Родина плакала, прощаясь со мной
Куда только люди не едут в отпуск! А я хочу на родину. Хотя и моря там нет, и золотого песка тоже. А тянет. Семь лет не был. А тут дочь предложила съездить туда на машине. Засобирались с женой, взяли и свою внучку Аленку. Так вчетвером и тронулись в путь.

Теперь это музей
Замелькали пермские березы, ели и сосны. Потом поплыли кировские поля. Чем дальше ехали, тем земля становилась краснее, картошка такую землю любит.
В Омутнинске переночевали. Утром со свежими силами снова в путь. Вот оно Поназырево, начало Костромской области. «Запахло» своим. К концу второго дня показалась и сама старушка Кострома. Пошли улицы, названия которых помню с детства.
Остановились в гостинице, в шаговой доступности от центра Костромы и берега Волги.
Поехали на могилку к матери, которой давно нет в живых. Дорога наша шла по проспекту Мира, где я жил раньше. Вот школа №32, где я учился. Но что такое? На каждом перекрестке с обеих сторон в парадной форме стоят сотрудники ГАИ и ФСБ. Как они узнали, что я приехал? Сомнения развеял сын, позвонивший из Екатеринбурга. Оказывается, в этот день в Кострому прилетел патриарх Кирилл, освящать Ипатьевский монастырь и заложить первый камень в восстановление Костромского кремля, взорванного в 1934 году.
Проехали мимо аэропорта. На могилке положил матери цветы и сказал, что нашел её фронтового друга, своего отца.
Вечером встреча с друзьями. Вспомнилось прошлое. На другой день поехали в деревню Строково, откуда и пошла моя жизнь. Побывали у любимых тетушек, которых давно уже нет. Встретился и с последним родственником, который сохраняет дом, где я жил в детстве. Вот та береза в начале леса, куда ходили за грибами. На ней ножиками что-то писали. На коре остались одни расплывчатые иероглифы – не прочитать. Речка Покша, малый приток Волги. Омут Долматик, где меня научили плавать, столкнув в воду. Дно из-под ног ушло быстро, я стал тонуть. С большим трудом дотянул до берега. Меня хоть и не били в детстве, но пошутить вот так могли.
Пройдя по деревне, зашел к Павлу Николаевичу. Ему сейчас 92-й год. Живёт один, но в доме и огороде у него порядок. На войне он был танкистом, хоть и с больной ногой, но вернулся живым. Помнит, как меня, мальчишку, посадил в трактор, и мы пахали с ним колхозное поле. Я тоже помню. Сейчас никто ничего не пашет и не сеет. Все поля заросли. На них растут грибы. Друг Юрий накормил меня родными грибами.
В деревне из сорока домов живут только в пяти. Некоторые дома остались под дачи и «оживают» только летом. Но много и брошенных домов.
С грустью уехал в город. Он, наоборот, преобразился. Исторический центр сохранён и отделан. Памятник Сусанину стоит, беседка Островского тоже. На волжской пристани пришвартовался трехпалубный пароход. Ресторан «Поплавок» тоже работает. В библиотеке, в которой в своё время я прочитал все книжки, теперь музей. Драмтеатр закрыт: не сезон. Кинотеатр отработал своё и стал торговым центром. Торговые ряды остались в первозданном виде.
Внучке понадобилась книжка, пришлось зайти в книжный магазин. Купили. На всякий случай я спросил, есть ли в продаже книга, которую я давно прочитал, но хотел бы прочесть ещё раз. Продавец сказала, что такой книги нет, но можно оставить заказ. Я ответил, что я не местный, поэтому не смогу воспользоваться этой услугой.
– А откуда вы приехали? – спросила продавец.
– С Урала.
– Ой, как я хочу на Урал! – сказала продавец. – Там ведь моя родина!
Оказалось, что женщина эта родом из Верхней Пышмы. Вот так встреча! У каждого родина своя.
Обошли мы и торговые центры. Купили кое-что, чего нет у нас. Всё. Можно уезжать. Но решили ещё съездить в Берендеевку – царство Снегурочки. Оказалось, что она уже переехала в город. Но ничего, нашли её и в городе. Встретил нас Домовой. Проводил в её терем. Снегурочка встретила нас радушно, показала свои покои. Потом повела в ледяную комнату, где останавливается Дед Мороз, когда приезжает за ней. И замерзнуть не дала – согрела горячительным.
На этом программа наша закончилась, утром поехали домой. Все эти дни были хорошими, а на утро нашего отъезда начался сильный дождь. Это родина плакала, прощаясь со мной.
Опять читаю названия чужих городов и улиц. Опять ночевка в Омутнинске. Дорога домой кажется короче. Вот и указатель «Качканар». Город, построенный с моим участием, тоже стал родным и близким.
Устал, но на душе так легко: побывал на родине. У каждого она своя. Не забывайте её.
Николай Серебряков