Хирург Андрей Иванов рассказал «НК» о врачебных буднях, пациентах и секретах профессии

В экстренной хирургии, когда каждая минута имеет значение, оперирующие хирурги становятся настоящими героями, спасающими жизни. Мы встретились с опытным хирургом Андреем Ивановым, который оперирует уже более 30 лет. За годы своей карьеры Андрей Анатольевич провёл тысячи операций и стал не только мастером своего дела, но и наставником для молодых специалистов.

В интервью с журналистом «НК» он рассказал о своём пути в медицине, самых сложных случаях из личной практики и о том, что на самом деле значит быть хирургом в современном мире.

По стопам отца

В медицину Андрей пошёл по стопам отца, тот был врачом в посёлке Сосьва. По словам Андрея Анатольевича, на отце было всё: главврач, терапевт, хирург, рентгенолог. Сейчас такого специалиста называют —врач общей практики.

После школы Андрей поступил по целевому направлению в Свердловский государственный медицинский институт. После окончания института в 1988 году приехал работать хирургом в больницу Сосьвы, отработал там почти два года и вернулся в столицу Среднего Урала. Устроился в городскую клиническую больницу скорой медицинской помощи в отделение абдоминальной хирургии. Это была знаменитая больница рядом с парком «Зелёная роща». В настоящее время она снесена.

— Именно в этой больнице я стал хирургом, пройдя хорошую хирургическую школу. Это была большая клиническая больница с кафедрами. Огромный поток пациентов. Как раз были сложные 90-е годы, много травм, ножевых и пулевых ранений, — вспоминает начало своего хирургического пути Андрей Иванов. — В Качканар приехал в 1998 году. Тогда как раз открылось хирургическое отделение медсанчасти КГОКа на «Зелёном мысу». Там нужен был оперирующий хирург, пригласили меня. Я приехал, посмотрел город, он мне очень понравился: живописный, чистый. На тот момент у меня уже было двое детей — двойня: мальчик и девочка. Нашей семье предоставили трёхкомнатную квартиру. По тем временам на «Зелёном мысу» было прекрасное хирургическое отделение. Большая благодарность предыдущим руководителям комбината, которые создали такое отделение. Жаль, что всё это через десять лет было разрушено.

С 2012 года Андрей Анатольевич работает в хирургическом отделении Качканарской городской больницы.

За всеми слежу и тихонько переживаю

— Почему выбрали именно хирургию?

— В ней есть конкретика. Ты видишь конкретный результат своей работы. Был желчный пузырь с камнями — не стало. Была большая грыжа брюшной стенки — не стало. Привезли пациента с ущемленной грыжей, непроходимостью, онкологией — ты помог. Для меня важен конкретный результат.

— Какие операции вы выполняете чаще всего?

— Из плановых операций мы выполняем грыжесечение. Раньше было много плановых и экстренных операций по удалению желчного пузыря. Теперь всё больше людей делают данную операцию по полису добровольного медицинского страхования лапароскопическим методом. У нас, к сожалению, пока нет необходимого оборудования. Мы можем сделать такую операцию мини доступом (разрезом). Но мы ждём прихода лапароскопической стойки. Обучат моих молодых коллег-хирургов, и спектр плановой хирургической помощи станет современней.
Затем идёт аппендэктомия (операция по удалению аппендикса). К сожалению, очень много онкологии в нашем городе, с ней пациенты попадают к нам в неотложной ситуации. Кроме того, поступают пациенты после аварий, падений с высоты, производственных и бытовых травм, поножовщины, с огнестрельными ранениями.

— Можете описать наиболее сложную операцию, которую вам приходилось делать?

— Мне хорошо запомнился случай бытового травматизма. Это было примерно десять лет назад. Один невменяемый пришёл в одну из квартир в деревяшке с ружьём. Мужчине отстрелил кисть, а молодую женщину ранил в бок. Нас тогда подняли среди ночи. К сожалению, собирать мужчине кисть было не из чего, им занялся Алексей Феденев. Я ещё с одним коллегой стали спасать женщину. В боку у неё была большая дыра от дроби. Дробовые ранения очень коварные, дробь разлетается маленькими шариками. Можно не заметить, например, маленькую дырочку в кишечнике, которая приведёт к фатальным последствиям.

В итоге я убрал у женщины левую почку, часть левой половины толстого кишечника с анастомозом (соединение двух полых органов хирургическим путём для восстановления нормальной функции). Сделал резекцию тонкого кишечника размозжённых участков в двух местах, это ещё два анастомоза, ушил множество дырочек в ободочной кишке. В итоге все анастомозы заработали, нагноений не было. С женщиной всё хорошо, она жива и здорова, работает. Для меня это определённое достижение.

— Как вы общаетесь с пациентами после операции?

— Сделать операцию это полдела. Раз ты приложил руку к пациенту, ты начинаешь нести серьёзную эмоциональную ответственность: правильно ли ты всё сделал, а всё ли ты сделал, что мог? За каждого пациента ты переживаешь, отслеживаешь его, даже если он лежит не в твоей палате. Рубцы свои узнаю по прошествии долгих лет, у каждого хирурга свой почерк.

— Как вы справляетесь с тревожными или испуганными пациентами?

— Ты сразу видишь, как настроен человек. Понимаешь его психологический портрет. Разговариваешь с ним, уговариваешь, объясняешь, что нужно делать операцию, иначе будет только хуже.

Несколько дней назад нам пришлось ампутировать конечность в связи с диабетической прогрессирующей гнилостной гангреной. Нога уже убивала организм женщины. Она никак не хотела оперироваться, говорила, будет умирать с такой ногой. Пришлось подключить родственников, провести беседу. Сегодня она уже в палате, говорит, что ей стало легче, идёт на поправку.

Бывает, человек поступает с желудочным кровотечением и тоже отказывается от операции. Но в таких случаях, чаще всего, человек уже неадекватно воспринимает действительность в связи с большой кровопотерей. Но такое бывает крайне редко. К каждому пациенту нужно найти подход.

— Сколько операций в день вы проводите?

— Всегда по-разному. Бывают интенсивные дни, когда нужно сделать две плановые операции и 3-4 экстренных, например. Иногда случается так, что идёт плановая операция и привозят экстренного пациента.

Мы не оперируем угрюмо

— Как вы взаимодействуете с коллегами во время операции?

— У нас есть свой юмор, шутки. Мы не оперируем угрюмо. Шутим на своём языке, который понимаем только мы. Все, кто работает в операционной, — одна семья. Ведь мы общаемся днём и ночью. Анестезиологи, хирурги, операционные и постовые медсёстры, санитарки — настоящая бригада.

— Что в работе вы считаете своим успехом?

— Практически вся твоя основная жизнь проходит на работе. Осознание того, что ты живёшь не зря, за твоей спиной тысячи и тысячи сделанных операций, спасенные жизни. Ты ощущаешь свою востребованность. Ты идёшь на работу, потому что без неё уже не можешь.

— У вас огромный опыт с экстренными пациентами. Каких качеств это требует от врача?

— Золотое правило неотложной хирургии: сомневаешься — оперируй. Не ходи вокруг и около. Пока ты сомневаешься, может быть уже поздно. Пусть ты ошибся, сделал напрасный разрез, но ты ничего не пропустил.

Хирург должен быть решительным и уверенным в своих действиях. Как бы ни было страшно, главное «ввязаться в драку». Каждый раз ситуация в животе у пациента разная, в силу анатомических, воспалительных изменений, но мы справляемся. Ты понимаешь, что делал это и сделаешь ещё раз. Кроме тебя это никто не сделает, здесь во всяком случае.

Бывают ситуации, требующие вызова специалистов Центра медицины катастроф. Мы не можем всё брать на себя. Случаи бывают разные. К примеру, человек получил черепно-мозговую травму, ему нужно делать трепанацию черепа. Мы вызываем бригаду нейрохирургов, которые специализируются на таких операциях. Бывают случаи, требующие помощи сосудистых хирургов.

Недавно к нам привезли пациента с очень тяжёлой травмой печени. Молодой человек перевернулся на квадроцикле. У него была размозжена правая доля печени. Мы со своей задачей справились, остановили кровотечение. Больной остался жив. На следующий день после нашей операции его вертолётом доставили в областной центр. Там его несколько дней готовили к следующей операции. В итоге всё прошло успешно. Получается, мы справились со своей задачей.

— Есть ли случаи, пациенты, которые особенно запомнились?

— Это было несколько лет назад. К нам ночью друг за другом с улицы везли пациентов с ножевыми ранениями. Кого-то ранили в шею, другого в грудную клетку, третьего в живот. В итоге привезли троих. Мы только с одним справимся, нам следующего везут. Потом полиция поймала нападавшего.

— Как вы справляетесь с неудачами или осложнениями после операций?

— Самое главное постараться не мотать в голове эту ситуацию, отключиться от неё. Помогает физическая нагрузка. В своё время был куплен сад именно для того, чтобы отключиться, перезагрузиться. И ты уже более рационально, спокойно смотришь на всё.

Нужны кадры

— Как правило, у врача ненормированный график, приходится задерживаться, оперировать в выходные. Как близкие относятся к этому?

— Уже привыкли к моему графику. Например, на прошлой неделе я пришёл на работу в субботу утром, а домой вернулся в понедельник вечером.

— Что вам больше всего нравится в вашей работе?

— Результат.

— Вы уже давно работаете в больнице Качканара. Какие изменения произошли за последние годы?

— Самым большим достижением считаю появление в нашей больнице компьютерного томографа, маммографа. В операционной обновили операционные столы, лампы. Но остаётся проблема дефицита кадров. Врач приходит из института, ему нужно пять лет отработать, чтобы набить руку, чтобы он мог самостоятельно принимать те или иные решения. Они приходят после института «сырые». В любой профессии так — диплом есть, а практики нет.

— Какой подход вы используете для передачи своего опыта и знаний?

— Если человек заинтересован в профессии, он будет сам за тобой ходить, учиться, перенимать опыт, смотреть, что ты делаешь, ему не нужно напоминать об этом. Если ему интересно, он идёт за тобой в операционную, смотрит, как и что ты делаешь.

В своё время мне в Екатеринбурге врач сказал: я вас учить ничему не буду, если вы хотите, то смотрите, как делаю я.

Всё зависит от человека, если он хочет научиться, он будет рваться в операционную. Он боится, но идёт, он желает расти профессионально и чувствует поддержку рядом. Затем он научится принимать решения самостоятельно.

— Какой совет вы бы дали будущим хирургам?

— Любите свою работу. Любите пациентов. Получайте удовольствие от работы и понимайте, что вы живёте не зря.

— Какие изменения вы бы хотели видеть в хирургии?

— Хотелось бы, чтобы в нашем отделении провели ремонт, здесь всё достаточно запущено. Стены облупившиеся… Но всё упирается в финансы. Хотелось бы, чтобы работали два поста, нагрузка на медсестёр была поменьше. Хочется, чтобы нам сократили бумажную рутину. Мы хотим заниматься только пациентами, а не валом бумаг. Бумажная работа отнимает много времени.

Уважайте врачей

— Чем вы занимаетесь в свободное время? Есть ли у вас хобби?

— Моим главным хобби была рыбалка. В силу обстоятельств пока пришлось забыть про своё любимое занятие.

— Какие человеческие качества вы цените в людях?

— Искренность в общении, чтобы не было камня за пазухой. Ненавижу любое проявление зависти.

— Что для вас счастье?

— Здоровье близких, детей, хочу, чтобы они состоялись в жизни.

— Что бы вы пожелали нашим читателям?

— Уважайте врачей. Уважения сейчас очень не хватает. В советское время было больше уважения к нашей профессии. Сейчас жизнь более напряженная, оборотистая, раньше всё было размеренно.

Раньше у врача был статус. Теперь, чтобы получать достойную зарплату, тебе нужно жить на работе. Чтобы в нашу профессию шли, нужна достойная зарплата. Сейчас многое зависит от финансовой составляющей.

В завершении нашей встречи Андрей Анатольевич выразил надежду, что после выхода материала появятся желающие связать свою жизнь с медициной. Надеюсь, среди читателей есть те, кто призван спасать жизни так, как это на протяжении долгих лет делает Андрей Иванов.

Юлия Гофлер