Дочери два года не могут добиться опеки над больным отцом

В Качканаре Сергея Корьякина знают как директора типографии «Скиф», как писателя, участника литературного объединения «Лукоморье» (под псевдонимом Сергей Спехов). Кроме того, он член Российского союза писателей, дипломант национальной литературной премии «Писатель года» за 2014 год.

Заходил Сергей Владимирович иногда и к нам в редакцию. Но в последние несколько лет мы его не видели: он перестал наведываться в «Скиф», который расположен с нами в гостинице на одном этаже, перестал выставлять на «Проза.ру» свои произведения.

С человеком случилась беда

«Первые признаки когнитивного снижения у пациента были замечены в 2019 году: он стал меньше общаться с людьми, замкнулся, забросил хобби и увлечения. Близкие пытались стимулировать его активность. В 2019 году перестал посещать литературный клуб «Лукоморье» в Качканаре, в 2020 году перестал писать на форумах. В 2024 году перестал пользоваться ноутбуком и телефоном.

Год назад, при показе фотографий и обсуждении известных ему людей, пациент не вспомнил их, забыл события, связанные с яхтами, переписками на форумах, уходил от воспоминаний о собственных хобби (голуби, яхты). Он узнавал дочь, но не помнил её место проживания.
По мере прогрессирования деменции пациент начал выбрасывать вещи, книги и фотографии, в том числе фотографии своей жены. В квартире осталось немного мебели, несколько написанных им книг и награды за литературные достижения, но идентифицировать их он не может.

На данный момент пациент почти всё время проводит в лежачем положении.
Еду делит на вкусную и невкусную, не ест холодное или горячее, предпочитает комнатной температуры и сладкое. Фрукты ест только ровные и красивые. Не переносит черный цвет.
Боится воды, отказывается мыться. Близкие используют тазик с теплой водой и гелем для душа, протирают тело махровым влажным полотенцем.

На вопросы о критическом и прагматическом мышлении, например: «Почему ты не работаешь?», «Нужна ли тебе помощь?», «Кто ухаживает за тобой?», «Что будет, если ты выйдешь один из дома?», ответить не может, молчит.

Это описание врач-психиатр сделал со слов дочери Натальи этого самого пациента — Корьякина Сергея Владимировича.

Звоночки были и раньше

Наталья Сергеевна рассказывает, что у отца предположительно деменция, которая стремительно развивается. Хотя сёстры забили тревогу еще раньше, в 2019 году.

— Папа тяжело перенёс ковид. Мы пошли с ним в Качканаре в один из медицинских центров. И когда я врачу сказала, что у него проблемы с памятью, что у него проблемы с координацией, врач просто отмахнулась, сославшись на возраст. Хотя папе на тот момент не было даже семидесяти лет. Врач не предложила провести нормальные тесты, чтобы выяснить его связь с реальностью.

Единственное, что у него спросили, дату рождения, кто у нас президент и какой год на дворе. На эти вопросы он тогда ответил, но если бы врач копнула поглубже, а я просила копнуть, спросить, например, что он ел вчера утром, как он ходит в магазин, то она поняла бы, что с отцом что-то не то. Я рассказала, что он в магазине приходил к кассе, открывал свой кошелек со словами: возьмите сколько надо. Я тогда обратила на это внимание, а он улыбался и говорил, что он просто доверяет человеку. Потом у него из дома пропали деньги, и он не смог объяснить, куда они делись. Как-то на почте он получил пенсию и сразу эти деньги куда-то отправил. Это были сильные звоночки. Я об этом врачу говорила.

Не можем оформить опекунство

— Точного диагноза мы не знаем, потому что я и моя сестра Ирина ещё не являемся опекунами, — продолжает свой рассказ Наталья Сергеевна. — Прошло уже почти два года с тех пор, как мы начали этот путь по оформлению опекунства. После оформления я хотела забрать папу к себе в Москву, я могу обеспечить ему круглосуточный уход, да и с медициной здесь лучше. Казалось бы, хороший план.

Но сестры столкнулись с тем, что никто в нашей ЦРБ не смог написать им нужный эпикриз. 14 февраля 2025 года психиатр согласилась осмотреть Сергея Владимировича, причем, сделать это на дому, потому что он категорически не хотел идти в больницу.

— 14 февраля этого года психиатр пришла, но осматривать отказалась, потому что человек, который не понимает происходящего, не мог дать ей согласие на осмотр. Мы просили врача действовать в рамках закона (а она могла это сделать в рамках закона), но она отказалась, — рассказывает дочь. — 24 февраля Ирина была и в опеке, и на приеме у главного врача. Но они не отреагировали. 3 марта сестра прислала видео, что папа перестал узнавать её.

Так как вопрос никак не решался, 7 апреля Наталья и Ирина подали жалобу в прокуратуру и в Министерство здравоохранения области. После этого из нашей ЦРБ пришёл ответ, что вопрос решается. В результате через несколько дней мужчину положили в стационар.

— До больницы папа разговаривал и сам ходил, — рассказывает Наталья Сергеевна, — а 16 апреля сестра вынуждена была забрать его из больницы. Когда Ирина пришла навестить его, он лежал на кровати без матраса, не мог встать, не говорил, глаза потухли, у него были синяки и ожоги. Медперсонал не смог объяснить, что произошло. Дома после больницы ему стало еще хуже, он лежал в полусознательном состоянии, у него шла пена изо рта, он не мог дышать. Я из Москвы через телефон «горячей линии» вызвала скорую. Скорая приехала и уехала, сказав, что у него все хорошо.

21 апреля Наталья приехала в Качканар, чтобы ухаживать за папой. Уже на другой день сёстры пошли на прием к психиатру и им, наконец-то, был выписан первый рецепт, но самое главное, на карточке написали, что мужчина нуждается в лишении дееспособности. Дочери Сергея Корьякина вынуждены были обратиться к юристу, чтобы через суд запустить процесс установления опеки.

— 10 июня я вернулась в Москву, чтобы всё подготовить к переезду папы, — рассказывает дочь, — но не тут-то было. 24 июня было первое заседание суда по делу о лишении отца дееспособности. 24 июля из суда нам передали документ от Свердловской областной клинической психиатрической больницы, где нас попросили организовать очный осмотр нашего папы врачом психиатром из Качканара, описать его состояние в том числе и с наших слов.

Ирина Сергеевна сразу записалась к психиатру на прием, принесла ему запрос из Свердловской больницы и попросила провести осмотр. Врач отказался, сославшись, что он новенький, пациента не видел и не знает, что делать.

Тогда Наталья написала письмо на имя главврача Валерии Мартемьяновой с просьбой организовать осмотр и написать результаты осмотра, чтобы отправить документ в Свердловскую больницу. С женщиной связался юрист ЦРБ, в итоге выписной эпикриз в городской суд был отправлен.

Вскоре из областной больницы пришёл ответ, что этот эпикриз им не подходит и до 28 августа им нужно сделать новый, иначе им откажут в заочной экспертизе и в лишении дееспособности.

— На 22 августа кроме двух препаратов у папы нет других назначений. Он просто тихо умирает. А у нас связаны руки, — рассказывает Наталья Сергеевна. — И это серьезная проблема для нас. Мы не можем получить мнение другого врача, так как у нас нет никаких медицинских документов. Пока я или сестра не являемся опекунами, мы не можем купить билеты, сменить прописку, прикрепить к другой клинике. Конечная цель — забрать его в Москву и провести полное обследование, найти нужных врачей.

Безвыходная ситуация

Итак, чтобы поставить диагноз, сёстрам предложили привезти отца на очную консультацию в Екатеринбург.

— Суд назначил эту экспертную комиссию, которая даже не в Нижнем Тагиле, а в Екатеринбурге, — продолжает рассказывать эту жуткую от начала до конца историю Наталья. — А как нам его туда везти? Он уже почти лежачий. Пока мы доедем туда, пока обратно, на поездку уйдет не меньше 14 часов. Поменять памперс и помыть его мы там не сможем. Нам сказали: вы там по кабинетам походите, вам тестики проведут. Как мы походим, если он не ходит? Кто его повезет, кто его будет водить по кабинетам? Мы с сестрой вдвоем с ним не справимся. Это надо ехать на двух машинах: он, мы с сестрой и еще двое мужчин, которые бы его поднимали, переносили. А папа от любой непонятной ситуации раздражается, уходит в себя и еще хуже себя чувствует. Даже та доза лекарства, которая ему прописана, не поможет в дороге. Я не представляю, как решить эту задачу его поездки в Екатеринбург.

Решить проблему дееспособности Сергея Корьякина пока не могут ни Качканарская ЦРБ, ни областная больница, ни суд, ни министерство здравоохранения, ни прокуратура. Фактически все эти организации оставили сестёр один на один с больным отцом.

— Страшное в этой ситуации следующее. Представьте, что у вас есть родители, у вас с ними хорошие отношения, — делится своими мыслями Наталья Сергеевна. — Вы понимаете, что придет время, и вы будете о них заботиться. Но получается так, что наступает момент, когда всё, что вы можете делать, это кормить, мыть и убирать за ним. А его лечение и дальнейшая судьба зависит даже не от вас, близких людей, а от единственного человека — врача, который либо напишет описание, либо нет. Потому что любые медицинские манипуляции проводятся только с согласия пациента. А пациент потерял связь с реальностью. Он не понимает, что происходит вокруг. И все мы, близкие, родственники, готовы заботиться о нем, но не можем этого сделать лишь только из-за одной этой бумажки. Для меня настолько страшно это осознать, что мы не можем оказать помощь родному человеку только лишь из-за нашего законодательства. Что жизнь будет зависеть от какой-то бумажки, от какого-то врача.

Представляете, продолжает Наталья, ваша жизнь, ваше здоровье и даже то, как вы будете умирать, зависит от чужого вам человека, который ничего про вас не знает, вы для его никто, ему абсолютно всё равно, что с вами будет, а ваша жизнь от этого человека зависит. Это очень страшно.

Нескончаемый круг бюрократии

— До этого предыдущий врач, который много лет работала в Качканаре, такие описания делала без проблем. Но она уехала. А этот врач обещал, но потом пришло письмо в суд, что в нашей больнице нет таких специалистов, поэтому эпикриз они сделать не могут. После всех наших походов вроде бы мы уговорили врача, что он сделает такое описание, — рассказывает Наталья, а мне действительно трудно поверить в происходящее. — И теперь мы зависим только от одного человека. Это невыносимо, когда ты понимаешь, что у тебя есть возможность забрать отца в Москву, провести обследование и даже поместить его в хороший пансионат, где специализируются именно на таком заболевании. А ты вместо этого просто смотришь, как он угасает. Эта достаточно серьезная проблема коснулась не только нашей семьи, из-за этого страдает много пожилых людей в нашей стране. Чтобы получить опеку, нужно пройти нескончаемый круг бюрократии, а в это время состояние близкого человека ухудшается.

После долгих переписок, в понедельник, 8 сентября, стало известно, что областная больница всё-таки отправила выписной эпикриз в качканарский суд. Что написано в заключении, Наталье и Ирине неизвестно. Но будем надеяться, что ситуация в скором времени разрешится положительно.

Такая проблема может коснуться каждого. По некоторым данным, в России деменцией страдает 1,4 млн человек. В мире, по данным ВОЗ на 2023 год, насчитывалось более 55 млн человек, страдающих от этого заболевания.

Лариса Плесникова