С детства моряк Юрий Соловьев рисовал корабли с самолетами и был запевалой в школьном хоре

Начинал с острова Русский

После полугодового обуче­ния в школе связи на острове Русский Юрий Донатович по­ступил радиотелеграфистом на ледокол «Садко». Служил на тихоокеанском флоте с 1969 по 1972 год.

Теперь корабль, на кото­ром ходил в походы качка­нарский моряк, передали гражданским, и сняли с него все пушки.

Юрий рассказывает, что пытался найти сослуживцев в Интернете но ничего не вышло.

К качкам привык с детства

Родился Юрий Донато­вич в Нижнем Тагиле. Когда маленькому Юре был год, он вместе с родителями пе­реехал в Кушву и жил там до пятнадцати лет. За три года до начала службы в армии переехал к отцу в Ригу.

Юрий вспоминает, что с детства любил качаться на качелях, поэтому морская бо­лезнь ему была не страшна:

— В Риге у нас были каче­ли на большой березе. Я мог там подолгу качаться. Сосед­ка всегда спрашивала: «Юра, у тебя голова не кружится?».

Мог стать подводником

От службы на подлодке Юрия отделяли несколько шагов, но судьба распоряди­лась иначе.

— Я барокамеру прохо­дил, все нагрузки выдер­жал, а у некоторых парней кровь из ушей текла. Вышел из кабинета, меня здесь же пригласили в другой. Там сидит майор, смотрит мой военный билет, а там запись: специальность до призы­ва — художник. Он мне го­ворит: «Художник, вы меня нарисуете?». Я ответил, что попробую. Хотя портреты никогда не рисовал. Он дал мне карандаш с бумагой. Я нарисовал, оказалось, похо­же. Потом он спросил про слух, я ответил, что в школь­ном хоре был запевалой. Как сейчас помню, на каком-то празднике в школе объяв­ляют: «Песня «Взвейтесь кострами, синие ночи», сво­дный хор школы №3, запе­вала Юрий Соловьев». И смех по рядам, хи-хи-хи — «запе­вала Соловьев!».

Выяснилось, что слух у Юрия есть, и майор напра­вил его в школу связи. А на подлодку, признается моряк, ему и не хотелось.

— Никто из ребят не хотел попасть в подводники. Пом­ню, когда с острова Русский я попал на корабль, среди ма­тросов прошел слух, что со­ветская подводная лодка за­тонула после столкновения с американской. Они повреди­ли себе рубку, а нашей лодке пропороли днище, после чего наши подводники затонули на глубине пяти километров. Потом американцы подняли советскую подлодку, но она при подъеме переломилась, и часть моряков осталась в отсеках. Тогда советская власть открестилась, сказав, что это не наша подлодка. Американцы в свою очередь похоронили наших подво­дников с почестями. Гробы были накрыты советскими военно-морскими флагами. Близким погибших советских моряков власти сказали, что их родные погибли при ис­полнении служебных обязан­ностей. Тела они так и не уви­дели, — вспоминает Юрий.

Удаляли аппендицит в походе

На корабле бывало всякое. Уходили в поход на четы­ре месяца. И в одном таком походе рулевому матросу удаляли аппендицит. Юрий вспоминает, что парень упал прямо на посту. Терпел до последнего, даже перитонит уже начался.

— Операцию ему делал майор медицинской службы. Он был мастер на все руки, даже зубы лечил. Правда, обезболивающих не было, спирт даст и выдерет зуб, — рассказывает Юрий Донато­вич.

Готовы были стрелять в любую минуту

— Однажды в 1971 году нам нужно было встретить караван наших боевых кора­блей, который шел северным путем через льды Арктики. До моря Лаптевых их со­провождал ледокол «Ленин­град», а мы должны были провести их через Берингов пролив в Петропавловск. Там было два эсминца и восемь десантных кораблей. Берин­гов пролив мы прошли бла­гополучно. Когда проходили мимо острова Святого Лав­рентия (это американская территория, там располага­лась их база), к нам навстре­чу отправился американ­ский ледокол «Айленд». Мы рассредоточились так, что­бы, насколько можно, наш караван прижался к Чукот­скому берегу. Американский корабль пытался прорваться, чтобы посмотреть, посни­мать, задокументировать. Мы в буквальном смысле сталкивались с «Айлендом», даже борта трещали. Артил­леристам приказали занять посты и направить пушки в упор. Американцы увидели, что нас не взять, и отошли в сторону. Они открыли ангар, оттуда вылетел вертолет, и он сфотографировал, что им было нужно. Получается, мы боролись зря, — говорит Юрий.

Фотографии проходили проверку

На корабле, рассказывает Юрий, им было запрещено фотографировать. Только с разрешения руководства и лишь на фоне стены:

— Я был в хороших отно­шениях с секретарем ком­сомольской организации нашего корабля, у него был фотоаппарат. И то он все свои пленки показывал зам­политу. Тот все просматри­вал, какие-то кадры выстри­гал ножницами.

На корабле была партий­ная организация, проводили партийные и комсомольские собрания.

Юрий вспоминает, как в шторм ледокол очень сильно болтало, бывало по несколь­ко суток:

— Представляете, корабль поднимался на десять метров вверх, затем опускался на де­сять метров вниз. Затем с боку на бок. У кроватей даже бор­тики на такие случаи были, чтобы матросы не выпали.

11 человек на место

После службы Юрий по­ехал поступать в Краснояр­ское художественное учили­ще. Парню удалось пройти конкурс из одиннадцати человек на место. После че­тырех лет обучения получил диплом по специальности художник театра. Работал в драматическом театре, но из-за небольшой зарплаты пришлось уйти.

Возглавлял бюро эстетики

В восьмидесятом году Юрий вместе с женой перее­хал жить в Качканар, устро­ился в «Уралдомнаремонт», где проработал девять лет. После Юрий Донатович тру­дился в бюро эстетики ГОКа. Последние десять лет перед выходом на пенсию возглав­лял эту организацию.

В море есть динамика

Море не покидает Юрия до сих пор. У мужчины есть хобби — писать картины.

— Морская тема мне бли­же всего. В море есть ди­намика, мне нравится пе­редавать движение волн, состояние неба. Украшают мои картины корабли.

На написание картин Юрия вдохновляет сам про­цесс. Главный ценитель его работ — любимая жена.

Юрий Донатович призна­ется, что ему очень бы хоте­лось вновь побывать в ме­стах службы, но добираться туда очень дорого