В редакции очередной крик о помощи. Позвони­ли жители дома №19 по улице Октябрьской в Качканаре. Их дом, вместо того, чтобы пустить под снос, собира­ются ремонтировать.

Я побывала в этом доме: одноподъездный, обитый деревянными брусочками, окна везде, кроме одной квартиры, пластиковые, дверь с кодовым замком.

Не в конуре же жить

Поднимаюсь на второй этаж. В одной из квартир жи­вёт пенсионер Виктор Фё­дорович Марченко. Он-то и вводил меня в курс дела. Оказалось, что недавно дом обследовала жилищная ко­миссия из Серова. Специа­листы посмотрели дом, под­твердили, что он может быть признан аварийным, но у них нет полномочий официально признать его таковым.

— Они подсказали, что нужно вызывать специа­листов из Нижнего Тагила, заказывать у них платную экспертизу, — рассказывает Марченко.

Виктор Фёдорович прово­дит меня по своей квартире, показывает полы под укло­ном, треснувшие обои на стенах.

— Видите, мы даже стоим с вами косо, пол наклонен. Я, как мог, выровнял его фане­рой, поднял, потому что бо­ялся, что он к соседям вниз провалится. Когда в спальне пол утеплял, плинтус ото­рвал, так не поверите, в ком­нату снег залетел. Потолок натяжной сделал. Но прежде я его обшил балками. Стены утеплял дважды, потому что между стенами пусто, весь утеплитель уже осыпался в подвал. Поклеил обои. Не­давно же пустые стены об­шили снаружи дощечками, а между ними ветер гуляет. На чердак залезть невозмож­но, там всё прогнило. Нужно идти по балкам, иначе про­валишься в квартиру.

Марченко рассказал, как в 2000 году они ходили в ар­хитектурный отдел админи­страции. Там был мужчина, он расстелил перед ними карту города и сказал, что дома по Октябрьской, с 1 по 21, щитовые и ремонту не подлежат.

— Сейчас они там отпи­раются, говорят, что нам не должны были показывать карту города. Наверно, это секретная информация!

Был должник, и тот помер

Мы пошли с Виктором Фёдоровичем на первый этаж, в квартиру, где живёт семья с тремя детьми.

— У нас в доме все семьи благополучные, все платят исправно. Квартиры при­ватизированы. Был один должник на первом этаже, и тот помер два года назад, — рассказывает мне по дороге Виктор Фёдорович и подби­рает квитанции, лежащие в коридоре. — Вот смотрите, человека нет, а ему всё на­считывают и насчитывают квартплату, уже 64 тысячи набежало. И за капремонт, и за мусор. И ведь знают, что его в живых нет. Кто за это будет платить?

Действительно, платежка за мусор за январь, платёжка за электроэнергию, за услуги КТК. А вот и квитанция из УЖК: основной долг 397 ты­сяч, пени — 290 тысяч.

— Приватизировать нас, я считаю, заставили обманом. А сейчас что нам делать с этими гнилушками — не про­дать, не поменять. Когда ко­миссия ходила по квартирам, удивлялись, как у нас всё хо­рошо сделано. Я уже 34 года в этом доме. Что ж мне, в кону­ре жить? Вот облагораживаем своё жильё, кто как может.

Дети боятся подходить к раковине

Мы стучимся в квартиру на первом этаже. Открывает приятная молодая женщина. В квартире живут трое детей, но сейчас дома только ма­ленькая дочка, которая мир­но сопит в детской кроватке.

— Мы сначала кроватку поставили к окну, — расска­зывает хозяйка квартиры Кристина, — не думали же, что будет невозможно спать. В туалет зайти невозможно, там как на улице. На кухне у окна полотенца висят, так колышутся от ветра.

Женщина рассказывает, что они тоже выравнивали пол гипсокартоном, но он всё равно наклонился. Мы про­ходим с детскую. В холода в детской комнате на стенах выступает куржак, и действи­тельно, все обои после этого в белых разводах. Угол, где стоит детская двухъярусная кровать, тоже промерзает на­сквозь и покрывается инеем.

— Обои перекошены и по­стоянно отходят и рвутся в углах, и не только, — продол­жает перечислять все «пре­лести» своей квартиры Кри­стина. — На кухне потолок провисает, когда-нибудь уже, наверно, рухнет на нас. У нас за стенкой жил бомжик. Ког­да он умер, в его квартире начали делать ремонт. Ска­зали, что будут поднимать стену. Что-то там начали де­лать, после этого у нас уни­таз выперло вверх. Он был низко, а сейчас на него при­ходится забираться как на трон. Что уж они там сдела­ли, не знаю. Тогда в УЖК ска­зали, что будут пол менять. В итоге ни стены, ни пола. Да в доме и опасно что-то дер­гать — он просто развалится. Когда разворотили квартиру бомжа, от него к нам полез­ла всякая живность. У меня дети боятся к раковине по­дойти: то мышка выскочит, то еще кто. Из-под плинту­сов всякая дрянь лезет.

Конечно, семья постара­лась обиходить свою квар­тиру. Утеплили и выровняли, что могли.

— Когда приезжала ко­миссия из Серова, сказали, что у нас самая хорошая квартира, — улыбается Кри­стина. – Конечно, мы только и делаем, что облагоражи­ваем своё жильё. У нас же дети не будут в такой ерун­де жить! Знаете, сколько мы вложили в эту квартиру!

Мы проходим с хозяй­кой в большую комнату. Там видно невооружённым гла­зом, что стена под сильным наклоном.

— У нас стена ушла к сосе­дям, всё заваливается и зава­ливается, — говорит женщи­на, — я шучу, что мы скоро за счёт соседей расширим свою жилплощадь. Один конец комнаты точно опустился на полметра ниже, чем другой. А сколько утеплителей мы вбухали в стены, и всё бес­полезно: когда в комнате ти­шина, то слышно, как ветер свистит. А еще мне интерес­но: что теперь у нас под на­тяжным потолком?!

Кристина задумала офор­мить стену фотографиями в рамках. Сначала они висели нормально, а теперь видно, что стена выгнулась дугой. Как выгнулся дугой и двер­ной межкомнатный косяк.

— Мы добиваемся, чтобы дом признали аварийным, но нам сказали, что даже если его и признают тако­вым, то прожить вы в нём можете и пять, и десять лет, потому что переселять вас некуда. А мы боимся, что он когда-нибудь рухнет. А ведь у нас только на первом эта­же живут шесть детей! И нам страшно за них!

Заходите в наш вытрезвитель!

Я уже собралась уходить, как в коридор вышла ещё одна мама двоих ребятишек:

— Вы ко мне зайдите, по­смотрите мой вытрезвитель, — женщина представилась Еленой, — это мы так наш ту­алет называем. А вообще если у нас в комнате припорошить снежком и залить водой, то с горки кататься можно — та­кой вот наклон. В комнате у детей температура +18. А за отопление принесли 4 тыся­чи. Спим мы с обогревателя­ми, а это бьет по карману. Хо­тели мы пол выровнять, да не можем, под нами же подпол. Да и боимся, что дом сложит­ся, как карточный домик.

Пойдём до конца

Виктор передал мне кипу заявлений, в которых жиль­цы просят признать их дом аварийным. И рассказал, что жильцы по Октябрьской, 5, много лет бегали по инстан­циям, чтобы их дом призна­ли аварийным. В итоге их дом снесли. А ведь дом №19 такой же щитовой и нахо­дится в таком же плачевном состоянии, как и 5-й.

— В итоге пятый дом снес­ли, — возмущается мужчина, — и на его месте не новый построили, а сделали стоян­ку. Видимо, стоянка нужнее. Я вот хожу по городу, сколько построено торговых центров, спортивных сооружений, а на жильё нет ни места, ни денег. А на всё остальное есть!

Сейчас в пустующей квар­тире идут какие-то ремонт­ные работы. Как сказали в УЖК, денег на доме мало (хотя все платят регулярно), но и они пойдут на ремонт этой квартиры. А что там ре­монтировать: худые стены, полы под наклоном и гото­вые к обрушению потолки?

— Дом щитовой, постро­ен как временное жильё для первостроителей Качкана­ра. Так вот мы и ждем, когда рухнем вместе с домом, — ре­зюмирует Марченко. — Меня удивляет, почему одна ко­миссия признает дом брусо­вым, а другая щитовым. Где логика? И что это за люди, которые не были на объекте, но подписывают акты? Мы всё равно пойдем до конца: область не поможет — дой­дем до Москвы, а пока бу­дем судиться. И никакой нам косметический ремонт не нужен — напрасная трата де­нег. Пусть посмотрят, что под полами, что под плинтусами, пусть обследуют фундамент и основание дома и тогда уже решают, что делать: вы­брасывать ли деньги на ветер или поступить грамотно и разумно, то бишь предотвра­тить надвигающуюся беду или угрозу жизни людей. За­бор упал, так его подпереть можно с двух сторон, а дом не подопрешь. Жить в таких условиях никак нельзя!

А вот в УЖК и админи­страции считают, что можно.

 Андрей Ярославцев, глава городского округа:

— Дом №19 по улице Ок­тябрьской не признан ава­рийным, т. к. согласно По­становлению Правительства РФ от 28.01.2006 №47 «Об утверждении Положения о признании помещения жи­лым, жилого помещения не­пригодным для проживания, многоквартирного дома ава­рийным и подлежащим сно­су или реконструкции» для признания многоквартирного дома аварийным требуется предоставление заключения юридического лица, являюще­гося членом саморегулируе­мой организации, основанной на членстве лиц, выполняю­щих инженерные изыскания и имеющих право на осущест­вление работ по обследова­нию состояния грунтов осно­ваний зданий и сооружений, их строительных конструкций.

Согласно Предписанию от 14.01.2021 № 29-23-29-64, выданному Департаментом государственного жилищно­го и строительного надзора Свердловской области, УЖК «Наш дом» обязана выпол­нить мероприятия по устране­нию выявленных нарушений конструкций жилого дома в установленные сроки. Все квартиры дома находятся в частной собственности.