Можно долго сокрушаться о том, как это плохо, когда дети живут без родителей. А когда эти дети совсем еще малыши лет трех-четырех, например, тогда мурашки по коже бегать начинают. Но, как показывает практика, ситуации в жизни бывают разные.

О некоторых из них нам рассказала заведующая Качканарским Центром помощи семье и детям Ирина Мещерягина.

Как в детском саду

Двухэтажное здание по улице Мира, 44, практически ничем не выделяется среди «деревяшек». Это бывший детский сад, ныне здесь располагается временный приют на четырнадцать мест – Центр помощи семье и детям.

Когда открываешь металлическую входную дверь, а потом еще деревянную и заходишь в помещение – тебя обдает теплом и запахом готовящейся еды, знаете, как в детском саду. Но потом, когда видишь не только маленьких детей, но и подростков, понимаешь, что попал не совсем в детский сад, но сходство все же есть.

– Заходи, сейчас устроим тебя, – темноволосая женщина в белой куртке заводит подростка лет семнадцати. В руках у парня спортивная сумка и несколько пакетов.

Первый вопрос, который возникает у меня: почему с виду обычный благополучный подросток оказался здесь? Ведь он не выглядит как беспризорник со столичного железнодорожного вокзала.

Скоро я получу ответы почти на все свои вопросы.

Временно изъятые

«Помните, ваши дети вас любят…», «Ребенок должен жить в семье!». Фразы, напечатанные на желтых листах, наклеенных на дверце шкафа, встречают сразу при входе в кабинет Ирины Мещерягиной.

– На сегодняшний день в Центре мы можем оставлять детей, родители которых лишены или ограничены в родительских правах, – говорит Ирина Леонидовна.

Временный приют с начала года находится в стадии реорганизации. В скором времени, по словам специалиста, их объединят с детским домом. Все дети будут жить в здании на Мира, 42. А здание приюта станет административным.

– В настоящий момент у нас в Центре проживают трое детей со статусом. То есть на постоянной основе, – объясняет Ирина Мещерягина.

Из рассказа заведующей понимаю: в основном в приют попадают дети, временно изъятые из семей, где они находятся в социально опасном положении. Либо по трудной жизненной ситуации, когда родители сами отправляют ребенка в Центр, например, они, устраиваются на работу, есть задолженность за детский сад.

– Бывает, сами дети обращаются к нам в приют. Такой ситуации мы уделяем особое внимание. Заявление от ребенка мы можем принять с одиннадцати лет. Бывает, приходят дети, у которых конфликт с родителями, ребенок не хочет возвращаться домой. Здесь подключаются психолог, социальный педагог. Работаем не только с ребенком, но и с родителями. Прорабатываем каждую ситуацию, мирим. Ребенок должен жить в семье, – объясняет заведующая.

Тотальный контроль

Чаще всего, по словам руководителя Центра, конфликты случаются из-за недопонимания.

– Ребенок хочет гулять с друзьями, приходить домой позднее, чем должен, перестает уделять внимание урокам, домашним делам. Естественно, родителей это не устраивает, начинаются конфликты. В порыве гнева ребенок заявляет, что уходит в соццентр, что там ему будет лучше, чем дома, – говорит Ирина Леонидовна.

Со слов заведующей, в основном такие ситуации происходят в опекунских семьях.

– Мы контролируем учебный процесс, созваниваемся со школьными педагогами. Зачастую дети хотят поскорее вернуться домой, говорят, что дома лучше. Дома нет такого тотального контроля. Но бывают случаи, что дети приходят к нам повторно, не хотят жить дома, – продолжает руководитель.

Прошу Ирину Леонидовну провести меня по приюту.

Здесь спальни, раздевалки отдельно для малышей и подростков, душевая, туалеты, игровые комнаты.

Сфоткайте, как мы танцуем

— Один, два, три, четыре, пять…Кто не спрятался, я не виноват.

Ребята играют в прятки. Сейчас здесь младшие школьники. Малыши еще в детском саду, а старшие в секциях или гуляют с друзьями.

На столе ноутбук, на экране «Танцы» и что-то говорящий Сергей Светлаков. Большеглазый мальчуган внимательно смотрит в экран, развалившись на стуле. Как только он увидел фотоаппарат у меня в руках, то сразу заинтересовался.

– А вы меня сфоткали? Покажите! А сфоткайте, как мы танцуем.

Спрашиваю мальчишек, как их зовут.

– Меня Кирилл.

– А меня Влад. А сфоткайте меня тоже.

На несколько секунд мальчишки замирают в позе, как танцоры из любимой передачи. Затем большеглазый мальчуган вновь требует показать ему кадры.

Кирилл живет в приюте уже больше года. Его маму лишили родительских прав.

– Мы до последнего пытаемся наладить ситуацию, чтобы дети жили в родной семье. По каждой конкретной ситуации составляется план действий. Но, если мама не идет на контакт, занимает позицию отстраненного человека, то смысла нам бороться уже нет. В такие моменты нам очень жаль, что родительская ниточка рвется, – с грустью говорит Ирина Мещерягина.

Так получилось и с Кириллом. Мама не стала за него бороться.

– О, кто здесь идет. Гномики пришли.

Из детского сада вместе с воспитателем возвращаются младшие дети. Игра в прятки закончилась. Несколько минут на то, чтобы раздеться, и все бегут знакомиться.

Родителей заменили воспитатели

Теперь дети показывают мне свои поделки. И обязательно просят их сфотографировать.
– Катюша, надень сандалики, не бегай босиком, – воспитатель обращается к девчушке лет четырех. Она послушно отправляется на поиски своей обуви.

– Давайте, мы вам комнату покажем, — девчонки ведут меня к себе.

– Я здесь сплю.

– А почему на моей кровати столько вещей? Кто их сложил сюда?

Темноволосая девочка с глазами-бусинками, которая только пришла из детского сада, возмущенно задает вопросы.

– Девочки, варежки вытаскивайте из курточек, кладите сушиться на батарею, они у вас все мокрые, – это воспитатель, ее, как и заведующую, зовут Ирина Леонидовна. Она обращается к только что вернувшимся из детского сада девочкам.

В приюте живут целыми семьями

О Центре, по словам Ирины Мещерягиной, дети узнают от социальных педагогов, которые приходят в школы и проводят лекции. А также из объявлений, которые размещаются в учебных заведениях и поликлиниках.

Из беседы с одной из девочек я узнаю, что вместе с ней в приюте живут еще братья и сестренки.

Девочка уже школьница, она неохотно отвечает на мои вопросы. Ей, в отличие от ее младших сестренок, грустно, она уже многое понимает. Но, несмотря ни на что, хочет вернуться домой к маме.

Быстро делать уроки

Воспитатель здесь следит за всем. Дел действительно много: нужно сделать со старшими уроки, младших тоже нельзя оставлять без дела.

– А ты почему ходишь в школьных колготках и школьной юбке? Быстро переодеваться, – говорит воспитатель Ирина Леонидовна пухленькой девочке.

– Она еще и уроки отказывается делать, – кто-то из детей жалуется на девчонку.

– Там сложно! – слышно в ответ от обвиняемой.

– А ты на черновик для начала, – предлагает выход воспитатель.

Кирилл кружится возле воспитателя. Его любимые игрушки – телефон и ноутбук.

– Он на них помешан, – резюмирует педагог.

– А можно ваш телефон поиграть?

– Нет.

– Пожалуйста.

– Нет.

– Все, Кирилл, давай лучше пазлы собирать или книги читать.

Воспитатель старается всех усмирить и занять делом.

– Дневник мне на стол, я посмотрю, что задали, – обращается к школьникам воспитатель.

– А у меня красивое платье? – ко мне подходит темноволосая девочка в нежно-голубом платьице. Она просит ее сфотографировать.

Каждый ребенок старается привлечь внимание именно на себя. На вопрос, кем они хотят стать, девочки как одна отвечают, что принцессой или феей.

– Посмотрите, какие у меня мускулы, – все дружно начинают демонстрировать согнутые в локтях руки.

Пока маленькие девчонки заняты со мной, воспитатель делает со старшими домашнее задание.

– Гриша, давай мой хороший. Старайся, пиши красиво. Сначала на черновик, я проверю, затем на чистовик будешь переписывать.

– Я вам волшебные конфеты сегодня принесла, – Ирина Леонидовна достает пакет с разноцветными карамельками. Они, действительно, похожи на волшебные, такие же мультяшные и разноцветные.

Творожная запеканка и груша

Время к ужину. Все дети идут мыть руки. Когда руки чистые, дети становятся парами и спускаются на первый этаж, столовая находится там. В столовой тишина, все заняты едой. Сегодня в меню творожная запеканка, чай и груша.

– Всем приятного аппетита. Помним: когда я ем, я глух и нем. Все кушаем, чаем припиваем. Потом груши раздам. Хлеб берите, – воспитатель нарезает хлеб и раздает каждому из детей.

Катя, за тобой мама

Обычно такие фразы привычно слышать в детском саду. Оказывается, и в приют родители приходят за детьми, как в садике. Забирают их на вечер домой.

– За Катей мама пришла, – кричит темноволосая девочка.

Молодая женщина небольшого роста с зачесанными в хвост волосами, стесняясь, стоит у входа на втором этаже.

– Мамочка! – девочка бежит в раздевалку. Вместе с ней заходит и мама.

– Вот моя хорошая, давай одеваться.

– Мама, дай телефон, котиков смотреть.

– Зайка, у меня телефон зарядится, и я тебе дам.

Пять минут, и девочка выходит с мамой из раздевалки.

– Мама, пойдем.

– Сейчас мама напишет заявление, и пойдем. Спускайся потихоньку.

– Как у вас дела? Как с работой? – спрашивает у женщины воспитатель.

– Я пока практику прохожу. В два места сходила. В одном три часа отработала, в другом два. Вот жду, что ответят. Сказали, позвонят. Хотя бы так пока, – рассказывает о своих достижениях на сегодня мама Кати.

Главное – желание родителей

Ирина Мещерягина рассказывает, что до двух месяцев дети живут в приюте за счет государства. Бывает, что требуется и больше времени.

За прошлый год в приюте побывали восемьдесят человек. По словам заведующей, это вдвое больше, чем за 2016 год. В основном попадали из-за трудной жизненной ситуации.

– Если сам не можешь выбраться из сложившейся ситуации, всегда есть выход, мы всегда поможем, главное – желание родителей. Не нужно стесняться, в этом нет ничего зазорного, – считает Ирина Мещерягина.

Мама двух сестренок, которые в настоящее время живут здесь, в приюте, ограничена в родительских правах на полгода. В суде ей выдвинули требования – закодироваться и навести порядок в доме. Условия, которые есть сейчас, не пригодны для жизни детей. Если она выполнит все условия, то сможет восстановиться в родительских правах и через суд забрать своих детей.

Ребёнок всё равно любит маму

Как только ребенок попадает в соццентр, он испытывает шок, это для него стресс, какая бы плохая обстановка ни была дома. Мама всегда одна единственная и неповторимая. Они все скучают по маме, как бы хорошо ни было в приюте. Обычно, по словам специалистов, ребенок приходит в себя около недели.

– Маленьким говорим: ты находишься в круглосуточном садике. Сейчас папа с мамой поработают, и они заберут тебя, – рассказывает Ирина Леонидовна.

P.S. Специалисты временного приюта водят родителей за руку в буквальном смысле слова. Они борются за каждую семью. Стараются восстановить утраченные документы, помогают устроиться на работу и т.д. Но ведь это взрослые люди, они смогли родить детей, но почему-то не могут их воспитать, а может, просто не очень-то хотят. Ирина Мещерягина рассказала, что в основной своей массе родители молодые – не старше 35 лет.