Ненужные люди

Верхотуров
Мы их не видим, но они есть. И они среди нас. У них могут быть разные медицинские диагнозы болезней и их проявления. Различны причины, приведшие к поражению клеток головного мозга. Общее у них одно – в большинстве своем они становятся обузой для всех. И для близких людей, и для государства.
Уход за такими больными сложен и требует величайшего терпения даже от ближайших родственников. Еще и немалых финансовых затрат. А если человек одинок?
Проблемы животных важнее людских судеб?
Вот недавний случай, о котором рассказал наш читатель Иван Канисев.
– С Александром мы работали вместе в УГЖДТ. Он долгое время, около 14-15 лет, был помощником машиниста электровоза. И вот чуть более года назад, после окончания отпуска, не вышел вовремя на работу. Его, естественно, уволили.
Подробностей дальнейшей жизни приятеля Иван Иванович не знает. Ну, не встречается на улицах, не звонит. Что из того? Мало ли что может случиться с человеком? На плохое даже и не думал. Александр – молодой, 40-летний мужчина, был жив-здоров, весел и уверен в себе. Хорошая работа, налаженный быт.
А несчастье случилось. И узнали о нем Канисевы практически случайно. Через третьих лиц. Из близких родственников у Александра никого нет. Только двоюродная сестра, которая к «близким», по закону, не относится.
– Когда сам увидел, во что превратился Александр, не смог сдержать слез, – до сих пор переживает Иван Канисев. – Лежит на полу, в грязи и вони, исхудавшее тело, лицо заросло бородой. Но ведь жив! Подняли на койку, стали расспрашивать, что да как. В ответ – или нечленораздельное мычание, или невразумительная не по теме речь.
Вызвали машину «Скорой помощи». Привезли в неврологическое отделение ЦГБ. Там обследовали, поставили диагноз. Через некоторое время перевели больного в наркологическое отделение, где есть отдел психотерапии. Вот там он сейчас и находится. Семья Канисевых навещает Александра почти ежедневно.
– Замечаю, что болезнь прогрессирует, – говорит Иван Иванович. – У Александра частое выпадение памяти. То узнаёт нас, то нет. Появляется какая-то непонятная агрессивность, хотя физически немного окреп. Но не понимает элементарных вещей. Испражняется под себя. Поэтому постоянно носим ему памперсы, кое-что из предметов гигиены и продуктов.
– И никто дальнейшую судьбу этого человека не предскажет, – констатирует депутат Канисев. – Ну, подержат тут сколько можно, проведут какой-то курс лечения… А что дальше? Я местных докторов ни в коей мере не обвиняю. Они сами в условиях медикаментозного дефицита и вала письменной отчетности не очень хорошо себя чувствуют. В таких случаях нужен четко прописанный закон, отработанный алгоритм действий по отношению к подобного рода больным. И его финансовое обеспечение. А его нет! Государственная Дума все больше о судьбе четвероногих «друзей» печется. На людей как-то им наплевать. «Собачьих» проектов, законов о защите животных все больше, и они жестче и для бюджетов всех уровней затратнее. О людях только забыли. Об инвалидах, таких вот больных, как наш Александр. Какое же мы после этого социальнонаправленное государство?
Елену навестят лишь в день выборов
Года два-три назад жила в Качканаре небольшая семья. Мать с дочерью. Престарелая мама Елены страдала периодической потерей памяти. Позже стали проявляться поведенческие аномалии. Старушка при недосмотре могла выйти из дома и забыть, кто она, не понимать, где находится. Должного ухода и контроля за матерью Елена не могла обеспечить, так как сама после аварии стала инвалидом. С большим трудом передвигалась по квартире. Трудно жили. Елене необходимы были курсы реабилитационного лечения. Но как, на кого оставить мать? Для того, чтобы хотя бы временно пристроить бабушку в какое-либо социальное учреждение, надо пройти множество этапов. Одного только психотерапевта вызвать на дом – ушло около месяца-полутора. Сейчас Елена после смерти мамы живет одна. Набегами её навещают волонтеры, раз-два в неделю приходят соцработники. Ходят за покупками, убирают в квартире.
А вот состояние здоровья самой Елены практически никак не отслеживается медиками.
– Ну, есть, жива еще, терпит. И пусть её, – примерно такое отношение к ним, людям, нуждающимся в постоянном медицинском контроле и помощи социальных служб.
Но 10 сентября, в день выборов, обязательно будут у нее гости. Бюллетень-то нужно заполнить. Так что выездная комиссия посетит больную. В тот день электорат в почете. Любой.
Заметили неадекватное поведение – бейте тревогу
– Часто такие заболевания, как энцефалопатия, психоневропатия, старческая деменция, болезнь Альцгеймера, ши-
зофрения, спровоцированы в большинстве случаев образом жизни самого человека. Особенно, если организм его подвержен риску таких заболеваний, как сахарный диабет, сердечная недостаточность, заболевания печени, – комментирует Дмитрий Стрелков, заведующий наркологическим отделением ЦГБ. – Особо пагубно сказываются вредные привычки: курение, алкоголизм, употребление наркотических веществ. Эти психоневрологические болезни на ранней стадии успешно лечатся. Симптомы их вначале мало заметны. Но они есть. И тут очень важно внимание самых близких людей. При первых признаках нервных срывов, неадекватного, пусть и временного поведения, нужно бить тревогу. Обращаться к врачам-психологам, психотерапевтам, психиатрам, невропатологам. Но чаще всего люди пропускают эти начальные симптомы. Объясняют их случайными срывами, мелкими фактами в жизни. Был такой вот случай, уже при моей работе в Качканаре.
Житель Валериановска, 1984 года рождения, работал водителем-дальнобойщиком. На хорошем счету был, классный шофер. Только вот после длительных напряженных рейсов стал снимать усталость и стресс алкоголем. Причем, в больших количествах и подолгу. Среди спиртного часто употреблял и так называемые «фунфырики». К рейсу отходил, приводил себя в порядок, и снова на работу.
Однако запои стали всё длительней и чаще, тут еще и сахарный диабет подоспел. Привезли его в коматозном состоянии в реанимацию, вывели из комы. В терапии подняли на ноги и перевели к нам, в наркологию. Невролог ставит смешанную генезу, мы определяем алкогольный генез. Тяжелый больной. Пришла к нему мать. Он проявил агрессивность и прогнал ее, грязно выругав. Она больше не приходила.
Через три месяца мы выписали его с подробными рекомендациями дальнейшей домашней стабилизирующей профилактики. В нашем лечении он не нуждался. Сам себя он не обслуживал. Его нужно было кормить, водить в туалет, и так далее.
Но молодой человек оказался не нужен даже родной матери. Через неделю они сами привезли его обратно. С претензиями: «Он на нас с кулаками кидается, не слушается, лезет в холодильник и все съедает». Грязный, дурно пахнущий, агрессивный. Оставили парня на скамейке и просто сбежали. Медицинских показаний для стационарного лечения у него не было.
Тут нужна процедура получения группы инвалидности. Или же судебного признания человека недееспособным, с назначением денежного содержания и определения опекунства. Это может быть как физическое, так и юридическое лицо. Инициировать судебную процедуру могут или близкие родственники, или социальные учреждения опеки.
А в этом конкретном случае с дальнобойщиком — привезли больного обратно домой, где он прописан, имеет долю в жилом помещении с правом проживания. С нами поехал участковый инспектор для соблюдения законности. За это короткое время из комнаты больного родственники уже выкинули кровать, все промыли и очистили. Пришлось вселять человека при помощи полиции.
Палата №6 пустовать не будет
– Вот такая невеселая история. Такие больные уже не излечиваются. Поддерживается только определенный уровень спокойствия и снятия агрессивности, – чуть помолчав, продолжил Дмитрий Николаевич. – А спровоцировать алкоголизацию любого человека легко. Все зависит от социальной среды, отношений дома и на работе, круга близкого общения.
– Пройдите по городу Качканару, – говорит доктор Стрелков. – На каждом шагу продажа спиртного. Сколько специализированных магазинов, ларьков и супермаркетов! Это ли не провокация? Мода на курение, на употребление алкоголя с раннего возраста просто пугает. А вот антипропаганды действенной нет! О социально-экономической составляющей и говорить не буду – и так всё известно. И, как уже говорил, всё это прямой путь к необратимым пагубным процессам в организме человека. Так что не будет пустовать наше наркологическое отделение. И психоневрологическое тоже.
P.S. Мировая статистика показывает увеличение количества психически больных людей. Только в цивилизованных странах им уделяется куда больше внимания и средств, чем в России.
Так, главный психиатр Минздрава РФ предлагает распустить половину своих пациентов по домам. В связи с пожарами, произошедшими в психиатрических клиниках и домах-интернатах, российские власти давно поговаривают о возможном переводе части пациентов на амбулаторное лечение. Традиционное опасение, что это приведет к обострению не только социальной, но и криминогенной обстановки, специалисты Минздрава отвергают. Им так легче. С глаз долой – и никакой ответственности. Такие уж времена наступили.