Так уж сложилось, что в Качканаре все ди­ректора учреждений образования, культуры и даже спорта в основ­ном женщины. Тащить на женских плечах такие организации – это гигантский труд. А ведь женщине хочется иногда быть слабой, иногда беззащитной.

Накануне женского праздника мы ре­шили встретиться с одной такой слабой сильной женщиной, директором Дома детского творчества Алёной Лобановой.

— Алёна Павловна, судя по тому, что вы не побоя­лись пойти на перевал Дят­лова и даже переночевать на месте гибели группы, вы — храбрая женщина. Но че­го-то в жизни вы всё равно боитесь?

— Я совершенно не бес­страшный человек. Как у ка­ждой женщины, у меня страх за близких: не дай бог постра­дают мои дети или родные. И еще у меня есть фобия, от которой я не могу избавить­ся всю жизнь — патологиче­ски боюсь грызунов, мозгами всё понимаю, но справиться с этой фобией не могу. Это страх, от меня не зависящий.

— Кто ваша семья, за кого вы переживаете?

— Семья у нас достаточно крепкая, у нас хорошие семей­ные традиции. Я 18 лет в бра­ке, счастлива. Старшему сыну Олегу (он от первого брака) 28 лет, не женат. Дочери Динаре 16 лет. Замечательные ребя­та. Сын закончил университет путей сообщения. Живёт и ра­ботает в Екатеринбурге. Дочь учится в лицее, в 10 классе. Готовится стать педагогом до­полнительного образования. Видимо, пример мамы не про­шел даром. Муж Ринат работа­ет на ТЭЦ инженером.

У нас обыкновенная трёх­комнатная квартира. Не стремлюсь совершенно к част­ным домам, коттеджам. Пони­маю, что это отнимает массу времени, а я бы хотела его тра­тить на другое.

— Мы учились с вами в одной школе — родной чет­вёртой. Очень много наших с вами сверстников оста­лось в Качканаре. Раньше у молодежи было желание остаться в городе, выучить­ся, вернуться. Сейчас всё поменялось. Как вы думае­те, что нужно предпринять, чтобы молодежь захотела вернуться в Качканар?

— Я очень долго на эту тему с сыном полемизиро­вала, пыталась его мотиви­ровать, чтобы он вернулся в город. Все-таки 10 лет уже прошло с окончания школы, и было время подумать и ему, и мне. Мои аргументы — в маленьком городе удобно, безопасно для детей, масса свободного времени: пока вы там с работы доберетесь, пока созвонитесь с друзьями куда-то в выходной пойти, у нас это всё решается в тече­ние 15 минут. У него главный аргумент — медицина. Тут я с ним абсолютно согласна. Чем старше становишься, тем острее понимаешь эту про­блему — лечиться в городе не­где и не у кого. А хотелось бы жить долго, здОрово и здорО­во. И чтобы дети имели воз­можность и профилактики, и правильного диагностирова­ния и т.д. Поэтому я думаю, что прежде всего надо начи­нать с медицины. Для нашего маленького города это сейчас очень острая проблема.

— Да, это проблема эле­ментарного выживания. И она остро стоит сейчас во всех маленьких городах.

— А стоит ли выживать? Надо жить!

— Директором ДДТ вы стали 1 сентября 2010 года. А вообще в педагогике вы уже много лет. Как начинал­ся ваш трудовой путь?

— После окончания школы год работала в нашей четвёр­той школе лаборантом и вела туристический кружок. Мне было 17 лет, дети были моложе меня на год. После замужества работала год воспитателем в детском саду. В 1992 году пе­решла на заочное отделение в институте, тогда же был ор­ганизован турклуб «Вагант». Сначала мы были при коми­тете по делам молодёжи, за­тем «Вагант» передали в Дом пионеров, нынешний ДДТ. Это был декабрь 93-го. И с тех пор я работаю в Доме детского творчества. Я не летун по при­роде, сильно места работы не меняла. В 2007 году была при­глашена в комитет по делам молодежи, культуре и спорту и два с половиной года прора­ботала там. И уже оттуда мне предложили перейти в ДДТ в качестве директора.

— Вы пришли на смену Тамаре Дмитриевне Барми­ной, которую в нашем горо­де, наверное, знал каждый. Она много лет бессменно руководила Домом пионе­ров. Что самое главное вы переняли у неё?

— В Доме детского творче­ства сложились определенные традиции благодаря тем лю­дям, которые проработали там много лет. Начиная с истоков, с Тамары Дмитриевны. У нас хороший, работоспособный коллектив. Он был заложен ещё при её руководстве. У нас сохранились эти традиции благодаря связи с тем поколе­нием. Ветераны наши всегда приходят и на наши меропри­ятия, и целенаправленно для них мы делаем праздники.

Направленности, которые были заложены тогда, прак­тически все сохранены. Это декоративно-прикладное, эстетическое творчество. Есть новшества, которые прои­зошли с вливанием в наш со­став клуба «Альтернатива», к нам добавилось научно-тех­ническое и спортивно-техни­ческое направление. Сейчас это приоритетные направле­ния, заданные политикой го­сударства.

И если мы говорим об уве­личении количества занима­ющихся, то всё больше детей приходят именно на это на­правление.

— Кем вы хотели стать в детстве?

— В начальной школе по­чему-то очень хотелось быть врачом. А класса с седьмого я определилась, что это будет педагогика. Выбрала русский язык и литературу. За это большое спасибо моему учи­телю Татьяне Ивановне Гусе­вой, с её любовью к поэзии, с её трепетным отношением к литературе.

— Вы пришли в педагоги­ку сразу пошле школы, пом­ните своих детей. Наверно, сейчас дети совершенно другие? Чем они отличают­ся?

— Всегда всем говорю, что дети во все времена были раз­ные. И в наше время говори­ли: молодежь не та. И в наше время были асоциальные дети и очень активные, правиль­ные подростки. Сейчас всё точно так же. Есть дети, ко­торым ничего не нужно и их ничем не заинтересовать. И проблема эта, на мой взгляд, прежде всего родительская. Поколение 90-х, которое вы­росло совсем с другими при­оритетами, сейчас выдало об­ществу своих детей.

А есть дети очень хорошие, очень светлые, с правильными мыслями. Конечно, сейчас они отличаются большей инфор­мированностью. То, что нам надо было добывать трудами, долгими часами сидения в библиотеке, у них это момен­тально все получается, они с техникой на ты.

С другой стороны, мы вы­растили пассивное поколение (и в этом ошибка, в том числе и педагогов), потому что нача­ли давать им готовый продукт. Во всём. И в досуге, в том чис­ле. С тех пор, как дети стали ходить на готовые праздники, заказывать аниматоров, они разучились сами себя развле­кать, организовывать свой до­суг. И в принципе отсюда, на­верно, и проблемы в обществе в целом. Кто для них что-то предложит, туда они и ведут­ся. А ведь не всегда предлага­ются позитивные вещи.

Я очень благодарна нашему классному руководителю Ана­толию Яркину, когда в 10 клас­се он оставлял два десятых класса одних в школе готовить праздники. Он нам доверял, оставлял ключи от школы. Мы сами проводили дискотеки, праздники, чаепития.

Сейчас подросткам неве­роятно сказать, что их оста­вят одних в учебном заведе­нии. Их будут наблюдать пять учителей, и не дай бог кто-то из ребят сделает какое-то неловкое движение! Детям надо доверять, но до этого их надо научить, куда все-таки направлять свою энергию. Наверное, дети сейчас отли­чаются тем, что лишены само­стоятельности в принятии ре­шений, лишены тех навыков, которыми обладали мы.

— Я с удовольствием бы­ваю на детских меропри­ятиях. Мне это дает много положительных эмоций: от детей идёт такой неверо­ятный позитив, искренние эмоции! Что вам даёт рабо­та с детьми?

— В работе управленца, ад­министратора очень мало жи­вой работы с детьми, но много документов, нужно думать о стратегии развития учрежде­ния и т.д. Поэтому любое ме­роприятие с детьми — это гло­ток воздуха. Именно поэтому я до сих пор не отказалась и от педагогической нагрузки — веду туристический кружок. Хотя у меня всего два часа в неделю, но это то общение с детьми, которое мне необхо­димо. Это живой результат, глаза детей. Этого, конечно, не заменить.

— Часто вижу вас на различных мероприяти­ях, например, на КВН, на «Мозгобойне» и так далее. Почему-то очень мало руко­водителей бывают в таких местах. Зачем туда ходите вы: это вам самой интерес­но или наблюдаете за кол­легами, чтобы за рамки не выходили?

— Не наблюдать за коллега­ми — это точно! Порадоваться за успех коллег, это однознач­но. Ведь там воспитанники наших педагогов, и я хочу их оценить и видеть на сцене сво­ими глазами, а не услышать от кого-то отзыв. Это что каса­ется КВН, хотя я не огромная поклонница КВН. Что касается «Мозгобойни» — это совсем другая история. В Качканаре мы не избалованы хорошим досугом, это факт. Поэтому это один из способов достой­но отдохнуть и пообщаться с коллегами, в том числе.

— Вы руководитель авто­ритарный или демократ?

— Очень хочется верить, что я демократ. Но, наверное, кто-то скажет и по-другому. Потому что разные ситуации на работе бывают. Стараюсь с коллегами советоваться, про­блемы решать общим моз­говым штурмом. На каждом мероприятии у нас всегда соз­дается оргкомитет, мы обсуж­даем болезненные вопросы. Я не раздаю просто так указа­ния направо и налево. Стара­юсь все-таки согласовать свои решения как минимум со сво­ими заместителями.

— Если видите, что чело­век настроен против вас, как вы строите с ним работу?

— По-разному складыва­лись эти девять лет работы. Были ситуации, когда мы не находили общего языка с пе­дагогами. Поначалу стараюсь переубеждать, доказать, что именно так надо. Конечно, сначала ищу контакт. Но я не лукавлю, некоторые ушли из нашего учреждения, так и не найдя этого контакта. Но многие и пришли. Смена до­статочно большая в коллекти­ве. Четыре человека пришли только в этом году.

— Трудно говорить лю­дям неприятное в глаза?

— После каждого меропри­ятия мы собираемся сразу по горячим следам, даже если мероприятие затянулось, про­говариваем, что не удалось. И я, наверно, самый жесткий критик всегда. Если начинает­ся: «Всё понравилось, всё так хорошо…», то я всегда найду замечание. В этой ситуации я не стесняюсь говорить. По­тому что замечание всегда на пользу делу. Если будем друг друга поглаживать и говорить, какие мы замечательные, бу­дем косячить и дальше, либо мы вовремя найдем слабые места и постараемся их вовре­мя исправить. Если не будем друг другу об этом говорить, ничего не изменится.

— Многие бюджетники жалуются, что трудно рабо­тать, много бумаг, на детей мало времени. Что вы, как руководитель, выберете: спорить с вышестоящим начальством или приспо­собиться и работать в тех условиях, которые предла­гаются?

— Ситуации бывают раз­ные. Когда-то можно поспо­рить и попытаться доказать свое мнение, если я уверена, что права. С другой стороны, когда идёт директива сверху, из Министерства образова­ния, Правительства области или выше, то какой смысл оспаривать. Действительно, проще приспособиться. Мы бюджетная организация, и мы не вправе диктовать условия.

Да, действительно, тяжело работать в образовании. Но в дополнительном образова­нии нам очень повезло: к нам приходят дети, которые хотят чем-то заниматься, которым мы нужны как личности. Нам с ними интересно, и им с нами интересно. И не надо тратить время, энергию и силы, чтобы их усадить, чтобы заставить себя слышать. Они уже моти­вированы. И мы видим эти глаза, эту отдачу, и мы получа­ем от них позитив.

Дополнительное образова­ние — это совсем другая исто­рия. У меня была практика работы в школе, и я в школу не вернусь, я честно об этом говорю. Потому что учителю получать хорошую зарплату в школе можно только с боль­шой нагрузкой, а большая на­грузка — это дай бог фамилии детей запомнить, имена точно нет, а уж чтобы знать какие-то особенности детей — говорить вообще не приходится. Вот мы этим как раз не обделены. Мы знаем каждого своего ребе­ночка по характеру. У нас 498 детей на бюджете. Даже мы, управленцы, знаем практиче­ски всех, я уж не говорю о пе­дагогах, которые с ними зани­маются. И очень приятно, что дети занимаются не один год, а потом ведут к нам своих де­тей. Например, турклубу «Ва­гант» уже 26 лет, и уже первые воспитанники клуба привели к нам своих детей.

— Наверняка дочь тоже занимается в турклубе?

— Она и в турклубе зани­мается! Это не мой клон, но я очень во многом в ней узнаю себя, свои реакции на какие -то вещи, свои интересы. Вот ровно так же по жизни сложи­лось, что я в 13 лет съездила в лагерь «Орленок» — и мое со­знание перевернулось. И она в 13 лет съездила в «Орленок» и приехала с теми же эмоция­ми, с которыми приехала тог­да я. Она занимается везде, где только можно. Туризм, ги­тара, рисование, театральный, волейбол.

— К слову, согласитесь, что в Качканаре детям есть в чём проявить себя?

— Да, для детей, я считаю, у нас в городе созданы опти­мальные условия, выбор боль­шой, не занимается только ленивый! Нормальные адек­ватные родители всегда най­дут возможность познакомить с чем-то ребенка, определить его, пока он маленький. Опять же всё идет из семьи. Насколь­ко активна и интересна семья, таков и будет ребенок.

— А как предпочитаете воспитывать своих детей вы — словом или приме­ром?

— Мы очень много гово­рим. Я дорожу тем, что у нас не потеряна связь со старшим сыном, мы созваниваемся ежедневно вечером и хотя бы десять минут поговорим. Мы всегда искренни и с ним, и с дочерью. С Динарой мы где-то и дверь прикроем, чтобы папа не услышал девчачьи тайны. Я рада, что многие серьезные для неё моменты она со мной проговаривает. И она доверя­ет. Мне это очень важно. Ко­нечно, стараемся воспитывать и словом, и делом.

Мне, например, очень до­рого то, что они видят пра­вильный пример отдыха. Каждый год мы всей семьей, включая старшего сына, ез­дим в отпуск. Предпочитаем именно активный. Мы не про­сиживаем это время в городе, я не люблю дачный отдых, у нас нет сада. Автотуризм, пеший туризм. Каждый год сплавляемся всей семьей. На­деюсь, что они перенесут эти традиции и в свои семьи.

— Очень интересно. И где вы побывали на машине?

— У нас обширная геогра­фия: Горный Алтай, Казахстан, Карелия, Санкт-Петербург, Ха­касия, из южных направлений – Сочи. Агент турфирмы не предложит нам тот маршрут, который мы составим сами. Кстати, я тоже вожу машину, но сын и муж не пускают меня за руль, если мы путешествуем вчетвером.

— Чем еще любите зани­маться на досуге?

— Очень люблю читать. Без книги никуда. Если электрон­ная книга, не дай бог, сло­малась или я ее не зарядила – это вообще катастрофа! Все удивляются, но, как ни стран­но, я вышиваю крестиком. Вот это моя работа (в кабинете висит большое панно «Ирисы» — прим. автора). Это релакс. Кто-то смотрит телевизор, я его смотреть не могу, я про­сто слушаю. Мне надо обяза­тельно, чтобы что-то было в руках. Пробовала ходить на мастер-классы по рисованию. Да, всё хорошо, но не зацепи­ло. Вышивать я могу дома, в любое время.

— Как вы относитесь к словосочетанию «стандар­ты в образовании»? Разве можно детей встроить в ка­кие-то стандарты?

— Если применять только стандарты, мы, конечно, не сможем подходить к детям индивидуально. Индивиду­альный подход никто не отме­нял. Абсолютно невозможно стандартизировать образова­ние – это точно.

Давно говорят, что в допол­нительное образование ког­да-нибудь введут стандарты. Очень хочется верить, что я этого не застану. Потому что творчество в стандарт переве­сти — это вообще абсурд.

— Следите ли вы за ин­формационной повесткой в городе и стране, интересуе­тесь ли политикой?

— Газеты местные про­читываю от корки до корки еженедельно, все четыре. Ин­формационные программы ежедневно смотрю. Я в курсе. Но, честно говоря, не очень хочется в это сильно вникать. Всегда считала, что политика — это игра для мужчин. Жен­щины должны заниматься иными вещами. И потом очень жаль своего времени и душев­ных сил, чтобы растрачивать на политические распри. Ко­нечно, когда происходит что-то из ряда вон выходящее, я за это переживаю.

— За какие из событий переживали, например, в последний раз?

— Понятно, что пенсионная реформа, которая мимо нас не прошла. Я понимаю, что вот сейчас большой разницы нет, 8 лет до пенсии работать или 15: всё равно я не завтра должна была уйти на пенсию. С другой стороны, когда люди, имеющие возможность лечиться, умира­ют в 64-65 лет… Они вот-вот должны были выйти на пенсию или даже еще не вышли… Мне очень обидно за наш народ.

В моей семье мама умерла в 58, отец в 64. По теперешним временам они бы даже не до­жили до пенсии. Но ведь они всю жизнь отдали работе, и во­енное время за плечами было. Обидно, что кто-то распоряжа­ется нашими накоплениями, обидно, что за нас решили, чем нам заниматься в эти годы.

Я всегда говорила сыну: по­годите не рожайте, подожди­те, пока я выйду на пенсию и займусь внуками. Сейчас он мне говорит: наверное, не дождемся. А ведь хотелось бы заняться семьей, здоровьем, какими-то увлечениями. Тем, на что не хватало времени всю жизнь. А времени на это нам не дали.

— Хочется поговорить про ещё одно ваше детище – городской турслёт. Наша редакция участвуем в нём уже, наверное, лет пять. И мне, например, очень обид­но, что бывает мало команд.

— Нам тоже очень обид­но. Мы выкладываемся по полной. Черновую работу же незаметно. С 6 утра пласта­ются все. Надо понимать, что готовят турслёт обществен­ники, они за это не получают ни копейки: ни зарплаты, ни отгулов, ни дополнительных бонусов. В субботу, 2 марта, состоялся турслёт для детей. А зимой-то отработать на дис­танции 6-8 часов, это дорогого стоит. И всё это за спасибо!

Конечно, когда вклады­вается столько сил с нашей стороны и приезжает столько мало народу, очень обидно. Ну что делать, каждый вправе выбирать, как проводить свой выходной. Вот в прошлом году все испугались погоды, но по­года была отличная. Никого мы за руку туда не приведем. И, честно говоря, каждый год, когда я вижу, что команд мало, хочется всё бросить. А когда слёт заканчивается, люди под­ходят и благодарят, думаю: ну, мы еще потерпим.

Конечно, турслёт сплачи­вает. Это очень здорово кол­лективом и семьями провести свой выходной на природе.

— Систему образования, здравоохранения должно полностью обеспечивать го­сударство, на это идут наши с вами налоги. Но почему-то без спонсоров всё равно не обойтись.

— Очень важная функция руководителя — привлечение средств в свою организацию. Я осознаю, что не владею этой функцией — я не умею просить. Ну, не умею! Тем не менее, у нас очень много социальных партнеров, которые помогают, и Евраз в том числе. Только в грантовом конкурсе Евраза за 9 лет моей работы мы осуще­ствили 17 проектов. Я считаю, это достаточно весомо. Каж­дый проект — это новая волна развития: новое объединение, новое оборудование.

А вообще я с вами абсолют­но согласна — государствен­ный сектор должен финан­сироваться государством. И, наверно, это самый болезнен­ный момент в работе руко­водителя. Я вот очень люблю свою работу, но если бы она обеспечивалась на 100 про­центов, если бы не было го­ловной боли что где-то потек­ло, а где-то штукатурка отпала с фасада, то нам бы было зна­чительно легче работать, мы бы намного больше усилий направляли на работу с деть­ми, на стратегию развития.

— Алёна Павловна, мы беседуем с вами накануне женского праздника. Ваши пожелания нашим женщи­нам на 8 Марта?

— Женщине как можно чаще вспоминать, что она не сильная, а слабая. И чтобы рядом был тот, кто за локоток поддержит и приятное сдела­ет. Чтобы женщина постоянно чувствовала, что есть человек, который заботится, который эту слабость в женщине посто­янно культивирует.

Дома я чувствую себя сла­бой. Я действительно за му­жем, в прямом смысле этого слова. Муж для меня как стена. Я чувствую, что я окутана за­ботой, вниманием. Мне в этом плане очень повезло в жизни.

Женщинам счастья, здо­ровья, оптимизма по жизни, чтобы все было благополучно, и рядом были только достой­ные мужчины!