Валентина Ми­хайловна Бу­лова пришла в редакцию со сле­зами на глазах. Она была так расстро­ена, что пришлось её успокаивать. Оказалось, Валентина Михайловна только что из городской поликлиники. И вот ка­кую историю рассказала она нам:

– Я хожу в городскую поликлинику регулярно. Потому что заболеваний у меня – целый букет. Так как у меня сахарный ди­абет и удалена щитовид­ка, я должна наблюдать­ся в Екатеринбурге.

Мне пришел вызов из областной больницы. Чтобы ехать в Екате­ринбург, я, естественно, должна подготовиться и сдать все анализы. Так как время поджимало, а к моему участковому терапевту Степановой талонов уже не было, я решила пойти к ней в по­рядке очереди. Ехать-то мне всё равно нужно, у меня такие заболевания, что мне просто необхо­димы консультации об­ластных специалистов. У меня большая опухоль, надо оперировать, но из-за диабета врачи опери­ровать не могут.

Степанова всегда при­нимала меня очень хо­рошо. Она аккуратная, ответственная. Не знаю, что случилось, но на этот раз она обошлась со мной очень нехорошо. Я, конечно, всё понимаю: они очень загружены, у них всегда много народу.

Как только я зашла в кабинет, она с порога мне сказала:

– Я принимать не буду, у вас талона нет.

Я спрашиваю:

– А как мне быть? Мне же надо анализы сда­вать, документы оформ­лять. У меня маршрут­ный лист уже на руках. Если я что-то не сделаю, меня вернут из област­ной больницы из-за ка­кой-нибудь ерунды.

– Выйдите, я вам ска­зала!

Господи, да она такая молоденькая, как вну­чечка у меня, а так раз­говаривает с пожилым больным человеком! Вы знаете, у меня дети и внуки так со мной не разговаривают, на повы­шенных тонах!

На мой вопрос как мне быть она ответила:

– Идите к другому врачу, к кому талоны есть!

Я вышла из кабинета, идти не могу, так рас­строилась. В таких случа­ях у меня давление всег­да за 250 зашкаливает. Пошла в регистратуру, спрашиваю, что мне де­лать. Мне ответили, что по моему полису меня другой врач принять не может. Как мне объяс­нили, Степанова меня не приняла, потому что сидит без медсестры и через неделю уходит в отпуск. Мне всё-таки предложили талон к дру­гому врачу, Зайцевой. И вот сейчас я иду от неё. У меня сахар 23, нога отнялась, давление. Еле дошла до больницы. Высидела очередь, зашла в кабинет по талону и ус­лышала:

– А что вы ко мне при­шли, идите к своей Сте­пановой.

– Степанова не при­нимает, у меня к ней талона нет. А к вам мне дали талон.

– И что вы мне хоти­те сказать? Я вам должна всё это заполнять?

– А почему бы и нет? У меня все мои бумаги с собой, все выписки из Екатеринбурга.

И начала показывать ей все выписки, ЭКГ, гор­моны.

Она говорит:

– Кто вас посылает? У нас ведь нет эндокрино­лога.

– Поэтому я и езжу в областную больницу че­рез полгода. А что, я вас о чём-то незаконном про­шу? Я прошу вас выпол­нить свою работу. Поэто­му не понимаю, почему вы так со мной разгова­риваете.

Она как закричит:

– Что вы тут мне гово­рите! Мне милицию, что ли, вызвать?!

– Вызывайте. И о чем вы будете с ними гово­рить?

Я вспомнила, как приехала однажды, дав­ным-давно, в санаторий в Анапу. У меня давле­ние поднялось под две­сти, я разволновалась, что не смогу принимать процедуры. Пошла на приём к врачу-профес­сору. Он взял меня за руку, гладит, разговари­вает со мной, расспра­шивает. «Ну вот, – гово­рит, – 160 уже». Дальше разговаривает, расспра­шивает. И давление у меня нормализовалось. «Ну вот видите, как хо­рошо, – говорит про­фессор, – вот мы с вами и справились с давле­нием».

А тут врач поднимает голос на больного чело­века! Да я сейчас просто упаду тут у них в об­морок — и всё. Я езжу в Екатеринбург 11 лет, мне там за всё это время гру­бого слова не сказали.

Да, сейчас у нас нет эндокринолога. Но когда был Глухов, всегда очень вежливо разговаривал, знал меня. Когда я заходи­ла в кабинет, он всегда го­ворил: «Ну вот, проблем­ная моя пришла». Когда он уехал, я даже плакала.

Я говорю Зайцевой:

– Девушка, успокой­тесь, давайте оставим претензии. Я больше ни­куда не пойду, потому что уже не смогу.

Документы она мне всё-таки оформила. Но скольких это стоило мне нервов и здоровья!

И вот куда нам, пен­сионерам, деваться, что делать? Никому мы не нужны. Я не озлоблен­ный человек, но ино­гда накопится обида и хочется высказаться. У меня здоровья нет, но я оптимистка.

Конечно, есть у нас в поликлинике хорошие врачи. Та же Степано­ва всегда меня хорошо принимала, вниматель­но выслушивала. А Кар­тавцев! Вот это чело­век! У меня коксартроз, межпозвоночная грыжа и еще много «его» забо­леваний. Он мне каж­дые полгода делает уко­лы. Я только захожу в его кабинет, он с порога спрашивает: «Что опять случилось? Сейчас всё наладим».

А какие профессиона­лы своего дела Надежда Самуиловна Токарева и Роман Владимирович Щербаков, Рожковская.

Не хотела идти в ре­дакцию, рассказывать эту историю. Но ведь за державу обидно! Что дальше-то будет, кто нас дальше будет лечить? Ведь такие они моло­дые, а уже грубят боль­ным. А через 20 лет как они будут разговаривать со своими пациентами? Нельзя на такой работе так себя вести. Я не лю­блю жаловаться, но на место ставить надо!

Как мы должны хо­дить к своему врачу, если не достали к нему талон, а ехать надо? У меня та­кие болезни, что если пропустишь укол, или поездку, или процедуру – всё.

Иногда врачи говорят, глядя на мои болезни:

– Не знаем, что с то­бой делать.

– А что делать? Я буду жить.

Валентина Ивановна закончила свой рассказ, немного успокоилась, вытерла слезы и пошла домой. Надеюсь, что всё у нее будет хорошо.

Что же происходит с нашей медициной? Где пациенты только мешают докторам работать, где отношение к больному человеку не пронизано жалостью и состраданием? Действительно, очень трудно выздоравливать в таких условиях. Мало того, так и здорового человека можно довести до болезни. Так что здоровья всем и не бай бог нам заболеть!