Накануне юбилея врач Анатолий Манусов рассказал «НК» о своем жизненном и профессиональном пути

На встречу с этим человеком я шла с большим волне­нием. Он хорошо знаком многим качканарцам. Мало того, этого человека знают в Ека­теринбурге и в области. Его специальность самая ува­жаемая с древности – врач! Верен он своему делу вот уже сорок пять лет. И сегод­ня, в свой семидесятилетний юбилей, он находится на рабочем месте, ежедневно принимая больных с ранне­го утра до позднего вечера. Имя этого человека – Анато­лий Владимирович Манусов.

Четыре часа я слушала его рассказ о времени и о себе и была потрясена ус­лышанным. Об Анатолии Владимировиче надо писать не статью, а книгу. В этой га­зете читатель прочтёт лишь толику из того, что расска­зывал наш земляк, которого по праву можно назвать по старинке земским врачом: душевным, отзывчивым, го­товым прийти на помощь больному в любое время су­ток.

В своё время пациентом Анатолия Владимировича была и я, а затем и мои дети. Наверняка и наши читате­ли также лечились у него, а потом отправляли к нему на приём своих детей. По­лучается, не одно поколение качканарцев получало у Ма­нусова квалифицированную помощь.

Свою статью я начну с родителей Анатолия Вла­димировича, о которых он рассказывал с огромным ду­шевным подъёмом.

— Родился я в Тбилиси в семье военнослужащего. Родители занимались спор­том, были мастерами спорта по гимнастике, мама была чемпионкой Грузии по пла­ванию, занималась легкой атлетикой. Отец играл в фут­бол за команду тбилисского «Динамо».

18 апреля 1951 года «Ди­намо» играло с командой бакинских футболистов. И отец будущего врача забил решающий гол. Когда он пришел в раздевалку, то ус­лышал поздравления в свой адрес. Виновник торжества думал, что его поздравляют с голом, а оказалось, с рожде­нием сына.

Мама, мастер спорта по спортивной гимнастике, была отобрана в 1940 году для участия в параде физ­культурников в Москве. Пройдя по Красной площади в составе спортивной деле­гации Грузии, она вместе со спортсменами других союз­ных республик была при­глашена в Кремль, где их приветствовал сам товарищ Сталин. Мама рассказывала нам об этой запоминающей­ся встрече.

Я храню все грамоты, спортивные медали и знач­ки родителей. Они для меня и нашей семьи очень дороги.

Если же говорить об отце, то войну он начал на Кавка­зе, участвуя в боях за пере­валы Главного Кавказского хребта против горной диви­зии вермахта «Эдельвейс». Я свято храню награды отца, такие, как орден Отече­ственной войны, медаль «За оборону Кавказа» и медаль «За победу над Германией». В одном из боёв отец был ранен, лечился в госпита­ле, а после был направлен в Орджоникидзевское воен­ное училище. Войну он про­должил уже офицером.

О родителях можно рас­сказывать бесконечно, но главное, они прожили дол­гую счастливую жизнь.

— Как вы оказались в Украине?

— Отец, демобилизовав­шись, переехал с семьёй на свою родину, в город Токмак Запорожской области. Там я и пошёл в школу. Учился хо­рошо, занимался гимнасти­кой, баскетболом, ручным мячом, теннисом, шахмата­ми. В 15 лет получил 1 разряд по гимнастике.

Отец и мама много лет работали в школе учите­лями физкультуры, затем папа стал директором пер­вой спортивной школы в Токмаке. До конца жизни оба занимались спортом, были судьями на различных спортивных соревнованиях, включая республиканские.

— Почему в такой спор­тивной семье вы решили стать врачом?

— Отец готовил меня в во­енное училище, а мама меч­тала, чтобы я стал доктором. После окончания школы по направлению военкомата я поехал поступать в Высшее Рижское военное училище. Экзамены сдал успешно, но учиться не стал, так как училище оказалось не авиа­ционным, а ракетно-страте­гическим. Меня тут же при­звали в армию. Направили служить в Белоруссию, но когда начались учения, нас перебросили в Казахстан и уже оттуда направили на Дальний Восток. В армии я продолжил заниматься спортом, получил первый разряд по баскетболу.

С травмой попал в го­спиталь Благовещенска. Из окна моей палаты был ви­ден центральный корпус медицинского института. Я подумал, почему бы мне не попробовать поступить туда. В последний день приема документов, в больничном халате, на костылях, я при­шёл в приёмную комиссию. Экзамены сдал успешно. Сбылась мечта мамы: я — бу­дущий врач.

— Чем запомнилась сту­денческая жизнь?

— На первом курсе я сразу же стал заниматься в науч­но-студенческом кружке на кафедре оперативной хи­рургии и топографической анатомии у известного про­фессора В.Н.Пономаренко. Летом с профессором Ли­фаром, заведующим кафе­дры фармакологии, мы от­правлялись на двух катерах в двухнедельную экспеди­цию по изучению и собира­нию лекарственного сырья Амурской области. Мы под­нимались вверх по течению на 300-400 километров по рекам Зея, Селемджа, Ульма, Деп. Кругом была одна тай­га! А какие там реки, сколько рыбы! Река Зея, например, такая широкая, что друго­го берега не видно. А когда пошли ливни, по реке дви­нулся такой поток повален­ных деревьев, что, если бы мы не свернули на катере в протоку, мы просто погибли бы.

С первого курса я играл за сборную баскетбольную команду мединститута, ко­торая участвовала в чемпи­онате Сибири и Дальнего Востока. Причём, соревнова­ния проходили не во время учёбы, а в зимние и летние каникулы, когда студенты разъезжались по домам.

— Когда вы решили, что будете хирургом?

— На шестом курсе я пе­решел в субординатуру по хирургии. Из курса числен­ностью 600 человек набира­ли только небольшие группы хирургов и акушеров-гине­кологов, причём брали толь­ко тех, у кого не было троек по учебным дисциплинам. То есть отбор шёл серьезный.

Я успешно окончил ин­ститут и был направлен в город Свердловск, где закон­чил интернатуру по хирур­гии и специализацию по ото­ларингологии при областной клинической больнице №1. Во время учебы жил в одном из кабинетов лор-отделения, потому что не хватало мест в общежитии. И получилось так, что врачи в хирурги­ческих, челюстно-лицевых отделениях знали, что есть врач-интерн, который всег­да может ассистировать, и не придется вызывать штатно­го врача. Это дало мне боль­шую практическую пользу для дальнейшей работы по специальности. Кроме того, я всегда старался со своими наставниками вылетать на вертолетах санавиации на тяжелые случаи к лор-боль­ным и ассистировать на сложных операциях. Ещё я постоянно ассистировал на операциях по отоларинголо­гии, учась у таких известных корифеев, как профессора Г.М.Григорьев, Б.В.Бродов­ский, И.И.Томилов.

— В каком году вы прие­хали в Качканар?

— В сентябре 1981 года по­сле окончания интернатуры я был направлен лор-врачом в центральную городскую больницу Качканара, где меня встретил выдающийся хирург В.В.Васильев, кото­рый работал главным вра­чом больницы. Оказалось, что в стационаре нет лор- операционного инструмен­тария. Нужно было подавать заявку на этот инструмент, но ждать его можно было долго. Подать заявку было некому, так как лор-врача в городе не было три года.

— И как вы работали без инструментов?

— Неожиданно мне по­мог тогдашний начальник Отдела рабочего снабжения. Он был моим пациентом и узнал про нашу беду. Он до­говорился с руководством «Медтехники» Нижнего Та­гила, и тогда я смог обеспе­чить больницу лор-инстру­ментом.

Работая в хирургическом отделении больницы, я два дня в неделю проводил опе­рации в первой половине дня, а уже в поликлинике вел вечерние приёмы. Поликли­ника работала до восьми ча­сов вечера, я же вёл приём до тех пор, пока в коридоре не оставалось ни одного боль­ного.

В приемном покое я при­нимал и в праздничные дни, и в выходные. Прихожу до­мой усталый, вдруг звонок: «скорая» за мной едет. Кто-то с носовым кровотечени­ем, кто-то с абсцессом. Ка­ких только тяжелых больных не приходилось мне лечить.

— Знаю, что, работая, вы не переставали повы­шать квалификацию.

— Когда главврачом стал Р.Т.Лутфуллин, он открыл лор-отделение на 20 коек. И чтобы я набрался больше операционного опыта, он отправил меня на два меся­ца на стажировку в лор-отде­ление областной больницы.

Вообще я старался ис­пользовать в своей работе всё новое и передовое, что стало появляться в медици­не. Главврач отправлял меня на отоларингологические специализации.

Например, я ездил в Пен­зу на усовершенствование по отоларингологии, где ассистировал профессору по оперированию опухо­ли гортани и пластических операций ушных раковин и носа.

В Ярославле я обучился лечению острых гаймори­тов беспункциональным методом синус-катеторов «ЯМИК». Эту технологию я применил в Свердловской области первым.

К тому же я съездил в Омск, где начали выпускать аппараты «Тонзилор», про­шёл пятидневные курсы и привёз в Качканар первый «Тонзилор», их еще не было даже в Свердловске.

В областной больнице я проводил бескровные опе­рации миндалин, носа, опу­холей доброкачественных и злокачественных с при­менением прибора «Крио­диструктор». Такой прибор в Качканаре мне помогли создать высокопрофессио­нальные работники.

В своё время я прочёл в «Вестнике отоларинголо­гии» про эндоскопическую аппаратуру. После учёбы на лор-кафедре в городе Ле­нинграде я привёз волокон­ную аппаратуру, которая в те девяностые годы была ещё редкостью. Эта аппаратура предназначалась для осмо­тра лор-органов и удаления инородных тел из пищевода и гортаноглотки.

— А какие-то случаи из вашей лечебной практики вам запомнились особен­но?

— Удаление пятикопееч­ной монеты из пищевода у мальчика восьми лет. И по­добных случаев было нема­ло.

Как-то обратился ко мне пациент с травмой носа. У него вообще носа не было, один кончик торчал. Им­плантатов тогда не хватало, и нужно было делать ауто­пластику, то есть взять хрящ из ребра и имплантировать в нос. Операция прошла удач­но. Хрящ был один, и права на ошибку у меня не было. Перед операцией у себя в ка­бинете я перестругал ведро картошки, чтобы вырезать необходимую форму носа. У меня даже фотографии со­хранились.

С годами я защитил пер­вую категорию специалиста по отоларингологии, а затем и высшую категорию.

По роду своей работы я санировал и оперировал детей от двух до шести лет. Известный врач Борис Бро­довский сказал мне, что результат своей работы в Качканаре я смогу увидеть через 10-15 лет, когда встре­чусь со своими пациентами на призывной комиссии в армию. И действительно, через много лет, работая врачом в призывной ко­миссии, я убедился в том, что у призывников лор-за­болевания было выявлено мало.

— Как вам удалось со­здать медицинский центр «Адонис»?

— В 2006 году главный врач городской больницы сократила меня, и я оказал­ся без работы, хотя мог бы принести ещё много поль­зы больным. В это время я встретил своего бывшего пациента и рассказал ему, что меня пригласили ра­ботать в Екатеринбург. Ус­лышав это, он предложил мне открыть медицинский центр и взял на себя его финансирование. Это был предприниматель Юрий Александрович Калинин. Он стал директором создан­ного центра. Большое спа­сибо должен сказать ему не только я, но и качканарцы. Так появился медицинский центр «Адонис».

Работаем до сих пор. Приёмы у нас ведут ЛОР, невропатологи, эндокри­нолог, терапевт, врачи УЗИ и врач функциональной диагностики. Мы снимаем кардиограммы, реоэнцефа­лографию (РЭГ), электро­энцелофалографию (ЭЭГ) и многое другое.

В «Адонис» больные едут отовсюду: из Тёплой Горы, Верхней и Нижней Туры, из Иса, а также из Горнозавод­ска, Кушвы, Лесного, Горно­уральска и Нижнего Тагила. Студентов с хроническими тонзиллитами, которые приезжают в Качканар на каникулы, я лечу аппаратом «Тонзилор».

— Хотелось бы узнать о вашей семье.

— Скажу коротко. Я вос­питал двух дочерей, у кото­рых по внучке. У меня есть старший брат, он киноре­жиссёр.

— Что вы считаете глав­ным в работе врача?

— Переживать за больно­го. Когда врач ставит себя на его место, он как бы берёт эту боль на себя.

Ещё раз я прослушиваю записанное мной интервью с Анатолием Манусовым. Его неспешная, размеренная речь, его чуть хрипловатый голос выливаются в некую чарующую музыку того со­ветского поколения, энер­гичного, задорного, веря­щего в счастливое будущее своей страны.

Оксана Фёдорова

Фото из личного архива Анатолия Манусова