Ирина вычёсывает из прядей волос густую средиземноморскую тьму. Она сидит на камне после купания, словно ундина. В её зрачках отражается пламя костра. Она улыбается, молчит и не моргает.

Перед ней стоят мешочки, каждый под своим номером. Что в них — мы не знаем. Измельченные и высушенные ингредиенты. Это могут быть специи, грибы, овощи, фрукты, супы, даже мясо или рыба. Её голые ноги, поджатые по-русалочьи, светятся янтарём в бликах огня. Вчерашний порез на коже от рифов кажется, вот-вот засочится мёдом. Ирина помешивает котёл. Ливанский кедр горит долго и без дыма. Искры поднимаются вверх, прожигая ночь, туда, где над нашими головами ухает сова.

На верёвках сушатся полосатый купальник, чёрное бельё, полотенца. Что бы подумал случайный путник, выйдя ночью на эту лесную опушку? Что здесь разделись диснеевские принцессы — или живут фея Моргана и Йеннифэр?

Ирина достаёт ультрафиолетовый фонарик. Я понимаю, почему это место называют Поляной скорпионов. Бледно-синие хитиновые тела их мерцают в свете фонарика, одни из них размером с коробок спичек, другие — с ладонь. Самые крупные осторожнее и прячутся под камнями. А по сторонам от нас — в кустах, на ветвях — разбросаны маленькие белые точки. То там, то тут. Это глаза пауков. Заглядывать в ботинки по утрам я перестану только под другими звёздами.

В полночь Ирина говорит, что нам пора прогуляться. И вручает мне мешочек. Мы идём по узкой тропинке, над серпантином, над пересохшим руслом реки, откуда раздается хор лягушек. Ирина идёт впереди. Она ступает маленькими шагами, но не по-рысьи легко, как днём, а наоборот, приземляясь на каблук вишневых ботинок. Даёт время змеям услышать нас и уползти с тропы. Она говорит нам не опираться о скалы, ибо ночью гады выходят наружу.

Мы поднялись на самую гору. Нас встречает черепаховая кошка, хвост у неё трубой. Светит огнями внизу поселение Чиралы. Обрамленное ветвями, оно будто потрескалось по краям, как картина под лаком.

Ирина говорит копать землю. Мы копаем веткой, треккинговой палкой. Подцепляем ножом камни, откидываем их мыском ботинка. Глубже. Ещё. Луна светит скудно. Саша подносит спичку к земле. Пламя вспыхивает и целует мою перчатку. На лезвии ножа видно гравировку: «Perigrinatio est vita». Земля и камни продолжают пылать и не гаснут. Из травы выбегает сольпуга — волосатое рыжее членистоногое, размером с мышь. Встаёт в угрожающую стойку, распахивая ядовитые челюсти.

— По легенде, в этой скале была заточена огнедышащая Химера, — говорит Ирина. — Покладистым характером она не отличалась. Доставай мешочек с зефиром.

На ней футболка цвета шелковицы. В красной юбке её ноги кажутся ещё длинней и стройнее, чем обычно. Тень за спиной Ирины дрожит и ломается, кажется больше, чем она сама. В её зрачках отражается пламя. Она улыбается, молчит и не моргает.

Владимир Парамонов

Фото Владимира Парамонова

Продолжение следует