Еще в сентябре я даже представить себе не могла, что, заболев пневмонией и коронавирусом, пройду все этапы лечения: от скорой, 20-часовой очереди на КТ в Нижнем Тагиле до госпиталя в Серове и обсерватора в загородном лагере под Серовом.

Высшая мера социальной защиты

Когда 1 октября мужу пришла смс, что у него положительный тест на ковид, в дом прокралась паника: что делать, куда звонить, как быть с работой? Я подождала день-два и начала звонить в поликлинику и Роспотребнадзор. Дозвонилась только до Роспотребнадзора, женщина спокойно объяснила, что документы по нам к ним ещё не пришли, нам нужно оставаться дома и ждать. Как пошутил муж, мы приговорены к высшей мере социальной защиты — самоизоляции.

Через трое суток у меня поднялась температура: днём 38,5, ночью 39,4. До поликлиники дозвониться я не смогла, начала пить противовирусные и антибиотики в надежде, что излечу себя сама.

В итоге к вечеру 6 октября пришлось вызывать скорую помощь. Приехали очень быстро, посмотрели, послушали, определили правостороннюю пневмонию, сделали кардиограмму и сказали, что в 9 вечера повезут в Нижний Тагил на КТ. Причем фельдшер сразу предупредил:

— Берите с собой еду, что-нибудь попить и деньги. Ждать придется долго. Люди ждут до 24 часов. Если вас не положат, домой будете добираться сами: у нас приказ больных не ждать и обратно не везти.

Представляете, что значит сказать человеку с температурой 39, что домой придется добираться самостоятельно и, возможно, даже ночью.

Но делать нечего, жить-то хочется! Собрала вещи и стала ждать. Около девяти вечера мне перезвонили и сказали, что пока машины нет, и тем более, КТ в больнице с 3 до 6 ночи не работает. Предупредили, что машина за мной придет с 8 до 10 утра.

— Вы ночь-то как, переживёте дома? — уточнила по телефону медработник.

А мне оттого, что я не поеду куда-то в ночь, даже стало лучше.

— Конечно, переживу! — ответила я.

С 8 утра я сидела одетая и с сумками. Но за мной не приехали ни в 8, ни в 10. Я перезвонила, мне ответили, что нет машин. И только в 14 часов меня и еще одного мужчину повезли в Нижний Тагил.

В салоне скорой было +15, но я не чувствовала холода. Хотя знакомые предупреждали, что в машине очень холодно и нужно одеваться по-зимнему, иначе можно замерзнуть.

Два часа в машине без амортизаторов (мне так показалось, потому что машина шла очень жёстко, подпрыгивала на каждой кочке) — и мы в приёмном покое городской больницы №1 на Вагонке.

Очередь на выживание

Когда я в четыре вечера попала в приёмный покой больницы, я даже представить себе не могла, сколько времени мне придется тут провести.

Длинный коридор. В закутке кулер с холодной и горячей водой, розетка для зарядки телефона. Один туалет в неудовлетворительном состоянии. И это на сто человек (я специально пересчитала всех, после ста сбилась).

Но такое количество человек меня сначала не испугали: я думала, очередь хоть как-то движется. Мы с моим спутником из Качканара присели на кушетку в конце коридора. Начали осматриваться. Оказалось, что КТ еще не прошли люди, которые приехали сюда вчера. Прикинув время ожидания, я поняла, что нам предстоит провести тут весь вечер, ночь и утро.

Всем прибывшим нужно было сдать кровь и мочу (в единственном туалете). В коридоре работают озонаторы, на стенах висят два санайзера для обработки рук. Полы за всё время моего пребывания не мылись, поверхности не обрабатывались. Медики призывали всех находиться в масках всё время нахождения в больнице (хоть 10, хоть 20 часов!).

Я задалась вопросом: мы все находимся в одном помещении столько времени, но кто из нас с ковидом, кто без? Кто кого заразит? Почему медики согнали такое количество народу вместе?

В приёмном покое было две палаты, куда помещали тех, кому был необходим кислород. Там стояли и кушетки и кресла. Мой спутник тоже нуждался в кислороде. Маску-то ему дали, а вот кислород нет.

— Я бы всем дала по баллону, — сказала пробегавшая медсестра, — но не хватает на всех. Как только что-то освободится, я сразу вас приглашу.

И началась моя маета в очереди. На улицу не выйдешь — холодно. Да и особо с температурой 39 идти никуда не хотелось. Оставалось просто сидеть и наблюдать, как маются люди. И думать, что у меня-то еще ничего дела…

Вот на каталке, прямо в коридоре, лежит бабушка, как мне кажется, вообще без признаков жизни. Нет, смотрю, открыла глаза. Но она в общей очереди, медики говорят, что у нас тут 90-летние в общую очередь сидят, и ни для кого исключения нет.

Вот в палату с кислородом положили еще одну бабушку. Она всё время стонет, причитает: «Ох, как больно, как больно!». К ней периодически приходит пожилой врач, видимо, из реанимации. Бабушка не в состоянии отвечать на его вопросы, ничего сказать не может.

Мужчина напротив меня сидит бледный, как полотно. Кашляет так, что, кажется, легкие выплюнет.

Вот полупарализованный инвалид на коляске. С ним жена. Она периодически возит мужа в туалет, но туалет не приспособлен для инвалидов, он сделан тамбуром: первая комнатка с раковиной, вторая — с унитазом. Женщина подымает мужа с коляски, тащит его на унитаз. Там он падает. Она снова поднимает его, усаживает. Выбегает из туалета за стопкой салфеток для обработки мужа. Там он опять падает у раковины, она снова поднимает его и тащит на инвалидную коляску. Всё это она делает молча и спокойно.

А я не могу смотреть на весь этот ужас, на эти мучения людей, которые ни в чём не виноваты!

Ночью становится совсем тошно. Звоню мужу, реву, что я не выдержу… Он мне:

— Нужно терпеть! Терпи, терпи! Что поделать?!

5 человек за полтора часа

Медсестра называла пять фамилий, этих людей уводили на КТ. Через некоторое время приходил врач со снимками. И так на пятерых человек получалось часа полтора. Затем прошедшие КТ еще около двух часов ждали, когда их вызовет врач уже приёмного покоя и скажет результаты томографии.

С 3 до 6 утра томограф встаёт на перезагрузку и на отдых. Техника не выдерживает, а люди, причём люди больные, выдерживают!

Тут надо отдать должное и молодому врачу, работающему на КТ. Общался он со всеми спокойно, никому не сказал грубого слова. Терпение у него было отменное! Как-то он шёл со снимками в приёмный покой, и проходившая мимо медсестра сказала ему:

— Что, думаешь, орден тебе дадут за работу?!

А я сижу и думаю: ну как же так, в Китае вон больницу за две недели построили, а в тагильскую больницу, зная, что при пандемии тут будет наплыв больных из близлежащих городов, не смогли купить второй томограф! Ведь наша медицина как-то готовилась к эпидемии, что-то предпринимала? В результате аппаратуры не хватает, мест не хватает, лекарств не хватает, персонала не хватает!

Меня и моего спутника из Качканара пригласили на КТ только в 8 утра. В 10 часов мужчине сказали, что ему нужно срочно в реанимацию, у него тяжелое обширное поражение легких. У него сложили и описали вещи, пришёл реаниматолог. Хорошо, что мой спутник дождался медицинской помощи. Люди рассказали, что накануне мужчина умер прямо в приёмном покое, так и не дождавшись помощи.

И вот врач вызвал меня. Сказал, что у меня уже двухсторонняя пневмония средней степени тяжести, мне делали КТ2, это значит поражение легких более 2596. Хорошо, что я с таким диагнозом смогла просидеть вечер, ночь и утро!

Врач сообщил, что меня госпитализируют в больницу Серова, потому что в Тагиле нет мест. Оказалось, что в Серов, кроме меня, отправляют ещё четверых женщин, причем тагильчанке было 78 лет, а женщине из Красноуральска — 82. Ещё две женщины средних лет тоже были из Нижнего Тагила.

И вот мы впятером стали ждать машину до Серова. Бабушка 78 лет чувствовала себя очень неважно, и поэтому её дочь начала интересоваться, когда же будет машина. Ответ нас убил:

— Машин пока нет, ожидание до 12 часов.

У меня начался очередной приступ отчаяния: я не выдержу еще 12 часов в этих стенах! Тем более, что температура у меня не спадает, а таблетки тут никому не дают.

Дочь 78-летней женщины предлагает выход: поехать троим на такси, это каждой обойдется примерно в полторы-две тысячи. Я соглашаюсь на такой вариант. Но не соглашается медсестра:

— Мы отправляем машину с шестью пациентами. Если вы уедете, остальным придется ждать ещё дольше!

От скорой до больничной койки — 30 часов

На наше счастье, скорую нам подали всего через три часа! То есть в час дня мы благополучно отправились трястить на машине без амортизаторов до Серова на жёстких лавках по краям салона.

В Серове машина подвозила нас к трём больницам, но никто не хотел принимать пятерых тёток с температурой и душераздирающим кашлем.

Наконец, нас привезли к трёхэтажному зданию с надписью «Родильный дом». Мы прошли в малюсенькую комнатку с диванчиком — приёмный покой. Здесь мы провели в ожидании еще около трёх часов. За это время у нас взяли тесты на ковид, измерили давление, кислород. И впервые за всё время дали таблетку парацетамола.

Оказалось, что давление у меня 170/120 (чего никогда не бывало), пульс 120, температура 38,6. У моих спутниц состояние было примерно такое же. Честно говоря, я чувствовала себя как дрова. Без еды и медицинской помощи я была уже больше суток.

Пришёл доктор и начал заполнять историю болезни. Спросил фамилию, имя, отчество. Затем были вопросы: сколько раз рожали, кормили ли грудью и т.д. Видимо, прочитав удивление и немой вопрос в моих глазах, он сказал:

— Не удивляйтесь, я вообще-то акушер-гинеколог. Просто сейчас мы все брошены на ковидных больных.

Медсестра повела меня в палату. Мы поднялись на третий этаж. Он оказался совершенно пустым, и медсестра крикнула другой медсестре на пост:

— Веду первую больную. Куда её?

— В первую палату!

Сразу же около меня засуетились медсестры, сняли кардиограмму, измерили кислород и температуру, тут же поставили уколы и капельницу. Одна из медсестер спросила:

— Вы давно ели?

— Я уже сутки не ела.

Она тут же принесла мне кашу, оставшуюся с ужина, чай и пряник. Всё это было, конечно, холодное, но я этого даже не заметила. Я лежала, и у меня текли слезы: наконец-то я на больничной койке, наконец-то на меня хоть кто-то из медработников обратил внимание, наконец-то меня накормили. И первая мысль: «Ну теперь-то я наверняка выживу!».

Вот так с меня началось заселение третьего этажа. На другой день на этаже уже не было свободных мест. А еще через несколько дней наши трёхместные палаты начали уплотнять. К нам положили 86-летнюю женщину, но кровати ей не нашлось, поэтому её определили на широченную высоченную послеоперационную кушетку на колесиках. А так как бабушка была ростом всего 150 см, то она, чтобы лечь, просто запрыгивала на неё.

Ковидных и нековидных — в одну палату

Так мы оказались в одной палате — две женщины из Серова, одна из Красноуральска и я из Качканара. Тесты у нас у всех уже были взяты, но результаты ещё не пришли.

Оказалось, что у двоих из нас первые тесты были положительные, у одной женщины все три теста пришли отрицательные, у последней бабушки ни одного результата не было.

У женщины из нашей палаты была пневмония, все тесты были отрицательные. Когда её выписали, то сказали еще две недели сидеть дома на самоизоляции, потому что она была в контакте с ковидными, то есть с нами. Абсурд какой-то!

Я так и не смогла понять, почему нас всех, да и вообще всех больных на этаже, не разделили на ковидных и нековидных? Медперсонал работал в защитных костюмах, а больные нековидные не были защищены никак. Ведь есть же экспресс-тесты, которые показывают результаты уже через два часа. Пока мы эти же три часа сидели в приемном покое, почему бы нам не сделать такой тест? Это бы предотвратило распространение эпидемии. А так получается, что здоровый человек с помощью нашей медицины может заразиться ковидом уже в больнице.

Качканар недостоен иметь свой КТ

Медики в Серове, конечно, работали на износ. Врачи, в основном, были мужчины. Они постоянно проводили обходы, беседовали с нами, спрашивали, на что жалуемся, шутили и поднимали нам настроение, как могли. Когда один из врачей узнал, что я столько просидела в Тагиле на КТ, он спросил:

— Так вроде Качканар такой большой город, молодой. У вас же там вроде богатая компания Евраз. И у вас в городе нет КТ?

Он так удивился, что даже переспросил про КТ, не поверив мне сразу.

Действительно, у наших медиков главное слово — маршрутизация. Раз положено в Тагил, значит, будем возить днём и ночью на всех имеющихся скорых в Тагил. Пусть уж если и умрут, то не на нашей территории!

Как оказалось, не у всех качканарцев был ковид, но пневмония была. Почему бы их не лечить в Качканаре? Ведь у нас есть инфекционное отделение, есть два пустых этажа соматики!

Спасибо медикам Серова

Наверно, мне повезло, что я попала в Серов. В городе под ковидный госпиталь отдали весь роддом, кардиоцентр, инфекционную больницу, пульмонологию. А из загородного лагеря «Чайка» сделали обсерватор.

Все врачи и медсестры были в защитных костюмах. Смена у кого 8, у кого 12 часов. Особенно тяжело было медсестрам в возрасте. Вот она подходит к тебе делать капельницу, а у неё в перчатках влага, на очках с внутренней стороны — конденсат и капли воды. Всю смену на ногах, потому что на одном этаже всего две медсестры и санитарка, а больных до 30 человек. И все в состоянии от средней до тяжелой степени тяжести. Нашему этажу повезло: за 11 дней, пока я там находилась, не было ни одного смертельного случая. А вот на первом и втором этажах умерли две женщины.

Под палаты было отдано всё, что можно: процедурный кабинет, красный уголок, бельевая.

Кормили нормально. Передачи мне приносить было некому, но больничной еды хватало.

Результат теста ждала в обсерваторе

Больных в Серов везли из близлежащих городов Северного округа, а также из Тагила и даже Екатеринбурга.

А поскольку мы находились в больнице 11 дней, капельницы нам уже не ставили, лечение почти закончилось, в воскресенье зачитали список тех, кто поедет в обсерватор в загородный лагерь «Чайка».

В лагерь нас повезли по темноте, часов в 8-9 вечера. Ехали минут 10-15. Как мне объяснили серовчане, это где-то в лесах, от бывшей птицефабрики еще километра два.

Там под таких, как я (ожидающих отрицательного теста), было отдано несколько корпусов. В нашем двухэтажном корпусе было 80 человек. На территории лагеря свой пищеблок, поэтому кормили просто отменно, как в кафе.

В палатах по 8 человек. На улицу выходить нельзя. Так как книгу я прочитала еще в больнице, то из развлечений — только телефонные звонки и разговоры с соседками.

Медперсонал проводил обход утром и вечером. Мне показалось, что среди нас много недолеченных: кто-то был с температурой, у кого-то держался сильный кашель, у кого-то сахар зашкаливал.

Некоторые лежали в обсерваторе по 8 дней, одна женщина — 10. Хотя тесты были взяты у них еще в больнице, но результаты не могли найти даже сами медики. Сказали, что так бывает — результаты теряются.

Мне посчастливилось провести в обсерваторе лишь три дня и три ночи, но для меня они показались необыкновенно долгими.

При выписке оказалось, что я должна попасть в городскую поликлинику Серова, там с 15 до 16 часов в определенном кабинете взять больничный. И потом только отправляться в Качканар.

Спасибо моей соседке по палате серовчанке Оксане Насибуллиной, чемпионке Европы и мира по армрестлингу. Она забрала меня из «Чайки», довезла до поликлиники, потом пригласила к себе домой. А вечером довезла меня до трассы, где я и пересела в машину к мужу. Я не знаю, что бы я делала без Оксаны, потому что добираться из лагеря до города проблематично. А еще попасть в поликлинику на приём! И всё это после болезни, когда еще и голова-то на место не встала!

На больничном — всего 15 дней

Когда меня выписывали из обсерватора, оказалось, что больничный у меня открыт с 8 октября. А где я тогда была со 2 по 8 октября? В Роспотребнадзоре сказали быть на самоизоляции, 6 октября я вызывала скорую, 7-го числа весь день провела в Нижнем Тагиле. Но больничный на эти дни мне так никто и не дал.

Когда я 21 октября, оформила больничный в поликлинике Серова, там врач мне дала подробные рекомендации и сказала, что мне придется посидеть дома еще недельки две, чтобы восстановиться. И действительно: беспокоили слабость, головокружение, одышка.

22 октября я пошла в нашу поликлинику. В очереди к врачу я просидела три часа совершенно без нервов, спокойно. Потому что сейчас для меня три часа — это не срок.

Врач посмотрела мои анализы, дала рекомендации и на завтра выписала на работу, поясняя:

— Поверьте, я видела анализы и похуже ваших. А у вас работа сидячая, в кабинете. Просто попросите, чтобы недельку-другую вас особо не нагружали.

Естественно, в пятницу на работу я не смогла пойти и по состоянию здоровья, а ещё потому, что мне нужно было доделать дела в поликлинике. Пришлось брать день без содержания.

За 15 суток -164 звонка

Эпидемия показала, как хрупка и беззащитна жизнь. И как много, оказывается, значит поддержка родных, близких, друзей, коллег! Для интереса я посчитала, что за 15 суток, проведенных не дома, на мой телефон поступило 164 звонка.

Когда я уже лежала в больнице, стало хуже супругу (в конце концов, его тоже отвезли в Тагил). Затемпературила мама, а ей уже 84. Поэтому я просто молилась, чтобы её не коснулось такое путешествие в Нижний Тагил. Потом на скорой в экстренном порядке в Тагил увезли и дочь. Я думала: в кого первого из нас выстрелит пуля под названием «ковид»? Но, слава богу, всё обошлось. И пуля на этот раз пролетела мимо.

Больные точки медицины

Эпидемия, к которой страна так готовилась, застала нашу медицину врасплох. А ведь по телевизору нам рассказывают, как хорошо мы боремся с пандемией, как наша система здравоохранения, основанная на советских традициях, справляется с эпидемией, в отличие от того, как с этим не справляется Запад.

Я рассказала только свою историю. У мужа, который лежал в Нижнем Тагиле, тоже осталась масса впечатлений. Там люди с 70% поражения легких лежали всего пять-шесть дней. То есть задача медиков, как в военное время, поставить на ноги, снять воспаление. А долечиваться уже отправляют домой, потому что мест катастрофически не хватает. Скорые идут в Тагил вереницами со всех близлежащих городов и сёл.

Спасибо всем медикам, в том числе и Качканара. Им тоже сейчас тяжело. Поверьте, мы ценим и понимаем это. Реформа здравоохранения, которую придумало руководство страны, тяжелым катком прошлась и по медицинским работникам на местах, и по пациентам.

Есть надежда, что после многочисленных публикаций во многих СМИ о нашей медицине в период пандемии что-то изменится в лучшую сторону. Хотя, по словам чиновников от медицины, ситуация у нас стабильная, некритичная и под контролем. А вы в это верите?

P.S. Кстати, мужчина, с которым я ехала на КТ, домой не вернулся — он скончался в больнице. Сейчас мы каждый день слышим, что из жизни уходят знакомые, соседи, знакомые знакомых. Эпидемия косит, не щадя никого. Сколько ещё нужно смертей, чтобы власти наконец поняли, что нашей медицине действительно нужна реформа здравоохранения, а не оптимизация, которую выдали за реформу.