4 декабря газета «Новый Качканар» отметила свою седь­мую годовщину. Как живёт газета все эти годы, с какими про­блемами сталкивают­ся журналисты и как складывается диалог с чиновниками, — рассказывает главный редактор Юлия Кравцова.

— За плечами уже семь лет. Чем тебе запомнились эти годы?

— Да, с момента выхо­да первого номера «НК» прошло семь лет. И такое ощущение, что мы прошли большой путь. У нас были серьезные кадровые изме­нения. К сожалению, мы потеряли некоторых своих сотрудников: кто-то уехал из города, кто-то ушёл на пенсию. Но мы продолжаем работать. Для нас это были непростые 7 лет. Нам прихо­дится сталкиваться с опреде­ленными трудностями. Но, тем не менее, думаю, что мы и дальше будем продолжать работать для своих читате­лей.

— Когда я думаю о на­шей газете, мне почему-то всегда приходят на ум строки из песни Пугачёв­ой: «Нас бьют, мы — ле­таем от боли всё выше, крыло расправляя над собственной крышей». Это можно отнести и к работе «НК». Препонов много, но мне кажется, наоборот, это делает нас сильнее.

— Я тоже так считаю. Мы верим в себя. В коллективе остаются самые-самые, кто готов работать на энтузиаз­ме, люди, которые верят в честную, независимую жур­налистику. Да, мы крепчаем, мы не опускаем руки, про­должаем делать своё дело.

— Мы позиционируем себя как независимое из­дание, на страницах кото­рого можно высказывать альтернативные точки зрения. Но, к сожалению, и может быть, именно поэтому некоторые кач­канарцы называют нашу газету чуть ли не антирос­сийской.

— Да, я слышала такие мнения, что в газете окопа­лись чуть ли не враги России. Если честно, я не понимаю, что означает в этом контек­сте слово антироссийская. Особенно такое мнение о нас начало проявляться пе­ред принятием поправок к Конституции. Почему-то именно перед поправками в сетях активизировались сто­ронники власти.

Что такое Россия? Это на­род или это властьимущие? Для нас Россия — это народ, мы работаем для народа, мы стараемся защищать инте­ресы простых людей, кото­рые обращаются к нам за помощью.

Опять же посмотрите, за последние годы не было принято ни одного закона, который был бы во благо лю­дей. Только запретить, нака­зать, ужесточить… Разве что разрешили собирать валеж­ник в лесах.

Наоборот, я считаю, мы народная газета. Мы любим свою страну, мы любим свою родину. Мы хотим, чтобы она развивалась, мы хотим, чтобы люди жили в достатке и благополучии. Очень важ­ны для благополучия стра­ны свобода слова, развитие гражданского общества и сменяемость власти. Но в России на этом месте — выж­женная земля. У нас ведь в городе единицы, кто готов публично высказать свою позицию. Остальные боят­ся и шепчутся на кухне. А почему люди боятся выска­зываться? Надо спросить об этом власть. Не должно быть такого страха в нормальном, здоровом обществе.

Некоторые считают, если мы критикуем власть, зна­чит, мы враги. Но это же абсурд. Если мы критику­ем, значит, мы хотим, что­бы было лучше. Критикуют не для того чтобы просто очернить, а чтобы указать на недостатки и возможность их исправить, чтобы было какое-то развитие, а не про­сто стагнация, протухшая стабильность. Говорят, у нас стабильность. А стабиль­ность-то в чем?

— Кстати, нас критико­вали именно за то, что мы на страницах газеты дава­ли высказываться людям, не приемлющим поправ­ки в Конституцию из-за так называемого обнуле­ния сроков действующего президента.

— Меня всегда поражает и крайне возмущает такой ло­зунг в разгар любой предвы­борной поры: «Проголосуйте «как надо» — и Качканар ста­нет жить лучше!». Конкретно от мэра, от администрации люди активно транслирова­ли в СМИ, в соцсетях: «Если вы не проголосуете за по­правки в Конституцию или за кандидата от власти, го­род не получит финансиро­вания, город не будет раз­виваться. А вот если мы все проголосуем «хорошо», то нам дадут деньги на разви­тие». Как вообще это вос­принимать? Как шантаж? Или мы на базаре? Как нор­мальный здравомыслящий человек может всерьез такие слова расценивать? Что зна­чит — не дадут финансиро­вание? Мы работаем в этом городе, мы платим налоги, у нас крупное горнодобыва­ющее предприятие, которое имеет многомиллиардные прибыли. Деньги на разви­тие города зарабатываем мы, это не личные деньги губернатора, не деньги мэра, не деньги президента. Это наши деньги, нами зарабо­танные. Как говорила Мар­гарет Тэтчер: «Нет никаких государственных денег, есть деньги налогоплательщи­ков». А нас стращают перед каждыми выборами: «если город плохо проголосует, не получит денег на развитие».

Если смотреть в масшта­бах всей страны, то в каждом городе идёт подобная про­мывка мозгов. Администра­тивный ресурс называется. А если никто не проголосует за власть, то все загнутся, по этой логике? Убеждена, что власть просто обязана под­держивать жизнеобеспече­ние городов, а также разви­вать регионы. Как бы люди ни проголосовали. А вклады­вать людям в головы под со­усом «элементарных вещей» — прямой шантаж: «Если вы нам это, мы вам то» — кате­горически недопустимо.

— Поправки приняты, народ их одобрил. Ты ви­дишь какие-то изменения в стране в лучшую сторону?

— Некоторые нас ругали, что мы посмели публиковать мнения против поправок. Были недовольные люди (правда, единицы), которые писали гневные письма в наш адрес. Эти письма мы тоже, кстати, публикова­ли. Ну, давайте посмотрим, что мы имеем. Вот приня­ли поправки. Большинство проголосовали «за». Всё так здорово, все в эйфории — сейчас заживем! И вот что мы имеем спустя несколько месяцев?

Какие были основные призывы и слоганы? Почему мы так горячо должны были поддержать эти поправки? Как только примем поправ­ки, у нас будет доступная медицина, мы защитим природные богатства, в Кон­ституции будет прописана индексация пенсий, защита семьи, человека труда и т.д.

Что мы имеем на выходе? Про доступную медицину сейчас говорить смешно. Все видят в связи со вспышкой коронавируса даже по Качканару, какая она доступ­ная, какая она бесплатная. Как люди не могут ни до­звониться, ни достучаться до лечебных учреждений, зачастую не могут получить никакой помощи. А если ты всё-таки получил медпо­мощь, это, можно считать, тебе повезло.

Давайте возьмем эколо­гию, защиту природных богатств. Буквально сразу после принятия поправок — череда экологических ката­строф в России. В Норильске предприятие «Норильский никель» чудовищно загряз­нил дизельным топливом сотни кв.км водоемов: рек и озер. На месте разлива то­плива погибло всё живое. На Камчатке в океане вымерли тысячи морских обитателей, точная причина этой ката­строфы до сих пор неизвест­на. Плюс к этому — разлив нефти в Находке, массовая гибель рыбы в Калмыкии. Леса в Пермском крае как вы­рубались, так и продолжают вырубаться. По берегам озе­ра Байкал президент разре­шил сплошную вырубку леса. Я уже не говорю про вывоз российского леса в Китай. О какой защите природных бо­гатств может идти речь?

Индексация пенсий. Что мы видим? Министер­ство финансов отказывается индексировать пенсии ра­ботающим пенсионерам. А кто бы сомневался? Но ведь многие пенсионеры зацепи­лись за эту фразу и пошли голосовать. Главное — пома­ни красивым фантиком, и люди побегут.

В первую очередь сейчас рассматриваются законы именно для удержания вла­сти: про неприкосновен­ность президентов, про по­жизненное сенаторство, про обнуление сроков действую­щего президента и так далее. Но никак не про защиту се­мьи, пенсионеров или чело­века труда.

— Сейчас газете сложно стало добывать информа­цию из первых рук. С этим же сталкиваются и наши коллеги из других городов. Расскажи, как работается в условиях информацион­ной блокады.

— Работается сложно. При любом мэре непросто выстра­ивались отношения, потому что власть старается как-то закрыться от прессы. Но вот с приходом нового мэра, ставленника Евраза, выстра­ивать отношения и добывать информацию стало сложнее. Сначала мы попробовали на­ладить этот контакт, пришли познакомиться с Андреем Ярославцевым, взять у него интервью, но мэр отказал­ся общаться. Мы не обиде­лись, как подумали некото­рые. Просто было смешно. И больше мы таких попыток не предпринимали. Работаем ис­ключительно по письменным запросам через пресс-службу, так называемый Информаци­онный центр.

Про обилие пресс-служб в городе хочется сказать особо. Много структур и ор­ганизаций в городе завели свои пресс-службы. В адми­нистрации при Набоких не было никаких пресс-служб. Сейчас свои пресс-службы в мэрии, в местном отделе полиции, в Евразе, в ЦГБ. При таком обилии пресс-се­кретарей информация по­чему-то более доступной не становится. Официальные пресс-релизы они, конечно, дают, размещают информа­цию на своих ресурсах. От ЦГБ и полиции информа­ция поступает очень скупо. Полиция крайне редко дает какие-то пресс-релизы, хотя преступления у нас в городе происходят довольно часто. Много происшествий, ава­рий и других событий, кото­рые мы могли бы освещать, но не имеем возможности.

Мы вынуждены работать практически в условиях ин­формационной блокады и добывать информацию из своих источников. Если нам обратиться за официальны­ми комментариями, то мы в положенный законом срок можем его не получить, либо нам пришлют откровенную отписку. Вот, например, мы запрашивали в загсе данные по смертности в Качканаре. И мы не добились никаких цифр, хотя по идее эта ин­формация не составляет гос- тайну, то есть это не должно быть секретом. Но почему-то нам отказывают в предостав­лении этой информации.

Что касается пресс-служ­бы ЦГБ, то там тоже всё слож­но. Например, мы не можем уже несколько лет встре­титься с главврачом лично, не можем напрямую задать какие-то вопросы. Сейчас, в условиях пандемии, вспыш­ки коронавируса, в Качкана­ре не видно работы пресс-се­кретаря, не ведется никакая просветительская работа среди населения. Хотя меди­ки должны были выйти к лю­дям с информацией, выйти на газеты, на радио, в соцсе­ти. Объяснять, рассказывать, идти на контакт с журнали­стами, с населением, со сво­ими пациентами. Но этого не происходит. Раньше у Ли­лии Ворончихиной не было пресс-секретаря, но она всегда напрямую работала с газетами и давала сама ин­формацию, либо поручала своим замам. Теперь доступа к главврачу у нас нет.

— Бывает, что «Новый Качканар» не приглаша­ют на какие-то важные встречи, мероприятия. Власть выглядит не то что­бы смешно, но по крайней мере странно, боясь допу­стить к себе журналистов независимой газеты.

— Да, на мероприятия нас приглашают редко. Вот, например, пресс-служба Ев­раза пообещала свозить нас на СКМ. Мы очень хотели попасть туда, сделать репор­таж, но, к сожалению, обеща­ниями всё и закончилось. И это очень прискорбно. Я счи­таю, что пресс-службы долж­ны приглашать все СМИ (а не только подконтрольные) на любые собрания, совещания, мероприятия.

— Властьпридержащим не нравится наша газета, и они, пользуясь адми­нистративным ресурсом, оказывают давление на наших рекламодателей. Такие примеры есть, и хо­чется, чтобы качканарцы об этом знали.

— Да, действительно, по­рой возникает такое впечат­ление, что мы много кому не нравимся. Им было бы лучше и проще, если бы на­шей газеты не существовало, чтобы их лишний раз никто не критиковал. Чтобы лиш­ний раз никто не публиковал информацию, не прошед­шую определенную цензуру. Поэтому от нас отваживают рекламодателей, были такие прецеденты. А наши рекла­модатели — это наш хлеб. Мы существуем благодаря нашим читателям и нашим рекламодателям. Больше нам деньги на своё суще­ствование брать неоткуда.

Недавно был такой слу­чай. Крупный рекламодатель хотел сотрудничать с нашим изданием, очень ему нрави­лось с нами работать. Но был звонок от людей, прибли­женных к администрации: сотрудничество с «Новым Качканаром» чревато тебе последствиями. И прямо указывалось: лучше иди в «Четверг» или «Качканар­ский рабочий». Как мы зна­ем, эти газеты и так неплохо поддерживаются Евазом, ад­министрацией, областью. В плане существования им го­раздо проще. Мы же зараба­тываем своим трудом, никто нам ничего не субсидирует и не финансирует.

И еще хотелось бы обра­титься к рекламодателям. Да, существует сиюминутное же­лание угодить власти: как бы чего не вышло. Но, с другой стороны, надо понимать, что каждый из нас несет ответ­ственность за развитие граж­данского общества, за то, как и чем мы живем. И чтобы со­всем не скатиться в антиуто­пию, под тотальный контроль и жесткую цензуру, именно и нужны независимые СМИ. Нужна газета, которая может рассказать правду, которая не оглядывается на власть, а работает для простых людей.

Мы запрашиваем обще­ственно важную информа­цию, мы её публикуем. Хотя наши ближайшие коллеги иногда этого не делают. Мно­го событий и важных про­блем города проходят мимо них, а следовательно, мимо их читателей. Мы всё-таки стараемся дать более полную картину действительности. И рекламодатели могли бы эту социальную ответствен­ность понимать и поддер­живать независимую прессу. Поддерживать независимую прессу должно быть почётно и престижно.

— Да, как говорится, не­зависимость стоит дорого.

— Поскольку мы уже обо­значили, что газета незави­симая и существует только за счет своих читателей, хочу напомнить, у нас на сайте есть специальная зе­лёная кнопка «Поддержи «НК». Любой, кто захочет поддержать нашу газету, мо­жет кликнуть на эту кнопку и перевести определенную сумму денег в поддержку работы редакции, чтобы мы продолжали существовать, продолжали работать и пи­сать классные статьи. Любая помощь очень важна для нас.

Еще раз напомню, что, помимо бумажной, есть ещё электронная версия газеты. Любой желающий может ее приобрести, достаточно только по телефону или по электронной почте прислать заявку. И мы вышлем элек­тронный вариант газеты от первой до последней стра­ницы, с купонами, с про­граммой, с объявлениями. Можно сделать себе элек­тронную подписку.

К сожалению, тут мы тоже встречаем недопонимание со стороны некоторых чи­тателей. Вот свежий при­мер: женщина удивилась, что электронная версия сто­ит столько же, сколько бу­мажная. Мы ей объяснили, что мы продаем не бумагу, а свой интеллектуальный труд. Это наша работа, наш хлеб. Бумага — это только носитель. Так что все-таки мы надеемся на понимание качканарцев — как нам не­просто существовать в таких условиях.

— В комментариях к на­шим статьям как-то было высказано мнение, что мы отрабатываем какие-то гранты. Видимо, имелось в виду, что нас кто-то фи­нансирует.

— Ну пусть этот человек покажет, где нам эти гранты забрать можно. А то сидим, как дураки, ничего не знаем (смеется). И, кстати, поче­му про гранты подается под таким негативным соусом. Есть гранты президента, Ев­раз вот раздает гранты. Мо­жет быть, имеется в виду, что мы иностранные гранты осваиваем? Докажите, по­кажите — очень любопытно. Мы работаем прозрачно, бухгалтерия у нас прозрач­на, все отчеты и декларации у нас есть, доступ к счетам наша налоговая имеет и мо­жет всё проверить. Никаких левых счетов у нас нет. Мы просматриваемся, я думаю, под микроскопом. И все зна­ют и про наши доходы, и про наши зарплаты. Поэтому у нас никаких секретов быть не может и никаких допол­нительных грантов тоже.

— Нашим постоянным читателям наверняка ин­тересно, как продвигает­ся суд с «Уралэкспрессом». Напомню суть дела. В ре­дакцию обратилась мо­лодая женщина, которую водитель высадил зим­ней ночью на трассе. Мы опубликовали это письмо со своим комментарием, вступились за человека. В результате «Уралэкспресс» подал на нас в суд за этот материал.

— Да, мы судимся с ними ещё с прошлого года. Прои­грали третью инстанцию в Арбитражном суде УрФО, но изначально приняли реше­ние, что пойдем в этом деле до конца, поэтому будем про­бовать подавать жалобу в Вер­ховный суд. Ситуация очень странная, хотя, казалось бы, всё очевидно. Мы предоста­вили доказательства своей позиции (был ответ из мэрии за подписью Ярославцева, что действительно ИП Вагне­ром, на автобусах которого написано «Уралэкспресс», оказывались некачественные услуги), были и скриншоты с сайта перевозчика, и еще ряд доказательств. Но суды почему-то не принимают их во внимание. И очень инте­ресно проходили заседания в первой инстанции: суд поче­му-то шесть раз откладывал заседания. Мы даже были вы­нуждены писать заявление на ускорение рассмотрения нашего дела. Потому что мы совершенно не понимали, по каким причинам каждый раз переносится заседание. Каж­дый раз на заседания ездил представитель «Уралэкспрес­са». И мы понимали, что это неспроста. И суд постоянно запрашивал не от нас, ответ­чиков, какую-то дополни­тельную информацию, а от истца. В итоге мы получили такое решение: удовлетво­рить иск «Уралэкспресса» полностью, хотя в решении суда не было абсолютно ни­какой мотивировки, не были рассмотрены наши доказа­тельства. Почему они недо­пустимы, почему суд их не рассматривает? Были только общие фразы. И поэтому мы решили с этим делом идти до конца.

Даже юрист, который нас сопровождает в этом деле, очень удивляется, говорит, что ему стыдно за такой суд. Ведь даже сами решения и постановления всех трех инстанций не содержали какого-либо внятного моти­вировочного ответа. Из этих решений и постановлений непонятно, почему удовлет­воряется иск, почему отвер­гаются наши доводы.

— В праздник всё-таки хочется поговорить и о хо­рошем — о наших читате­лях. Радует, что есть те, кто поддерживает газету.

— Да, и таких людей мно­го. Они очень любят нашу газету и не представляют себе жизни без «НК». Так и говорят: «Я не представляю себе жизни без вашей газе­ты, только не закрывайтесь, только работайте, только живите». Благодарят за по­мощь простым людям. Да, мы выслушиваем все про­блемы, стараемся делать за­просы, стараемся помогать людям, даже пусть это не идет в номер. У нас тут уже своеобразная станция помо­щи. Люди звонят по любым проблемам. Вот недавно звонила женщина со слеза­ми и просила помочь убрать катетер из руки, который ей медики оставили для даль­нейшего лечения. Ей стало дискомфортно, неудобно. Вместо того, чтобы позво­нить медикам, она позво­нила в «Новый Качканар». Получается, для некоторых мы как последняя инстан­ция, куда можно обратиться за помощью и куда можно вообще дозвониться.

— Вообще по-хорошему власть (мэр, чиновники, депутаты), как и жители города, должны бы гор­диться, что в городе есть такая газета, как наша. Не каждому городу так повез­ло! А глава мог бы видеть в наших материалах боле­вые точки города и рабо­тать над решением озву­ченных проблем.

— Да, я тоже об этом дума­ла. Мы — детище Качканара. А мэр города, нравится ему ребенок или не нравится… пусть проявит отеческую му­дрость. Качканару очень по­везло, что у него есть такая самостоятельная и честная газета.

Беседовала Лариса Плесникова