В ожидании мобилизованного мужа качканарка поделилась с «НК» своими переживаниями и надеждами

В сентябре будет уже два года, как качканарцы проводили своих мужчин, мобилизованных на СВО. Всё это время жёны живут без мужей, дети без отцов. Кто-то из мобилизованных изредка приезжает домой в отпуск, кого-то уже нет в живых…

Ольга провожала из Качканара своего мужа Александра вместе с первым призывом по частичной мобилизации — 29 сентября 2022 года. Тогда она не знала, что супруг сам выпросил в военкомате себе «путёвку» на фронт.

Александр еще в 1990-х участвовал в боевых действиях в Чечне, был мотострелком, получил контузию. На СВО он освоил новую воинскую специальность, стал артиллеристом, воюет на самоходной артиллерийской установке (САУ).

Последний раз своего мужа качканарка видела 1 апреля. В отпуск за всё время он приезжал трижды.

Мы поговорили с Ольгой о жизни в гнетущем ожидании, о крахе надежд, об условиях службы Александра и обеспечении мобилизованных.

У меня была истерика

— Когда ты провожала мужа в сентябре 2022 года, могла себе представить — на какой срок?

— Для меня всё это в принципе дико было. Муж изначально туда собирался сам. Это я уже потом, после его первого отпуска узнала, что он сам выбил себе повестку на СВО. У меня тогда была истерика. И 29 сентября была истерика, когда их провожали. Я не могу спокойно об этом говорить, — не в силах сдержать слёз, рассказывает Ольга. — Сначала у меня была надежда, что будет медосмотр: он после Чеченской войны, был контужен, есть проблемы со здоровьем. Я думала, что его завернут, отправят домой. Но медосмотра не было, как выяснилось. Потом думала, что его развернут в Ровеньках, в лагере, в котором они тренировались. Но и там не развернули. И 15 ноября 2022 года они ушли за ленту. Он служит артиллеристом, постоянно на огневых.

Столько мужчин мобилизовали, у некоторых дети даже не видели своих отцов, и они потом спрашивают: «Дядя, а ты кто?». Кто-то один раз в отпуск приходил, кто-то два раза. Кому повезло — три раза дома побывал.

— Как думаешь, когда мобилизованные смогут вернуться домой?

— Я уже ничего не думаю, у меня уже нет надежды. Я устала и измучилась до такой степени, что уже ни на что не надеюсь. И не только я отчаялась, я же общаюсь со многими родными, жёнами мобилизованных. Не только из Качканара, но и ближайших других городов. Некоторые рассказывают, что их мобилизованных мужчин вынуждают подписывать контракт. Все уже устали в надеждах жить. Скоро будет два года, как мы не видим своих мужчин. Они там за лентой тоже, бывает, прочитают новости, или пройдут слухи про демобилизацию, что начнут их отпускать. Они сами там устали сильно и не знают, чего уже ожидать.

В прошлом году были разговоры, что к декабрю 2023 года мобилизованных должны отпустить, хотя бы частично. Но ничего. Уже хочется одного — чтобы мужчины вернулись живые.

— Наверняка знаешь о движении жён мобилизованных «Путь домой»*.

— Да, знаю, я смотрю, что они пишут. Они сообщают, как кто-то добивается и возвращает своего мужа домой. Пишут обращения в администрацию президента, в Министерство обороны. Это ведь нигде не публикуют. У нас в Качканаре, насколько я знаю, такого нет, чтобы кто-то боролся за своего человека.

Люди боятся последствий

— Как считаешь, почему молчат?

— А как требовать? У кого? Сейчас такие законы, что попробуй выйди. К тому же, у нас маленький город. Люди боятся говорить, высказывать своё мнение, что-то требовать, потому что потом будут последствия.

Ко мне домой, например, приходила полиция за комментарий в одной из соцсетей. Я написала слово «солдатики», ничего не имея ввиду плохого. Это было в феврале. С меня потребовали написать объяснение именно за это слово. Я как раз собиралась ехать в Екатеринбург, а меня приглашают в полицию. В итоге ко мне приехали, показали скрин, сказали, что вот здесь вы написали слово «солдатики», требуем объяснения. Я говорю им: «Это что, прикол?».

За комментарий к жене мобилизованного никаких санкций не применили, но посоветовали больше не писать в соцсетях. Как рассказывает Ольга, через полгода после мобилизации родственники ушедших мужчин создавали петицию в Качканаре, чтобы их близких вернули домой. Петицию подписывали жёны, матери, другие родственники и друзья мобилизованных. Документ отправили в администрацию президента. Конечно, безответно.

— Сразу после мобилизации мы создавали общий чат, где было более 80 человек. Потом этот чат рассыпался, потому что мужчин стали расформировывать по разным местам службы. Кто водитель, кто артиллерист, кто танкист. Все служат в разных местах. Наше сообщество распалось, а по отдельности мы никто. Кому мы пойдем жаловаться? Нас кто-то услышит? Никто не услышит, — резюмирует качканарка.

За свой счёт

— Как и где сейчас служит Александр? Как часто приходит в отпуск?

— Он служит артиллеристом в ДНР. В отпуске был три раза. Парни там очень сильно устали. Некоторые, как Саша, тоже выпросили повестку, но они думали, что едут максимум на полгода. А потом либо СВО закончится, либо их поменяют.

— Какое у мобилизованных денежное обеспечение?

— Это такая больная тема. Да, платят им. Когда их забрали, им платили 200 тысяч, на эту сумму я могла отправить мужу на еду, на одежду, на расходники для ремонта техники, на какие-то инструменты и дополнительное оборудование. Они ведь там многое за свой счёт покупают. Я спокойно могла потихоньку всё в квартиру покупать, потому что недоделанная квартира была. Мы купили её за полгода, как Саша ушёл. Могла съездить в тур выходного дня, например, в Казань. И на конец месяца у меня что-то оставалось. Плюс, муж ведь ещё алименты платит и сверху ещё даёт на разное.

— Какую часть от суммы выплаты необходимо на нужды мужа?

— Саше 47, у него САУ-шка младше всего на 3 года. Они её восстанавливали частично за свой счёт. Как говорится, хочешь жить — сделаешь. Заказывали инструменты и расходники, подключали волонтеров. Потом была дилемма, как забрать запчасти у волонтеров.

Прошло почти два года, цены сильно выросли, а мобилизованные как получали 200 тысяч рублей, так и получают. У них там всё стоит в два раза дороже, чем у нас. Эти деньги обесценились. В Качканаре обычная газировка, например, стоит рублей 50, там она будет стоить 125 рублей. Здесь запчасть стоит 10 тысяч, там она обойдется в 20-30 тысяч. Многие думают, что мы шикуем, раз муж зарабатывает на СВО. Это не так. Деньги остаются на еду, коммуналку, одежду, коплю понемногу на отпуск. Когда Саша придёт, чтобы его в отпуск свозить. Я стараюсь его увезти в другое место, чтобы отдохнуть.

Муж даже пост у себя на странице писал, куда деньги уходят: на ремонт техники, на житье-бытье, на еду, на форму, на обустройство землянки.

Я покупаю одежду ему, обмундирование здесь заказываю. Узнаю, кто из качканарских едет в отпуск сюда и кто там ближе к Саше, с тем и передаю посылку. В марте была ситуация: мне надо было купить ему бушлат, в ДНР он стоил 8 тысяч, а здесь я ему купила бушлат за 3,5 тысячи. Приезжает в отпуск пустой, уезжает с огромными сумками, берет с собой всё, что только может.

— Как считаешь, почему на фронте такое обеспечение?

— Спросите у Минобороны. Кто же знает? Кто ответит на этот вопрос? Это ещё к тому же гуманитарная помощь туда поступает, да в каких количествах.

На такое никто не рассчитывал

— Как ты относишься к гуманитарных сборам, которые ведутся по всей стране, и в Качканаре тоже?

— До кого-то доходит, а до кого-то не доходит… Что тут сказать… Поначалу, как наши парни ушли, мы собирали посылки, отправляли через СДЭК. Меня просили объявить сбор. Тогда на меня пошло столько негатива, что я, якобы, собираю своему мужу на сигареты и всё остальное. Я устала тогда доказывать, что это не моему мужу сбор. Они и так там нормально зарабатывают. Причем тут это? Я решила, что с меня хватит. Раньше собирали, это считалось дико, а сейчас, оказывается, можно. Я к этим гуманитарным сборам никак не отношусь, просто не лезу больше туда. Есть люди, которые ищут в этом подвох, какой-то обман. Волонтеры в своей работе тоже, наверняка, сталкиваются с негативной реакцией некоторых людей. Но я так не смогу.

— Что говорит муж, какой у них настрой реальный, а не «парадный» — для публики?

— Ничего хорошего на войне нет, мужики устали. Не надеются уже. Скоро два года будет, как они там. Некоторые мобилизованные качканарцы подписывают контракт, особенно молодым легко внушить. А тем, кто постарше, уже такое не внушишь.

Когда приезжают на побывку домой, они хотят здесь быть, в мирной жизни, они не подписывались на фронте находиться по два года и больше, не думали, что так всё будет. Кто-то не думал, что за два года всего дважды увидит своего ребёнка, который потом совсем его не узнает. Никто на это не рассчитывал.

Когда мобилизованных призывали, им говорили сначала, что это на три месяца. В 32-м городке в Екатеринбурге они узнали, что это на полгода, а потом их поменяют 100%. В Ровеньках им уже сказали, что они призваны бессрочно, до конца СВО.

Жили в танке

— Можно понять внутреннее состояние мобилизованных, а здоровье тоже наверняка сильно страдает.

— Конечно, все болезни усугубляются. У некоторых очень большие проблемы со здоровьем, но никого не волнует. Не ранен — значит, должен быть в строю, воюй.

Саша со своими сослуживцами первый год в танке жили, два человек внизу — «в базе», два человека наверху — «в башне». Скрюченные так и спали. Зимой снега там почти нет, ливни идут. Кто в окопах — это первая линия, пехота. Землянки — вторая линия. Саша перешел на землянку, которую они обустраивали сами на свои деньги. Помимо того, что надо постоянно на питание, одежду, пауэрбанки, фонарики, очки, ботинки и прочие прибамбасы, так еще закупать стройматериалы, инструменты и так далее.

— Есть понимание, когда муж приедет в отпуск в следующий раз?

— Не знаю точно. В предыдущий раз должен был приехать к моему юбилею, в конце февраля, а 9 марта обратно уехать. 8 марта у меня был день рождения, всё было заказано. Потом Саша сообщает, что отпуск переносится. Юбилей прошел, он приехал только 15 марта. Раньше было точнее известно, я могла заказать путевки куда-то. А сейчас неизвестно точно, всё на свой страх и риск.

Стараюсь держаться

— Поменялись ли взгляды вашего мужа после мобилизации?

— Это вам лучше у него спрашивать… Но вообще, думаю, да, он ко многому поменял своё отношение.

— Как складывается твоя жизнь в отсутствие близкого человека?

— Оказывается, весело и непринужденно. Я об этом не знала, но люди-то врать не будут. Очень много слухов по городу. А вообще, сначала не могла воспринять, что человек ушёл, мне казалось, что по квартире кто-то ходит. Я лежала калачиком недели две, мне никто не мог ни дозвониться, ни достучаться. Я похудела за две недели на 10 килограммов, стала весить 37. И когда я подругам открыла дверь, они спрашивают: «Ты на чём держишься?». Потом я взяла себя в руки, иногда истерика внутренняя бывает, но я стараюсь держаться. Постепенно начинаешь привыкать ко всему, и к тому, что слухов много. Оказывается, я весело живу.

Мы с Сашей поняли, что некоторые его друзья оказались не такие уж и друзья. И, к удивлению, наоборот. Те люди, на поддержку которых вообще не рассчитывали, оказались всегда готовы протянуть руку и поддерживают. Когда муж был здесь, он помогал многим. А теперь жизнь идёт своим чередом. И у Сашиных друзей, и у знакомых. В итоге на помощь, когда Саши нет дома, приходят далеко не все. И это понятно. У всех свои семьи, работа, хлопоты. В основном, квартиру облагораживала я: технику покупала, мебель. И нужна была помощь. У меня в Качканаре никого из родных нет, кроме мамы. Не мама ведь мне шкаф соберет. Другие девочки тоже, кто остались без мужчин, не дождались помощи ни от кого.

Мы становимся без мужиков бабами с яйцами, всё сами. Сейчас вот спасает муж подруги: где-то что-то починить, прикрутить. А так всё за деньги, заказываешь услуги по хозяйству, когда нужны мужские руки. Когда мужик уезжает из своего дома, дом разрушается…

Юлия Кравцова

*Движение «Путь домой» внесено в реестр иноагентов