Накануне очередной ежегодной корректировки коллективного договора Евраз разворачивает пиар-компанию против профсоюзной организации Качканарского ГОКа.

Каждый год с наступлением осени отношения между руководством Евраза и профсоюзным комитетом Качканарского ГОКа входят в стадию обострения. Причина проста и банальна – коллективный договор, в котором ежегодно обновляются два раздела, касающиеся заработной платы и охраны труда.

Кризис в экономике России обострил эти отношения. Очевидно, что покупательная способность зарплат на ГОКе снизилась, реальные доходы упали.   При этом минимальный размер заработной платы в Свердловской области был повышен практически на четверть. Поэтому вполне ожидаемо профсоюз комбината предложил увеличить фонд оплаты труда в 2016 году с 26 процентным ростом средней заработной платы.

Стоит заметить, что ход переговоров по коллективному договору всегда был закрытым, стороны договаривались между собой, какого рода информацию можно запускать в информационное пространство, а какую нет. Что вполне объяснимо, поскольку в подобного рода переговорах  важнейшим атрибутом становятся компромиссы, без которых просто невозможно выходить на конкретные результаты. А договариваться всегда проще за закрытыми дверями. И я не помню случая, чтобы первоначальные позиции профсоюза или работодателя по тем или иным разделам коллективного договора  выходили за пределы согласительной комиссии до окончательного их согласования.

Профсоюз  требует невозможного

Нынче это золотое правило было нарушено. В корпоративной газете «Качканарский рабочий» в интервью директора комбината по финансам и экономике Анны Парфеновой было заявлено, что профсоюзная организация комбината выдвинула требование проиндексировать  оплату труда и соцгарантии  на 26 процентов.

— Вы что, действительно вот так взяли и потребовали? – спросил я у председателя профкома Анатолия Пьянкова.

— Да бред собачий, — заявил тот.  – При работе над коллективным договором мы вообще не употребляем такого понятия как требование. Мы вышли с предложением к работодателю увеличить средняя зарплату, исходя из роста минимальной заработной платы по Свердловской области, на 26 процентов. Предложение,  а не требование – чувствуете разницу? Выдвигать требования – это вообще крайность, как в случае с железнодорожниками. За невыполнением которых следует лишь  одно – забастовка.

Учитывая, что интервью подобного уровня не только проходят жесточайшую цензуру, но и чаще всего пишутся в московской резиденции Евраза, мне не показалось смешение понятий случайным.  Скорее всего, это говорить о предельно жесткой позиции, которую намерен  занять работодатель  в переговорах по колдоговору.

Главный посыл – профсоюз требует (предлагает) невозможное, грозящее ни много ни мало остановкой производства. То есть,  рост зарплат, по мнению работодателя – это уже не просто дестабилизирующий фактор производства,  а фактически путь к гибели всего комбината.

Хочешь прибавку к зарплате – заработай ее сам

Впрочем, Евраз не исключает, что зарплаты могут быть повышены. Но только в том случае, если комбинат ее заработает сам.  Каким образом? Снизить простои, повысить эффективность использования техники и производительность собственного труда, чтобы каждый работал с еще большей отдачей, — говорит Анна Парфенова.

Тут мы рискуем вступить на тернистый путь конспирологии, пытаясь представить, каким образом работники комбината, желающие обеспечить себе индексацию заработной платы, будут снижать издержки производства при растущих объемах добычи и переработки руды. Мне представляется, как профсоюзные лидеры   собирают  всех членов своей организации и ставят перед ним задачи по снижению простоев и повышению эффективности использования техники и собственного труда и говорят еще при этом:  хотите больше зарабатывать – работайте с еще большей отдачей. И не забывайте при этом выключать свет, не тратьте понапрасну воду, бережно относитесь к инструментам. И будет вам счастье.

Переложить на трудовой коллектив ответственность за рост заработной платы при резко возросшей инфляции – это, конечно, верх цинизма работодателя. По сути дела, Евраз предлагает работникам самоорганизоваться  для повышения эффективности управления производством, чем, в сущности, должно заниматься общество с ограниченной ответственностью «ЕвразХолдинг», которой ОАО «ЕВРАЗ Качканарский горно-обогатительный комбинат» официально передал функции управления. И платит за это приличные деньги – только за последние два года Качканарский ГОК заплатил ООО «ЕвразХолдинг» более полутора миллиардов рублей. За то, чтобы тот эффективно управлял комбинатом.

Немного цифр

В прошлом году комбинат увеличил производство аглосырья (агломерат и окатыши) почти до 10 миллионов тонн, сократив численность работников почти на 70 человек. Производительность труда выросла на 6 процентов.

Капитальные вложения в производство составили 370 миллионов рублей — на две трети меньше, чем в предыдущем году. Затраты на текущий ремонт остались фактически прежними, около 1,2 миллиарда рублей.

От реализации продукции в прошлом году комбинат получил почти 26 миллиардов рублей. В нынешнем году ожидается, что доходы предприятия возрастут. Если верить Анне Парфеновой, КГОК в этом году выручит порядка 35-36 миллиардов рублей, то есть, почти на 30 процентов больше прошлогодней выручки. Большую роль здесь играет рост курса доллара, поскольку в этой валюте формируются мировые цены железорудного сырья.

А зарплата, как известно, выплачивается рублями.

Кстати, чистая прибыль комбината в прошлом году как раз за счет курсовой разницы валют составила более 27 миллиардов рублей.

Дискредитация как метод взаимодействия

Сегодня, похоже, идеологи Евраза поставили перед собой цель дискредитировать профсоюз комбината в глазах трудового коллектива. И раскручивается это действие по двум основным направлениям. Первое, о чем говорилось выше, наглядно показать, что действия профсоюза направлены фактически на остановку ГОКа со всеми ужасающими последствиями для комбината и города. Так сказать, нарисовать апокалипсис, к которому стремительно толкает профсоюз.

Отсюда вторая задача – показать неадекватность лидеров профсоюзной организации, их пренебрежение к людям и законам, о чем красочно поведала газета Евраза «Качканарский рабочий», корреспондента которой не пустили на заседание профкома. Из чего вышло, что Анатолий Пьянков – самодур, профсоюзные лидеры подразделений лишь марионетки в его руках, и вообще он против свободы массовой информации и гласности.

Владимир Помазкин, второй «по неадекватности» человек в профкоме, считает, что демонстративное появление корреспондента корпоративной газеты на заседании профкома было своего рода провокацией.

— Мы объяснили редактору, что присутствие сотрудника газеты на заседании профкома нежелательно по той простой причине, что данное издание фактически является подразделением работодателя, обслуживает его интересы, которые объективно чаще всего не совпадают с интересами трудового коллектива. Тем более в период активной работы над изменениями в коллективный договор, когда отношения между работодателем и трудовым коллективом в известной степени обостряются.

Ну, это примерно то же самое, как если бы корреспондент профсоюзного листка пришла на заседание дирекции комбината, а ее бы туда, естественно, не пустили, и она бы публично стала кричать о нарушениях свободы массовой информации и гласности. Нонсенс, однако. Но никто при этом не выставляет господина Жукова монстром, манипулирующим руководителями подразделений, которые «беспрекословно действуют по его указке».

Значит целью газеты, вернее, стоящими за ней пиарщиками, действительно была провокация с абсолютно прогнозируемыми последствиями и сопровождающими ее соответствующими шумами. Трудно себе представить, что корпоративное издание, для которого  вообще не существует такого понятия,  как свобода слова, вдруг озаботилась правами простого работника.

P.S. Защищать права трудового коллектива перед работодателем – это привилегия профсоюза. И его обязанность. А обязанность трудового коллектива – требовать от профсоюзных активистов пользоваться этой привилегией в полной мере и предельно эффективно. Не смотря на очередное осеннее обострение профсоюзофобии в Евразе. Оно не первое и, судя по всему, далеко не последнее.