Николай Желонкин восстанавливает заброшенные памятники ветеранам Великой Отечественной войны

Помню, как папа рас­сказывал о том, как в начале войны железную дорогу у деревни Пан­телеево в Ярославской области бомбили нем­цы. Как над деревней низко летали немецкие самолёты, а он, восьми­летний мальчишка, как и остальные деревенские, прятался у себя в погре­бе. Железнодорожная ветка, проходившая у их деревни, соединяла Ярославль с Ленингра­дом и, видимо, была стратегически важна для нашей армии.

Памятник у деревни Пантелеево

Иногда фашистам уда­валось разбомбить поезд. И если в поезде ехали эва­куированные, то все де­ревенские, в том числе и школьники, выходили к ис­корёженным вагонам, ис­кали раненых, в братской могиле хоронили убитых. И до сих пор у деревни Панте­леево на месте массового за­хоронения стоит памятник погибшим. Кто поколесил в тех краях, знает, что такие памятники с красной звез­дой вдоль железной дороги — совсем не редкость.

Когда деревня еще была жива, за памятником уха­живали, красили, сделали оградку. Потом не стало де­ревни, и уже не выглядывала из высокой травы выгорев­шая облупившаяся красная звёздочка. А три воронки от бомб у самой деревни всё труднее и труднее было раз­глядеть – они просто пре­вратились в небольшие бо­лотца.

Лет десять назад я повез­ла сына на родину папы. В деревне уже никто не жил, остались только пустые дома с открытыми дверями и вы­битыми окнами. Я показа­ла сыну, что осталось от тех воронок. Подошли мы и к памятнику. К моему удивле­нию, трава была выкошена, памятник выкрашен. За­брошенное захоронение не осталось забыто. Помню, в той поезде я пыталась рас­сказать сыну всё, что вспо­минал о войне папа. Надо, чтобы кто-то это знал. И помнил.

Семейное захоронение Путятиных

Сейчас, как никогда, важ­но сохранить память о той войне, потому что живых её свидетелей почти не оста­лось. Не осталось не только участников, но даже детей войны с каждым годом ста­новится всё меньше.

Помнит о войне и Нико­лай Сергеевич Желон­кин, хотя на войне не был – не успел родиться. Родился и рос он на Журавлике. И до сих пор не забыл родную де­ревню.

Было на Журавлике своё кладбище. Николай Сергеевич вспоминает, что на краю кладбища были за­хоронения немецких плен­ных. Он узнал, что там было похоронено более пятидеся­ти немецких солдат.

Но могил этих Желонкин не нашёл: оказалось, их смы­ло, и сейчас на месте могил овраг. На кладбище набрёл он на семейное захоронение Путятиных.

Фамилия эта в своё время гремела по всей округе. Три могилки находились в пла­чевном состоянии, оградка покосилась. И если два па­мятника были сделаны из железа и требовали просто косметической реставрации, то средний — деревянный — сгнил и завалился на бок.

Больше всего тронуло сердце Николая Сергеевича то, что на одном из памятников была фото­графия молодой женщины в офицерской форме с ор­деном Красной Звезды на груди.

— Выходит, женщина во­евала, а памятник сейчас оказался в плачевном состо­янии, — рассказывает Же­лонкин.

И решил тогда неравно­душный качканарец рестав­рировать его к Дню Победы, а также привести в порядок остальные памятники.

И начал с ранней весны реставрационные работы, а также поиск информации о семье Путятиных. Что-то он смог прочитать на железных табличках, прикрепленных к памятникам, какую-то информацию запрашивал в архивах, какую-то узнавал у своих земляков. Оказалось, что в Качканаре живут люди, которые знали эту семью, и даже их родственники.

Капитан медицинской службы

Николай Сергеевич узнал, что захоронены на кладбище Журавлика Гри­горий Яковлевич Путятин (1871-1953г.г.) и его супру­га Мария Васильевна (1880- 1920г.г.). А также их дочь Ольга Григорьевна Путяти­на, ветеран войны. На па­мятнике было написано: 1905-1943.

— Но тройка как будто бы исправлена на восьмёрку, вспоминает Желонкин. — И действительно, когда я при­водил в порядок могилки, то под памятником Ольги об­наружил старую метал­лическую таблич­ку, где годом з а х о р о н е н и я значился 1948-й.

Вместо сгнив­шего деревянного памятника Марии Васильевне Николай Сергеевич сделал хороший деревянный крест. Железные же памят­ники покрыл антикоррозий­ным покрытием и покрасил. На верхушке памятника Ольге покрасил звезду. Та­кую же планирует сделать и у Григория Яковлевича.

Николай Сергеевич перефотографировал овал с памятника Ольги и отдал фото на реставрацию, затем распечатал его.

Желонкину удалось за­получить копию наградного листа Ольги. Вот что там на­писано:

«Наградной лист на Пу­тятину Ольгу Григорьевну

капитана медицинской службы, начальника медицин­ской части эвакогоспиталя 2771.

Предоставляется к на­граждению орденом Красной Звезды.

В Красной армии с августа 1943 года.

Работала в госпитале с первых дней его формирова­ния, с октября 1943 года.

За время работы проявила отличные служебные каче­ства: трудолюбива, дисци­плинирована, инициативна, находчива, требовательна к себе и подчинённым. При фор­мировании госпиталь получил новых врачей на 80% (год окон­чания ВУЗа 41-42) и не знав­ших госпитальной работы. Тов. Путятина воспитала и научила работать врачей и много медсестер.

Большое внимание она уделяла учебе врачей и мед­сестер: организовала систе­матическую учебу, курсы для медсестер и санитарок. На всех этапах работы уделяла огромное внимание эпидрабо­те в госпитале и среди насе­ления. В Наленчуве (Польша) получила за эту работу бла­годарность.

Своей умелой энергичной работой обеспечила удовлет­ворительную работу госпи­таля на всех этапах.

Пользуется большим ав­торитетом и уважением среди раненых и личного со­става.

Заслуживает награждения орденом Красной Звезды.

12 июля 1945 г. Начальник эвакогоспиталя 2771 майор м/с Попов».

Когда читаешь эту ха­рактеристику, смотришь на эту симпатичную женщину, уже представляешь себе её жизнь, её войну. И памят­ник этот уже не становится безликим. За ним – трудная жизнь и война.

Николай Сергеевич также установил, что у Григория и Марии было пя­теро детей. Самая старшая Нина (родилась в 1900 году) была учительницей. Затем, в 1905-м родилась Ольга. По­том были Пётр, Василий и Варвара. О них неизвестно почти ничего.

Всё — на добровольных началах

Все затраты на восста­новление памятников Же­лонкин взял на себя. Он по­пытался было подключить к себе в помощь школьников, но не получилось: сейчас школы этим не занимают­ся. А кто занимается? Либо добровольцы, либо какие-то общества памяти.

Без помощников дело у Николая Сергеевича движется не шибко бы­стро. Но и он не торопится: к 9 Мая хочет закончить восстановление памятни­ков Путятиным. А дальше… Планов много. Один из них – сделать общий памятник на месте захоронения плен­ных немцев. Чтобы потомки наши знали и помнили, что нашли последний приют на кладбище посёлка Журавлик и немецкие солдаты. Затем установить поклонный крест в центре бывшего посёлка Журавлик. Тут уж, конечно, не обойтись без помощи ма­териальной и физической.

Николай Желонкин не говорит громких слов, не афиширует свою важную и такую необходимую работу. Просто он так живёт, так чув­ствует, он помнит…

Не хочется писать ка­ких-то общих высокопарных слов. Потому что когда гово­рятся слова — не делаются дела. И вот есть в Качкана­ре такой человек, который не говорит много, а просто делает дело – по восста­новлению памятников, по восстановлению штольни Ободовского, по увековечи­ванию памяти о своём род­ном Журавлике.