Шагая с «Бессмертным полком»

Здравствуй, дядя Ваня!.. Пой­дем! Я покажу тебе мой Кач­канар.

Смотри, какой сегодня солнечный, мирный день 9 Мая! Как многолюдна и красочна улица Свердлова! Она плывет, она движется к главной площади города. А в воздухе — песни, бодрые, торже­ственные. Узнаёшь? Помнишь?..

Ну, давай ускорим шаг и присоеди­нимся к колонне, которая открывает шествие. Это «Бессмертный полк». Посмотри, как их много! Мужчины и женщины — взрослые, пожилые и такие же юные, как ты. Где они роди­лись, где жили и трудились? Откуда ушли на фронт? А сегодня все они здесь, в Качканаре, на портретах и в памяти потомков.

Многие, как и ты, не увидели по­бедного мая. Но Победу вы несли в своих отважных сердцах — и сво­ей геройской смертью приближали светлый май 1945-го.

Помнишь, дядя Ваня, каким ты был? Легким, стремительным; учился радостно, переходя из класса в класс с отличными отметками и похвальны­ми грамотами. Каждое лето работал в колхозе — тоже с удовольствием, ве­село. Знал много стихов, любил песни и свою гармошку. Тебе было 15 лет, когда началась война. Село Романово опустело; в колхозе работали бабы и старики, подростки и дети. И ты по­кинул девятый класс Сосьвинской школы — и сел на трактор.

А в январе 1943 года вместе с дру­гими добровольцами ушел на войну. Ушел в бессмертие. В 1944-м при­шло извещение, что «Романов Иван Николаевич пал смертью храбрых в боях за Ригу». Как страдала моя ба­бушка, а твоя мама: «Наверно, и гла­за-то им ворон выклевал… Кто, поди, их там похоронит?» — и беззвучно плакала. В такие минуты казалось, что ее покидают последние силы, что она прощается с жизнью.

Шли годы, а ее горе не становилось меньше. И вдруг — письмо из Латвии (это было в год 20-летия Победы): «Дорогая Прасковья Васильевна! Кол­лектив 11 класса Саулкрастской сред­ней школы сердечно поздравляет Вас с большим праздником нашего народа — Днем Победы! Убедительно просим Вас приехать и присутствовать на торжественном возложении венков на братской могиле героев, отдавших свою жизнь за наше светлое счастье».

Наша бабушка ожила. Дрожащей рукой она гладила пригласительный билет, пристально вглядывалась в фотографию. Там среди заснежен­ных деревьев стоит скромный обе­лиск, обнесенный оградкой. Вот она, могила братская, Ванюшкина могил­ка. Бабушка снова плакала, но как-то по-другому, умиротворенно. Поехать в Латвию она, конечно, не могла, как не могла и ответить юным следопы­там. Ответила моя сестра.

«Здравствуйте, Алевтина Пе­тровна! Больше спасибо за Ваше пись­мо! Мы надеемся, что Вы сможете приехать к нам, как приедут родные и других погибших солдат. Мы очень просим Вас подробнее рассказать о сыне Прасковьи Васильевны — Иване Романове…» — это из письма лат­вийских школьников. Ребята вели поиск, они хотели подробно узнать о каждом солдате, похороненном в братской могиле села Саулкрасты.

Дядя Ваня! Я храню этот пригла­сительный билет и эти письма, при­водящие в смятение мои мысли и чувства, заставляющие болеть мое сердце.

«Приезжайте! Ехать нужно до Риги, а оттуда на Саулкрасты поезда идут каждый час… У нас уже сложи­лась традиция: ежегодно 23 февраля, 1 сентября, 7 ноября ученики нашей школы вместе с жителями посел­ка идут в праздничном шествии на Братское кладбище, где проходит ми­тинг и возлагаются венки. Мы следим за могилками, на них всегда лежат цветы».

Да правда ли это?.. Сейчас, дядя Ваня, это кажется удивительным, не­правдоподобным. А тогда было ина­че. Моя сестра Аля с мужем, как и все приехавшие в Саулкрасты, видели аккуратное, ухоженное кладбище. Видели добрых, гостеприимных хо­зяев, которые плакали вместе с нами, говорили о ненависти к фашизму, и не существовало для них иноязыч­ного населения. Были общее горе и общая радость. Когда ты, восемнад­цатилетний уральский доброволец, освобождал Латвию, ни от русского Ивана, ни от советских солдат дру­гих национальностей не требовали знания латышского языка — требо­валось прогнать фашистов, которые были нашими общими врагами.

Мы благодарны латвийским школьникам, сумевшим разыскать в далеком уральском селе мать млад­шего сержанта Романова Ивана Ни­колаевича. «Мы никогда не забудем тех людей, которые отдали свои жиз­ни за наше светлое сегодня. Мы будем всегда чтить их память», — так пи­сали ребята в письмах, об этом гово­рили латыши на митинге. И никто не сомневался в их искренности.

Прошли годы. Выросли латвий­ские дети, выросли новые поколения — и чувствуют, и мыслят по-другому. По-другому и действуют. Ты даже не представляешь, дядя Ваня, как они действуют. Неужели это делают те самые люди, которые, будучи школь­никами, говорили и поступали так красиво? Неужели они?

Не хочется мое сердце мириться с этим! Ведь уже десятки лет лат­вийское село Саулкрасты являет­ся для нас таким же родным, как уральское село Романово. Не знаю, как Саулкрасты переводится на рус­ский язык, только для нас оно — это одна с латышами боль, одна радость, это наша светлая память. Ведь там, в могиле братской, покоишься ты, мой дядя Ваня… Да покоишься ли теперь? Не стерли ли с лица земли Братское кладбище?

Я знаю: ни латвийские школьни­ки, ни их дети и внуки не пришлют уже писем в Россию, не попросят «подробнее рассказать», каким был Иван Романов. Для них ясно: он был оккупантом. Теперь они — на сторо­не фашистов.

Знаешь, дядя Ваня, у меня иногда появляется желание написать пись­мо в Саулкрасты, в ту самую школу, узнать, как живет теперь село, как чувствует себя кладбище Братское (школьники писали это слово с боль­шой буквы). Но начинаю писать — и откладываю. Боюсь получить страш­ный ответ… Нет, пусть уж лучше хра­нятся у меня эти добрые письма из Латвии и пригласительный билет со снимком братской могилы. Пусть они согревают мое сердце и оста­ются как светлая память о тех, кто погиб на дорогах войны, приближая нашу Великую Победу.

Вот в таких раздумьях шагала я мысленно с «Бессмертным полком», рядом с тобой, мой дядя Ваня. Да какой ты «дядя»? Теперь, Ванюшка, ты мне во внуки годишься. Шагала и думала: нет, не зря на всей планете в едином строю шагаете вы, бессмерт­ные герои. Вы восстали, чтобы вновь победить фашизм, который опять начинает поднимать голову.

Так здравствуй, живи и здрав­ствуй, дядя Ваня! Живи и здравствуй, «бессмертный полк»!