Трое братьев из большого семейства исовчан Кадачиковых, прошедших всю Великую Отечественную войну, остались живы и вернулись в отчий дом. Очень уж редкий случай в недавней истории России

Уральский вятич

Василий Кадачиков, 1890 года рождения, появился на Урале в начале XX века.

Выходец из бедной семьи Вятской губернии, Малмыжского уезда, не блиставшего особым благополучием региона, добрался до Иса Верхнетуринского уезда, где жил его дальний родственник. Было ему тогда всего-то 16 лет. Несмотря на бедность, граничащую с нищетой, отец Васи все-таки сумел выучить пацана до 4 класса сельской школы. В то время это считалось чуть ли не ученой степенью в захудалых деревеньках. Наскребли родители 7 рублей, собрали котомку парню и отправили искать лучшей доли.

Шел 1907 год. Интенсивно разрабатывались на Урале все новые платиново-золотоносные прииски. Вася-грамотей, старательный и аккуратный, пришелся ко двору в приисковой управе. «Уральским Клондайком» тогда эти места назывались. Старателем погорбатился, потом размеривал и очерчивал участки, писал отчеты о выработке, вел всю бумажную работу приисков Артельный, Ис, Артемьевка, Бушуевка, Еловый. Всю подногототную старательской работы знал. Видел много несправедливости в отношении управления к старателям, и сильно его это задевало.

Характером Василий был по-крестьянски трудолюбив и упорен, хотя и свободолюбиво романтичен по натуре.

Время было такое, что еще не остыли последствия поражения в войне с японцами, отбушевало «Кровавое воскресенье» 1905-го. В 1912 году на реке Лене произошло новое кровавое побоище повстанцев-золотодобытчиков.

Уральский народ мятежно настроен был к властям, но молодого горняка уважали. Насколько мог, справедлив был к рабочему люду, с начальством не особо уживался. Но работу выполнял четко, потому его и терпели в управе

Октябрьскую революцию, как и многие другие, доброжелательно воспринял, участвовал в гражданской войне.

Колчака с Урала гнал с оружием в руках, потом в 115-й пулеметной роте, в 1-й конной армии Буденного состоял, врангелевцев и махновцев гонял. Орден заслужил за то от народной власти.

С женой своей, коренной уралочкой, певуньей и красавицей Анной Ивановной Плашкиной, в церкви был повенчан, еще в 1914-м. Тогда же родился и первенец – Николай.

После демобилизации у Василия один за другим рождались сыновья. В 1921-м – Михаил, в 22-м — Сергей, в 24-м — Геннадий, в 27-м – Александр. Среди этого мужского состава самой желанной стала дочь Нина, нянька для маленького Саши.

Дом — крепость

Поставил добротный дом на Песчанке, на высоком взгорье, Василий Ермолаевич только в 1926 году. Не очень просторный для такой семьи, но свой. Соседи кругом тоже не из последних: горняки-старатели, мастера, люди основательные, хозяева крепкие. Он и сейчас еще стоит, этот дом, на загляденье. Строили тогда на века. Дети с малых лет к труду были приучены.

— Таскали мы воду в свой дом да на огород обширный летом на тележке с бочонком, за полтора километра, зимой на санках: напрямую поближе было, – помнит Сергей Васильевич Кадачиков, — обязанностей хватало. В школе надо успевать, за это спрашивали родители строго. Скотину, хозяйство немалое обиходить, тут у каждого свои обязанности, да общественные и уличные мальчишечьи дела. Разными мы были, но знали, что дом – это, в первую очередь, наша основа в жизни. Да и родительский характер, отцовская установка давала себя знать: «Вместе мы – сила».

Под таким девизом и росли Кадачиковы

Николай, самый старший, в самые вихревраждебные годы рос. Силы был необыкновенной. Говорят же – старшие получают силу, средние – талант, младшие – красоту.

— Как-то на одной из вечеринок в «красном уголке», то ли уж расшумелась сильно молодежь, то ли еще что, только соседи пожаловались участковому, – смеется Сергей Васильевич. – Ну, тот пришел и, видимо, повел себя не очень тактично и вежливо. Так Коля его приподнял и в окно «десантировал». В ту пору за такое можно было и срок получить немалый. Но отстояли. Народ

приисковый сплоченным был и справедливым. Да и милиционер, скорей всего, свою неправоту «в превышении власти» тоже признал. Обошлось жестким наставлением отца и выговором по комсомольской линии.

Через двадцать лет после окончания гражданской пришлось воевать и сыновьям буденновца-краснознаменца Василия Кадачикова.

Фронтовики

Троим из пяти сыновей довелось участвовать в Великой Отечественной, самой истребительной в истории человечества войне.

Александр по возрасту не успел, хотя и не раз обращался с просьбой взять его добровольцем. Николай был нужнее государству на платиновых разработках. Судьба троих фронтовиков сложилась так.

В мединституте Перми на 27 июня 1941г. был назначен последний выпускной экзамен. А 23-го студентам старших курсов объявили, что сдавать экзамены и доучиваться им предстояло в полевых условиях фронта. Так что 27 июня без пяти дней дипломированный доктор Михаил Кадачиков уже был по дороге к фронту.

Что такое санбат и полевой госпиталь той войны, невозможно себе представить, не побывав там. Смертей тут было не меньше, чем на передовой. И каждая жизнь солдата, которую не удавалось спасти, тяжким грузом ложилась на души медиков. Сколько часов простоял молодой хирург у операционного стола, не сосчитать. Операции круглые сутки. Кровь, гной, стоны раненых. И смерть, которая витала неотступно в приспособленных под операционные палатках, избах, блиндажах. А то и под открытым небом, под обстрелами и бомбежками приходилось возвращать бойцов к жизни. До сих пор возле расположений санбатов существуют братские могилы. И не все еще обозначены и идентифицированы.

От Тулы через Украину, Польшу, через форсирование Вислы добрался Михаил Васильевич до Германии. Войну закончил в Праге. А демобилизовался в городе Кременец Львовской области, где стоял их полк, в 1947 году. Там и остался заведовать костно-туберкулезным санаторием.

Война, пусть и подпольная, но не менее жестокая на западе Украины длилась еще долго.

Не раз приходилось лечить и бандеровцев. Прямо в их схронах. Происходило это так.

В ночь-полночь могли приехать люди в военной форме с подтверждающими полномочия документами, увозили куда-то.

— У них, бандеровцев, все было подходяще обустроено, — пересказывает слова брата Сергей Васильевич. – Инструменты, оборудование медицинское, медикаменты. Ну, кого можно было, оперировал. Врач есть врач, а раненый есть больной. Пусть и враг даже.

Знали об этом и НКВДшники. Но никаких репрессий к хирургу не применялось.

Постепенно, усилиями соответствующих органов, сошло на нет и это открытое противостояние. По крайней мере, перестали убивать «лесные братья» местных советских и партийных руководителей. В доме на Песчанке бывал нередко. Редкий отпуск проводил без того, чтобы навестить родителей.

В августе 44-го

Проявился отцовский боевой дух и у Геннадия Кадачикова. В 1942 году стал он красноармейцем в 13-й Гвардейской танковой бригаде. Рядовой, автоматчик. Формировалась эта часть под Сталинградом. Потом была Курская дуга. Там в сентябре 1943-го, был награжден медалью «За боевые заслуги». А уже через два месяца после первой, вторая награда – медаль «За отвагу». Фронтовая обстановка тяжелая, переломная. Наградами тогда сильно солдат не баловали.

В наградном листе значится: «Разведчик минометной батареи Кадачиков Г.В. в боях за опорные пункты противника в Курской области проявил смелость и находчивость, выявил скопление пехоты и огневые точки немцев, которые по его указанию были уничтожены. И даже будучи раненым, не ушел с поля боя». Потом бригадный санбат, и снова в строй.

5 августа 44-го, в Польше, при подавлении фашистами Варшавского восстания, немцы уничтожили от 30 до 65 тысяч человек местного населения в районе Воля. Точное количество жертв остается неизвестным.

«Сгоняли мужчин в большие группы, говорили им, что готовят их к отправке в другую местность, а потом свозили во двор или на предприятие и там расстреливали», — так можно прочесть в интернете.

На выручку варшавянам были брошены советские войска. Отличился в тех боях и Геннадий Кадачиков.

«В боях за Вольский район Кадачиков, не считаясь с опасностью для жизни, выбрал удобную позицию, подпустил врага на близкое расстояние и в упор расстреливал их из своего пулемета, заставив отступить и уничтожив 5 гитлеровцев. Кадачиков — неоднократный участник разведочных рейдов», — так написано в представлении о награждении исовчанина второй медалью «За отвагу».

После тяжелого ранения Геннадий Васильевич был комиссован, пришел домой на костылях.

Комиссар Кадачиков

Разгром Квантунской армии Японии в 1945-м был хотя и довольно скоротечен, но не менее кровопролитен. Участник этой кампании, качканарец Сергей Васильевич Кадачиков в армию пришел по комсомольскому набору, не доучившись в Свердловском юридическом. Будучи комсоргом курса, не мог остаться в стороне от этого призыва. Хотя и не было особого желания идти в армию. Более тянуло к учебе.

На 9 октября 1939 года предписано явиться в военкомат. Побывал дома, весело проводили новобранцев в студенческой общаге, и вот она, армия. Куда везут, никто в их веселой теплушке не знал. Восток – дело долгое, через неделю выгрузились в г. Бикине, Уссурийского края. 252 стрелковый полк. Граница с Китаем. Учили будущих офицеров жестко. Одно из боевых действий «наступление за огненным валом» чего стоило. Реальные разрывы снарядов впереди, а ты должен именно туда бежать, позиции врага занимать.

— Натерпелись тогда страху! — рассказывает Сергей Васильевич. – Теоретические занятия, стрельбы, маршировки по сравнению с этим, пустяк. В феврале 41-го более грамотных солдат направили приказом в Хабаровск, потом во Владивосток на особые курсы младших политруков. Тут от политэкономии до психологии пришлось изучать наряду с военными науками. Немецкое вооружение стали изучать.

Во Владивостоке и встретили войну. 22 июня, уже во второй половине дня, в кинотеатре, вдруг услышали курсанты в темном зале крик: «Война! Война началась!». Паника, давка. Ожидали-то нападения японцев. Они в то время ежедневно провокации устраивали.

В 151-м запасном полку готовили и формировали воинские маршевые части для западных фронтов. Замполита саперной роты при изучении немецкой пехотной мины убило взрывом. Так и стал Кадачиков ротным политруком.

Со всех восточных регионов страны прибывали мобилизованные. Здесь – курс молодого бойца, и вперед, на запад.

Напряжение и на восточных окраинах страны было велико. Немцы под Москвой, сданы Киев, Минск, Смоленск. Окружен Ленинград. Да и тут хватало опасности. Японец – враг коварный. Совсем рядом – вражеские Курилы, Южный Сахалин. Советские морские порты под ударом. Японский военный флот – один из самых сильных в мире. Поэтому большое внимание уделялось воспитательной пропагандистской работе и среди военных, и среди гражданского населения. Умение замполита Кадачикова найти подход, общий язык с собеседником, его внутренняя собранность и убежденность в конечной победе над врагом были замечены командованием. Приказом он был направлен в военно-политическое училище, а после – в 5-ю отдельную Сахалинскую бригаду. Считалось это фронтовой уже зоной. Сюда поступали военные грузы из Канады, с Аляски. США были в состоянии войны с Японией. Обеспечить безопасность грузов и иностранных судов – одна из задач приграничных частей.

Чем отличались служебные обязанности и ответственность командиров строевых подразделений от функций их заместителей по политработе? Да практически мало чем. Это сейчас роль политкомиссаров принижена в фильмах и литературе. Такими уж дуболомами их выставляют! А тогда, в войну, эти комиссары являлись для врага важнейшими и опаснейшими противниками. Их, наряду с командованием, в первую очередь было предписано уничтожать при каждой возможности. Это факт неоспоримый.

Комиссар Кадачиков до 1947 года служил на Дальнем Востоке. Получил во время боев ранение и контузию. Имеет боевые награды

Счастье матери

Это очень редкий случай, граничащий с чудом, когда трое сыновей-фронтовиков остались живыми в той войне. Все эти невыносимо долгие, тяжелые годы не жила, не спала спокойно их мать. Своими молитвами она их и спасла, и охранила. Отец этих трех бойцов, сам хлебнувший военного лихолетья гражданской, отчетливо понимал, что выжить там, где сейчас его сыновья, практически невозможно. Но ведь выжили же!

Можно ли представить состояние родителей, когда регулярно в подворьях их соседей вдруг раздавались отчаянные рыдания над похоронками? Нет, стороннему человеку этого не представить. Как не представить той радости, того счастья матерей, отцов, жен, сестер, когда их родные возвращались с той войны. Когда многочисленное, все более прирастающее внуками и правнуками их семейство собирается в отчем доме, как это испокон велось и до сих пор ведется на высоком взгорье, на Песчанке, в доме, который построил Василий Кадачиков. В доме, где вечно будет жить железный характер Кадачикова — отца и терпение матери семейства – Анны Ивановны.