Участки садоводов зимой выглядят словно заброшенные поселения – тишина вокруг и снежные ковры. Лишь в отдельных домах можно найти следы жизни – видна узенькая тропинка к дому, а из трубы идет дым. Живи себе и радуйся наедине с природой, как бабушка-от­шельница Агафья Лыкова из сибирской тайги. Но Агафья жила одна, без детей и без семьи.

На прошлой неделе мы побывали в гостях у одной семьи, проживаю­щей в шестых садах, после того, как корреспонденту редакции рассказали, что там проживает одинокая женщина с ребенком лет восьми. Очевидцы обеспо­коились судьбой мальчиш­ки и просили разобраться, почему ребенок живет «в глуши» и не ходит в школу.

Первая мысль, что возникла у нас, — в семье могла слу­читься беда. Всяко бывает — может, действительно, жить больше негде, может, муж выгнал из дома. Перед поездкой нас предупредили, что мальчика мы можем не увидеть: мол, прячет мамка его; но домик и его обитателей мы всё же нашли. Как говорится, маль­чик был.

На обозначенном месте мы увидели грузовик, сто­ящий на узенькой улочке. Рядом с ним был мужчина. Он загружал в машину брев­на с разобранного старого домика. Недалеко от грузо­вика, у калитки, за погруз­кой наблюдала женщина, а с ней рядышком крутился мальчишка. Одет он был со­ответственно времени года, личико, правда, замарано золой. В руках у мальчугана были плоскогубцы. Елена, так звали мать, встретила нас с удивлением. Мы по­интересовались, кто живет в этом доме. Женщина не скрывала — она с малень­ким сыном.

— Мы недавно приехали в Качканар из Омска оформ­лять наследство, у меня умер отец. Все у нас хорошо: печка есть, дров много, к нам часто приезжает мой брат Павел. Да вот он, грузит доски, —от­вечала женщина и указала рукой на мужчину.

В подтверждение сказан­ного Елена достала нам свой паспорт с омской пропиской. А также добавила: беспоко­иться не о чем, никто здесь не бомжует, да и помощь ей не нужна: у мальчика всё есть.

— Дела здесь мы свои уже заканчиваем и через несколько дней уезжаем в Омск. А почему ребенок не в школе, так ему недавно исполнилось семь лет, из-за нарушения речи он ходил в логопедическую группу, в школу пойдет через год. У нас все хорошо, — повторяла мать.

От женщины не разило ни сигаретами, ни спиртным. Мальчик Вова в это время молча поглядывал на об­щение взрослых. Брат жен­щины Павел подтверждал: проблем нет. На наш приезд и она, и он отреагировали просто — в редакцию обра­тилась соседка, та, что бочку с их участка стащила и была поймана.

Тем временем заявители настаивали: ребенка нужно изымать из семьи, так как садовые домики — летние, а значит, холодные, а на носу зима. «Женщина порой то­пит печку и уходит, оставляя мальчишку одного. А ему обязательно нужно ходить в школу», — твердили они. Мы решили найти родствен­ников этой женщины в Кач­канаре, чтобы разобраться, есть ли проблемы в семье. И нашли дочь Юлию от перво­го брака.

Девушка проживала не в саду, а в своей квартире. Она подтвердила нам, что ее мать и маленький брат действительно приехали де­лить наследство дедушки и проживают в саду. Жить у нее дома невозможно, так как в квартире ведется капи­тальный ремонт. В этом мы убедились сами — квартира была в руинах. Юля поясни­ла: в скором времени мама собирается возвращаться в Омск, где постоянно и про­живают, с собой она приво­зила теплые вещи ребенку, так как знала, что лето на Урале бывает холодным, да и наследство быстро не при­нимают. Приехали в Качка­нар они в конце июля.

— С мамой у нас непро­стые отношения, с три­надцати лет бабушка стала моим опекуном. Несмотря на это, с Вовиком я общаюсь, поздравляла его недавно с днем рождения. Вещей они привезли много. Семья не пьющая, не курящая, на уче­те в ПДН или где-то еще не состоит, есть на что жить. До­мик теплый, раньше там по­стоянно жил дедушка. Воз­можно, соседи оговаривают их, насколько я знаю, одна соседка из-за бочки угрожа­ла маме устроить проблемы, — рассказала Юля.

На этом мы и решили разойтись: семья на самом деле не выглядела отшель­никами или бомжами, как на этом настаивали соседи, да и явно не бедствовала – денег у них с собой было предоста­точно. А надумать человеку со стороны можно разное, ведь каждый живет своими представлениями о жизни. А чужая душа — те еще потем­ки.