Все чаще и чаще в лентах новостей мы читаем: «Пациент напал на врача», «Пациент ударил врача», «Врач избил пациента в приемном покое», «Медсестра приёмного покоя ударила больного» и так далее, и так далее… В сети даже появились инструкции «Как обезопасить себя от пациентов» и курсы самообороны для врачей.

Сначала эти новости были редки и казались какой-то дикостью. Но, к сожалению, сейчас рукоприкладство между медицинским персоналом и пациентами не такая уж редкость.

Мы по роду своей журналисткой деятельности тоже наслышаны о грубости этих двух категорий населения друг к другу. И самое страшное, что в подобных конфликтах нет правых и виноватых. Моё глубокое убеждение, что система нашего здравоохранения построена так, чтобы настроить и озлобить врачей и пациентов друг против друга. Врач вынужден принимать по два, а то и три участка за смену. И пациент в виде старушки, которая и на прием-то попасть не может и недопонимает, что говорит ей врач (если он вообще успеет за отведенное время что-то сказать). Медперсонал вынужден ночевать и дневать на работе, а пациенты – дневать  и  ночевать в поликлинике. Но от этого качество медицинских услуг почему-то не улучшается.

Сегодня я больного кормлю, а завтра его уже нет

Юля Исупова рассказывает, что она никогда не планировала работать в медицине. Сама она коренная качканарка. После окончания одиннадцатилетки уехала из города и вскоре выскочила замуж, родила двоих детей. Было уже не до учебы. Случилось так, что с мужем пришлось расстаться, и молодая мама  вернулась в Качканар. Без родителей, без квартиры. Надеяться можно было только на себя и на подруг, которые помогли купить за материнский капитал жильё. Нужно было работать, чтобы прокормить себя и детей.

— Соседка предложила пойти техслужащей в стационар, — вздыхает молодая женщина. — Я ведь думала, что технички только убирают помещения, но оказалось, что на них теперь возложены и обязанности санитарки. Я живу на работе. Вы бы видели, в каком состоянии я приходила с работы, для меня это было шоком. Ухаживать за больными людьми, особенно за лежачими, тяжело и морально, и физически. Приходится памперсы менять, простынки. Я плакала, переживала, особенно когда умирали люди. Сегодня я его кормлю, а завтра его нет.

Юлия устроилась в терапевтическое отделение ЦГБ уборщицей примерно полгода назад.

— Я очень переживала, смогу ли работать, — рассказывает Юлия. — Особенно в первые дни тяжело было. Одних надо везти на ЭКГ, других на рентген, анализы отнести, и так далее, и так далее. Потом попривыкла, влилась в процесс, досконально узнала свои обязанности — и стало как-то полегче.

Юлия рассказывает, что боялась идти работать в терапию, потому что была наслышана, что заведующий — человек настроения, может иной раз и голос повысить.

Не успела поменять рубашку бабушке

— В тот день в палате находились медсестра, я и еще одна уборщица, — голос Юлии дрогнул, видно, что она начала волноваться. — Мы выполнили свою работу. Я помыла лежачую бабушку, поменяла ей простынку, надела памперс. Нужно было сменить ей рубашку, но так как медсестра не убрала еще кислородные трубочки, я не могла это сделать.

Видно, что ей тяжело говорить, на глазах выступили слезы.

— Я понесла памперс в мусор, грязное бельё в корзину для грязного белья, — вспоминает мельчайшие подробности того рокового для неё дня моя собеседница. — Получилось так,  что в этот момент заведующий отделением Сергей Николаевич Кузин заходит в палату и видит, что на бабушке еще не сменена рубашка. У него случился нервный срыв. Он срывает с себя фонендоскоп и, размахивая им, с криками идет на меня. Он ударяет фонендоскопом мне по руке. У меня шок не столько от боли, сколько от того, что завотделением может так себя вести с подчиненными. Кто дал ему право вести себя подобным образом? Я его призвала извиниться и сказала: «У вас нет совести, иначе бы вы себя так не вели». На что он ответил: «Понятие совести у нас с тобой разное».

— Я пошла в отдел полиции и написала на него заявление, потому что считаю, что никому не позволено так себя вести на рабочем месте с подчиненными, — продолжает свой рассказ Юлия.

На другой день, уже более-менее придя в себя, я пришла к старшей медсестре Татьяне Александровне и спрашиваю, как мне быть. Она мне сказала: «Пиши заявление об уходе, подобного поведения я не потерплю. До того, как ты сходила в полицию, я была полностью на твоей стороне, потому что знаю, что он был не прав. Это всё нужно было либо пустить на самотек, либо решить внутри больницы».

Один инцидент у нас уже был

— У нас с Сергеем Николаевичем уже был один инцидент. Как-то у одной бабушки в отделении пропали деньги. И это был уже не первый случай кражи. Утром я пришла на работу, а там полицейские всех опрашивают. Потом началась линейка, после линейки меня отправляют везти пациента на рентген, потом другого пациента на ЭКГ, потом появились ещё какие-то неотложные дела. В результате я забываю отнести мочу на анализ. То есть с чего я должна была начать смену, я забываю это сделать. Хотя там была еще одна сотрудница, но она тоже не смогла отнести эту мочу. Это была, конечно, полностью моя вина, на другой день я всё исправила. Заведующий попросил меня написать объяснительную.

После последнего инцидента с бабушкой Сергей Николаевич написал на меня две докладные: по первому случаю с анализом и по второму с рубашкой.

Я не пью, ни разу не опаздывала на работу, брала все возможные подработки — я жила на работе. Мне нужно кормить детей, кроме меня некому. Причем, со всеми подработками получаю 16 тысяч рублей.

И в итоге оказаться самым плохим работником для меня это обидно. А именно такие разговоры уже поползли по больнице.

«Не сработаемся»

Когда Юлия отнесла в отдел кадров заявление на увольнение без права на отработку, там его не подписали. Женщине предложили перейти работать в реанимацию.

— Я прихожу в реанимацию получить рабочую форму, на что мне отвечают: «Мы вас не берем, Сергей Николаевич сказал, что вы плохой работник», — рассказывает Юлия. — Я опять пошла в отдел кадров. Мне предложили другое место работы: через две недели уходит из одного отделения уборщица. Но вся больница в курсе нашего конфликта, мне и там не дадут работать. Я уже оказалась плохим работником, хотя до этого претензий ко мне не было.

Этот врач живет работой

— Я не спорю, Сергей Николаевич живет на работе, он болеет душой за своё отделение, за пациентов. Я знаю, что он был не прав, и просто хочу, чтобы он признал это и извинился, — настаивает Юлия Исупова. — Нервные срывы бывают у всех, все мы ошибаемся.

Всех участников инцидента в полиции уже опросили. Кузин сказал, что он даже не понял, что ударил меня. Но я видела его глаза — это не было нечаянно: сорвать фонендоскоп и идти, размахивая им впереди себя и видя, что я перед ним стою… Я могу понять, что это было в состоянии аффекта. Вторая сотрудница, стоявшая рядом со мной, даже глаза зажмурила, чтобы ей не попало. Потом она мне сказала, что работает много лет, но впервые видит заведующего в таком состоянии.

Мне нужно только, чтобы он извинился, мне больше ничего не нужно. Начали говорить, что его после моего заявления могут лишить квалификации, что ему штраф грозит. Я и в полиции сказала, что мне было больно не столько физически, сколько морально. Ну, а как иначе призвать человека к совести, если он в любом случае не извинится?

Еще одна свидетельница в полиции полностью подтвердила мой рассказ. А вот старшая медсестра, как я уже рассказывала, сначала была на моей стороне, а потом вдруг заявила, что я неответственный, плохой работник, что я не выполняю свои трудовые обязанности. Хотя тут всё понятно: где я, а где зав отделением.

Печальный итог оптимизации

Сергей Николаевич Кузин за многие годы работы в ЦГБ заслужил любовь и уважение пациентов. Действительно, он предан работе. Как говорят сами врачи, он днюет и ночует в стационаре. И вдруг – заявление в полицию!

Что это было с его стороны: состояние аффекта, нервный срыв или осознанные действия? Раз есть заявление, наверняка последует и наказание. Хотя вопрос можно было разрешить в стенах медучреждения. Но случилось то, что случилось. Получается, теперь медицинским работникам нужно держать оборону не только против буйных пациентов, но и друг против друга?

И в который раз я не устану повторять, что виной всему наша система здравоохранения. Врач, который днюет и ночует в стационаре… Техничка, которая теперь выполняет еще и обязанности санитарки за зарплату в 16 тысяч рублей… Все работают на пределе. И вот печальный итог оптимизации и других новшеств нашего здравоохранения.

Ангелина Богданова

P.S. Мы пытались взять комментарий у главного врача, но она оказалась в отпуске. Один из медработников, узнав о случившемся, удивился, почему Юлия пошла в газету, хотя сам же и ответил на свой вопрос: — Они же идут к вам за помощью, как в последнюю инстанцию. Куда же им ещё идти?

P.P.S. Сейчас Юлия нашла новое место работы. Из ЦГБ она ушла по собственному желанию.