Жизнь в две тысячи шестнадцатом году дала понять, что «вечная весна в одиночной ка­мере» для меня подошла к концу, и начался следующий период – этап семейной жизни. Дорога к этому была не коротка, не длинна – она была ровно такой, какой ей полагалось быть, и более того, дорога та была полна свежими открытиями и успехами.

И вот в качестве мужа и жены мы с Мариной едем в небольшой отпуск через три недели после свадьбы. После Сибир­ского тура я дал возможность именно жене выбрать точку на карте, куда мы могли бы поехать, но за две недели до отпуска Марина возврати­ла мне право выбора. Очень неосмотрительно. Исходя из отсутствия загранпаспорта у моей «второй половины» вариантов было немного. В выборе места я отталкивался от желания сменить привыч­ную картинку, максимально­го комфорта пребывания и отсутствия знакомых и близ­ких в эту «медовую неделю».

Так получилось геогра­фически, что самой прибли­женной страной к Сверд­ловской области является Казахстан, где для въезда не требуются ни загранпаспорт, ни виза. И проблем с языком там не возникнет: каждый казах изучает в школе два языка: казахский и русский. Погода и та не уступает в прохладе, несмотря на более южное положение земель Семиречья.

18 октября

Ещё вчера я вёл приём в поликлинике до семи ве­чера, а сегодня мы летим над девятой по территории страной мира на самолёте Embraer ERJ-190, бразиль­ском малыше.

Перелёт в Алматы прохо­дил транзитом через Аста­ну, прямых рейсов из Коль­цово нет. За день наш рейс сместили на более позднее время, ожидание трансфе­ра затянулось на три часа. В ресторане «Жiбек Жолы» (Астана-аэропорт) сразу начали дегустировать юж­ного соседа: сорпа (мясной бульон) и тушпара (казах­ские треугольные пельмени) ушли внутрь стремительно.

Вечерний авиалайнер до Алматы был более продви­нутым. Пока Марина смо­трела мультфильм «Феи», я успел послушать три ауди­оальбома: Ю-Питер «Био­графика», Ночные снайперы «4», Rolling Stones «Bridges to Babylon».

Приземлившись в аэро­порту Алматы, на город­ском такси за 2000 тенге мы добрались до нашего отеля «Renion Residence». По бу­кингу отелю присвоено «три звезды», но на вывеске воз­вышается на одну больше. Быстро заселились в номер. Гостиница открылась пять лет назад и позициониру­ет себя как апарт-отель с номерами для длительно­го проживания. Наш номер площадью 62 квадратных метра имел в своём арсена­ле большую кухню, ванную и спальню. В каждой ком­нате местный телефон, пло­скоэкранные телевизоры, на кухне — электрочайник и микроволновка. После душа мы впали в пассив на тол­стенном матрасе.

19 октября

Завтрак буфетного типа был по-восточному пёстр: каша, тушеные овощи и зе­лень, сухофрукты, йогурт, сладкая выпечка. Вернув­шись после завтрака в но­мер, мы обнаружили у себя бригаду клининг-службы, которая заканчивала свою работу.

В городе. Покупать билет на гастроли Евгения Гриш­ковца я поехал через весь город в Театр юного зрителя. Проезд на автобусе 80 тен­ге (16 рублей), как в родном городе. Оплата водителю при входе, есть льготные карты, проезд по которым в два раза дешевле. Днём на улицах пробки: улицы на две полосы стоят прилично. Остановки не подписаны. Приятный бонус — водитель за «рахмет» («спасибо») мо­жет остановить в любом ме­сте. Взяв последние билеты на творческий вечер кеме­ровского бородача, я отпра­вился в обратном направле­нии. Маршруты транспорта не всегда совпадают с нави­гатором: пришлось менять транспорт два раза. Пробле­мы с обналичиванием денег не возникло: банкомат Сбер­банка располагался на сосед­ней улице от отеля.

Обед мы заказали в но­мер. Аппетит диктовал: пробуй и пробуй. Ресторан при отеле предложил «Мясо по-казахски», которое, кро­ме казы и жеей (конина), включало сочни из теста и говядину. Приятно окутало вкусовые рецепторы «Фри­касе из курицы» с грибами, дополнительно с рисовым гарниром. Марина цедила «Финский суп» с семгой и шампиньонами и уминала «Цезарь с курицей».

Вечером мы отправились в кинотеатр на Фурманова, на фестиваль японского кино (почему бы и нет?). Органи­заторы устроили небольшую давку перед входом, хотя по факту места хватило всем. Совершенно безвозмездно был посмотрен фильм Маса­юки Суо «Давайте потанцу­ем?». Два часа прошли весе­ло и романтично.

20 октября

В одиннадцать часов по­сле завтрака мы выбираем­ся на прогулку по Алматы. Рядом с нашим отелем рас­положен Парк имени 28-ми панфиловцев (бывший Пуш­кинский). Парк относитель­но небольшой по площади, но в нём дружественно соче­таются темы, посвященные Великой Отечественной во­йне, и Воскресенский собор, и всё это находится в окру­жении осенних кленов, ду­бов, лип и каштанов. Бегают белки. Площадь перед Вос­кресенским собором окку­пирована сотнями голубей, утомленных алматинским солнцем. На одной из доро­жек к нам привязалась де­вочка, отбившаяся от папы. Возвращаем её в родитель­ские руки.

Мемориал, посвященный подвигу советского солда­та, гиперэмоционален: над головой нависают солдаты, вставшие всем телом на за­щиту Москвы, горит вечный огонь, в ряд стоят тумбы городов-героев. Интересен и Воскресенский собор, в первую очередь тем, что это единственное здание, кото­рое уцелело во время послед­него крупного землетрясе­ния в 1911 году. Над собором кружится несколько мифов. По данным И.Баженовой (га­зета «Время» от 2004 года), главным архитектором был не Андрей Зенков, который работал прорабом-инжене­ром на возведении, а К.А.Бо­рисоглебский, утвержден­ный Святейшим Синодом. Так же есть мнение, что со­бор построен без единого гвоздя, но, по отчетам Зен­кова, гвоздей в нем 8,2 пуда. Как бы то ни было, смелые инженерные решения по­зволили собору выдержать землетрясение в 9-10 баллов.

Вознесенский собор — са­мый высокий в мире пра­вославный храм. Кроме мифов, в парке не меньше мистики: неизвестно, куда пропал колокол-благовест, не разбившийся после паде­ния с колокольни в резуль­тате религиозных гонений, неизвестно, куда пропало тело расстрелянного влады­ки Пимена, в этом же парке похоронены известный ку­пец Никита Пугасов и гене­рал-губернатор Колпаков­ский.

Пожалуй, в этом месте стоит окончательно закре­пить за южной столицей Казахстана название «Ал­маты». Наверняка, за годы Советов многие привыкли видеть неверное название города (Алма-Ата, Алмата). С обретением суверенитета историческое название «Ал­маты» (что переводится как «яблоневый») было возвра­щено.

Продолжая прогулку по улице Го­голя и ненадолго заглянув в книж­ный магазин, мы свернули к улице Толе Би, где зашли в укромный зелё­ный закуток с памятником влюблён­ным.

Отобедав в соседнем кафе, дошли до улицы Каранбай батыра. Фонта­ны, увы, были лишены воды, откры­вая вид на свои пыльные чаши. На улицах простудившиеся казахи но­сят одноразовые маски, что больше свойственно их китайским и япон­ским «азиатским друзьям».

За Театром оперы и балета начи­нается улица Тулебаева. Уже после поездки я узнал, что на этой улице снимали последнюю зимнюю сцену легендарного фильма «Игла» с Вик­тором Цоем. Мы же интуитивно ныр­нули в тихую улочку, островок спаль­ного района в центре города. Здесь необычайно приятно проходить под кронами гигантских клёнов, лип и елей с пышными колючими ветками. А ещё неподалеку от проспекта Абая растут необычно большие (с величи­ну пятиэтажного дома) деревья, по­хожие на березы, с толщиной ствола, что вдвоём еле обхватишь, я назвал из «байконуровскими», удивитель­ные деревья, крона которых начи­нается на высоте четвёртого этажа.На сегодня ходить мы определённо устали, поэтому, сев на проспекте Абая на троллейбус (трамваи в этом году убрали вовсе), покатили домой на чужом горбу.

21 октября. Едем в горы

Единственной экскурсией, кото­рую мы заказали через алматинскую турфирму, стала поездка на Большое Алматинское озеро (БАО).

В час дня за нами заехала машина с гидом. Гида звали Эмиль. Он был моложе нас, потому его красноречия хватило на первые полчаса. На пути к БАО мы проезжаем по проспекту Аль-Фараби и через финансовый центр города. Бизнес-центр Есентай и торговый центр Есентай, крича­щие названиями мировых брендов, виллы и пики «стекляшки» (биз­нез-центра «Нурлы-Тау»). По всему протяжению проспекта можно ви­деть цепь гор, которые покрылись тонким слоем снега. Летом снежная шапка тает, и лишь в теневых высо­когорных лощинах остаются белые сугробы. Весной из-за схода снега существует угроза селей.

Въезжаем в Иле-Алатауский запо­ведник. Водитель вёз нас по серпан­тину, местами покрытому настом, машина справлялась отлично. Пер­вая смотровая площадка распола­галась у селезащитной плотины, где с гор живописно спускалась речка Большая Алматинка.

Следующая площадка была более популярной среди населения и от­крывала вид на горную гряду справа и слева. Окрашенные в разные цвета, благодаря неравномерно выпавше­му снегу, вершины дремали, окутан­ные туманом. На снежных склонах зеленели ряды тянь-шаньской ели.

Через полтора часа пути мы до­брались до Большого Алматинского озера. Озеро является стратегиче­ским объектом двухмиллионного города как один из основных источ­ников питьевой воды, поэтому ох­раняется. Вода прозрачная с чуть голубоватым оттенком. Стоит озеро в окружении горных пиков Советов, Туриста и Большого Алматинского пика на высоте 2500 метров. После фотосессии у озера возникла мысль проехать к старой обсерватории и Космостанции, расположенным не­подалёку. Предстояло договориться с пограничниками. Но не случилось в этот раз, с минуты на минуту сол­даты ожидали комиссию, поэтому не стали рисковать и не пропустили.

Вторая часть нашей экскурсии предполагала обед, и мы заехали в горное кафе «Орлиный приют». Мы взяли мясо по-казахски, борщ, салат «Гнездо глухаря», горный чай и не­обычные «блины» – хычины, тонкая жирная лепешка которых начиняет­ся либо мясом, либо сыром сулугуни, либо грибами. Поев до отвала, к пяти часам мы поехали в питомник «Сун­кар».

Пока оставалось время до шоу, мы прогулялись по его территории. Питомник селекционирует казах­скую борзую и среднеазиатскую ов­чарку, в клетках содержатся волки. Неподалеку в загоне пасутся овцы. Главными героями питомника яв­ляются хищные ловчие птицы, для которых здесь же разводятся цы­плята и крысы. Питомник «Сункар» — один из крупнейших в мире. Часть птиц выпускается на волю, часть – продается.

Шоу для нас двоих проводил со­кольник Павел Пфандер, дяденька с особым, неравнодушным взглядом на жизнь и своё дело. Первой в по­становочную охоту «вошла» соколи­ца. Заняв стартовую позицию на бал­коне, соколица со второй попытки поймала вращаемую на веревке «до­бычу». Когда клобучок был надет на голову соколицы, настал черёд сле­дующей охоты – охоты с орлом бер­кутом. Беркут обладает самой высо­кой скоростью среди ловчих птиц. Для демонстрации этого помощник Юра забрался метров на пятьде­сят-семьдесят вверх по склону вме­сте с беркутом. Импровизированной добычей выступала шкура волка, которую после старта беркута Павел приводил в движение. Засекаю вре­мя — 4 секунды, чтобы увидеть и на­стигнуть «серого хищника». Беркут, хоть птица крупная, но цыплёнка уплетает в несколько приёмов.

После беркута Павел показал ра­боту орлана по кличке Жак Кусто, который «брал» добычу с поверх­ности воды, но к нам (к удивлению сокольника) боялся приближаться. В природе орланы не являются лов­чими птицами, как и следующий интересный гражданин по кличке Менеджер. Так звали грифона, пти­цу, которая не летает в привычном смысле, грифон лишь пикирует на падаль в отсутствие видимой угро­зы, так как очень уязвим на земле. После того, как грифон насытится тухлым мясом, он бежит по земле на возвышенность, переваливаясь с лапы на лапу.

После захода солнца в горах ощу­тимо похолодало. Шоу подошло к концу. Мы возвращались по осве­щенной Аль-Фаради в потоке ма­шин.

22 октября. Музей искусств

Суббота. По прогнозу по­годы сегодня обещан дождь. Поэтому мы едем в музей искусств имени Абылхана Кастеева. Но сначала с оста­новки троллейбуса заходим в павильон футбольного клуба «Кайрат», где покупа­ем шарфик казахского дерби для коллекции моего питер­ского друга.

Музей искусств занима­ет относительно небольшую площадь и имеет три этажа экспозиций. Подавляющая часть выставляемых работ — творчество казахских худож­ников. И творчество это всё соткано из аутентичности и традиционности исполне­ния. На картинах много изо­бражений казахского быта степных жителей, народных обрядов и упорного ручного труда. В скульптуре и пор­третном искусстве — изобра­жения героев социалисти­ческого периода. В общем, отдаёт советским реализ­мом. Попытки же создать некий сюр или конструкти­визм, на мой взгляд, неудач­ны. Разительно отличаются залы русского искусства и зал голландской школы жи­вописи. Приободрила и при­езжая выставка этюдов Ива­на Шишкина «Царь лесов».

Когда мы вышли из музея, почувствовали на себе, что начал сбываться обещанный синоптиками прогноз — по­шёл моросящий дождь. На­строение упало, захотелось тепла и поесть. Автобусы ползли медленно. Добрав­шись до парка Панфиловцев, мы зашли в магазин Ин­терfood, где закупили сладо­сти-гостинцы европейских марок, а также фирменный шоколад местной фабрики «Рахат». По выходе из ма­газина мелкий дождь начал чередоваться с мокрым сне­гом. Обед, больше похожий на ужин, заказали в номер. Вечер прошёл за просмо­тром русских каналов, часть из которых запаздывала лет на десять.

23 октября. В горы

Снова в горы: Медеу, Кок-Тобе. Воскресный день. Погода наладилась. Едем на Медеу. От гости­ницы «Казахстан» отходит автобус №12 каждые полча­са, проезд 80 тенге. Такси­сты-зазывалы сначала пред­лагают ехать за 1000 тенге, через десять минут сбивая цену вдвое. Приходящий ав­тобус туго заполняется сту­дентами. Ходит кондуктор. В пути — около получаса.

«Медеу» — это высоко­горный каток, по площа­ди самый большой в мире, прозванный «фабрикой ре­кордов» в былые времена. Сейчас вход на каток – 1800 тенге (350 рублей), прокат коньков — 1000 тенге. Ка­чество льда в начале сезо­на было не очень хорошим, скольжение слабое, но же­лающих рассекать лёд хоть отбавляй. Для детей в прокат можно взять деревянного помощника — пингвина на лыжах. Каток на высоте 1691 метра на фоне горных снеж­ных пиков в туманной дым­ке смотрится классно.

Возвращаемся назад на проспект Абая тем же марш­рутом. Немного замерзнув, всё же решаемся забраться на одну из гор, самую из­вестную в городе — гору Кок-Тобе.

Кок-Тобе («Зеленый холм») — превращенная в го­родской парк гора высотой 1100 м над уровнем моря. Начало канатной дороги на гору расположено недале­ко от памятника Абаю. Ка­натная дорога обновилась в этом же году, поставили комфортные кабинки с мяг­кими сиденьями на 8 чело­век. Раньше курсировали две кабинки вместимостью по 25 человек. Трогается ка­бинка волнительно, но под­нимается мягко и быстро. Сначала под собой видишь лишь частный сектор, а с се­редины пути — прекрасные панорамы города с видом на трамплинный комплекс.

По самой горе Кок-Тобе протянуты трассы экстре­мальных горок. На вершине горы стоит телевизионная башня, единственная в мире, расположенная в сейсмиче­ски опасном районе и таких немалых размеров.

После подъёма на гору мы устремились искать, где можно согреться, и набре­ли на ресторан «Юрта». В чайхане пили чай из япон­ской липы, я ел чечевичный суп. Цены на Кок-Тобе в два раза дороже городских, что на еду, что на сувениры.

24 октября. Планы меняются

Утро началось с новости об изменении планов поездки — вычеркивался авиатур в Аста­ну, поэтому в срочном поряд­ке я поехал в аэропорт менять билеты. Попутно следуя через парк Панфиловцев, я забро­сил в пустовавшие сквореч­ники буккроссинга три ав­торских книги: пусть казахи почитают уральскую поэзию.

Вечером нас ожидало одно театральное мероприятие — концерт Евгения Гришков­ца. Приехав за час до начала концерта, мы заняли мягкий диванчик в фойе и смотрели, как собирается народ. Пу­блика стекалась преимуще­ственно руссколицая и мо­лодая. Партер был заполнен наполовину, хотя билеты в него были распроданы. На балконе было душно. Кон­церт начался с запозданием. Евгений Гришковец в белой рубашке без микрофона (от­чего иногда приходилось прислушиваться) открыл ав­торский вечер просьбой вы­ключить звук мобильных ап­паратов. Мы совершенно не ожидали, что уровень куль­туры простых людей ока­жется низким, но в течение концерта телефоны звенели каждые пятнадцать минут. Драматург в эти моменты где-то отшучивался, где-то иронизировал, но продолжал свой монолог. Основу твор­ческого вечера составили от­рывки из нового спектакля «Шёпот сердца», исполнение и содержание которого были прелестными. Гришковец от­работал на сцене два часа.

На пойманной около теа­тра попутке мы добрались до отеля.

25 октября. Конфета «Взлётная»

Рейс в Астану. Летим авиакомпанией «Bek». На борту раздают конфеты «Взлётная». При посадке — те же (почему нет «Поса­дочных»?). Время прилёта задерживается на десять минут, а у нас регистрация на рейс до Екатеринбурга заканчивается через пол­часа. Действуем как коман­да: я отправляю Марину на стойку регистрации, дабы задержать всех, кого можно, а сам жду багаж с рейса. За пятнадцать минут до взлёта был на стойке регистрации, взмок неимоверно. Багаж уже не приняли (пяти ми­нут не хватило). Спасибо девушке на стойке, которая договорилась, чтобы взяли багаж в телескопическом трапе. Бегом, бегом мы прошли все контроли и сели в свои кресла. Меньше чем через два часа мы были в Екатеринбурге.

Несмотря на все движения правительства республики в сторону международности (дублирование на трёх язы­ках, Казахско-Британский технический университет), Казахстан остаётся страной с сильными народными тра­дициями.

Константин Ярославцев