаз и ушей.

Людей приучили ходить в платные клиники

Однако слово еще взя­ла заведующая отделением акушерства и гинекологии Ирина Молокова:

— Я бе­седовала с главвра­чом, я так поняла, что сокраще­ние отде­ления свя­зано с тем, что мы не выполняем план, нет доста­точной нагрузки на койки, которые имеются. Сокраще­ние поста сестер гинеколо­гии — это экономия. Я так полагала, что в связи с не­выполнением плана обычно идет сокращение койки. Я думала, что какие-то кой­ки сократятся. Вопрос по санэпидрежиму — я тоже не согласна, чтобы всех разме­щать на одном этаже. Рань­ше это было недопустимо. Но тут работал эпидемио­лог, ему виднее. Как на это санэпидстанция посмотрит? Вроде как все согласовано в Минздраве, мне так пояс­нили. Мое видение пробле­мы такое. Терять опытных квалифицированных сестер, которые в гинекологиче­ском отделении работают много лет, это нецелесоо­бразно. Мы и так потеряли в ЦГБ массу среднего персо­нала, которые поуезжали в Лесной и благополучно там работают, ушли в медсан­часть ГОКа. Я работаю с 1986 года, мы потеряли много ка­дров. Причина невыполне­ния плана — тут надо разо­браться. Надо порешать эти вопросы внутри больницы в плане преемственности между работой женской кон­сультации и стационара. В этом году особенно идет не­доработка по женской кон­сультации — нет плановых больных. Гинекологическое отделение работает только на неотложку: это самообра­щения, поступления по ско­рой помощи, иногда из ком­мерческих учреждений. Нам нужно порешать по исполь­зованию внутренних резер­вов. Все знают, что людей приучили ходить в коммер­ческие медицинские орга­низации. У кого есть деньги, они даже не пытаются взять этот несчастный талон к врачу. Они идут сразу плат­но. Взять талон и попасть к врачу — это хлопотно, про­блемно. Мы должны поду­мать, как использовать свой внутренний резерв. Может, не стоит терять квалифици­рованный персонал? Госза­каз — это святое, его обязаны выполнять, но это связано в том числе с маршрутизаци­ей. Доктора не отказываются работать, просто мы обяза­ны маршрутизировать. У нас низкой группы риска бере­менных практически нет, кто может рожать в Качкана­ре. Нам родов не остается. А перинатальные центры зах­лёбываются, они перегруже­ны, иногда они отказывают в госпитализации, потому что мест нет. Там нагрузка колоссальная, люди как на войне работают.

Каждый остался при своём мнении

— Прироста женского на­селения у нас нет, — снова чеканит в ответ Валерия Мартемьянова. — Роста родов у нас нет. Снижает­ся число заболевших людей. Преемственность отделений должна быть. Но проблема, которую вы сейчас вскры­ли, — это комплектование первичного звена (имеется в виду дефицит кадров в по­ликлинике – прим.ред.). Мы прилагаем все усилия, но мы не можем укомплектовать врачебные участки. В этом нам нужна помощь, в том числе и депутатов. Почему не направляются женщины [в стационар]? Патология, с которой мы можем сюда на­править, это ограниченный список. Второе — маршрути­зация. Сейчас сложилась та­кая ситуация. И улучшения ситуации не предвидится. Если работать на 17 койках, утверждённых Министер­ством здравоохранении, у нас всё равно завышенный штат среднего медперсонала.

По итогам встречи каж­дый остался при своём. Мне­ние коллектива главврач так и не выслушала, покинув ка­бинет вместе с мэром. Меди­ки остались в недоумении, не приняв предложение ру­ководителя об индивидуаль­ном собеседовании.

— У нас коллектив, если идти, то всем коллективом, по отдельности мы не пойдем.

Медсестры и акушерки об­суждали сказанное на встре­че еще долго между собой и с Габбасом Даутовым, не полу­чив возможность высказать­ся при руководстве. Однако кабинет не спешила покинуть пресс-секретарь ЦГБ Ирина Рябинина, в итоге между при­сутствующими случился раз­говор на повышенных тонах.

Уволимся всем коллективом

По поводу сложившейся си­туации вокруг отделения аку­шерства и гинекологии в Кач­канаре Габбас Даутов составил обращение в Министерство здравоохранения Свердлов­ской области. Он обещал по возможности помочь кол­лективу отделения. Хотя ве­роятно, что вопрос решался именно там, наверху. Поэто­му возникают сомнения, есть ли смысл туда жаловаться. На мой взгляд (и не только мой), власть проводит планомерное уничтожение бесплатной ме­дицины в регионах, в малых городах. Даже врачи конста­тировали, что бесплатная ме­дицинская помощь во многом становится недоступна для населения. Люди всё больше стали обращаться в платные клиники. Ситуация в Качка­нарской ЦГБ — это лишь след­ствие проводимой государ­ством политики.

— Что нам делать? Всем увольняться? Так работать невозможно! — рассуждали медики после встречи, вспо­миная многочисленные эпи­зоды своей работы, когда и без сокращения штата приходилось тяжко.

Между собой они догово­рились, что если ситуация не поменяется к лучшему и от­деление не оставят в покое, — будут увольняться всем коллективом. Срок — до 29 сентября.