В 10 регионах страны критическая ситуация по ВИЧ-инфекции – об этом недавно заявила Вероника Скворцова, глава Мини­стерства здравоохранения РФ. По официальным дан­ным, в России ежегодно фиксируют около 90 тысяч новых случаев ВИЧ. Рас­пространение вируса им­мунодефицита человека в стране идет неравномерно. Однако больше носителей ВИЧ там, где значительно число инъекционных нар­команов (это более поло­вины всех заболевших). По уровню распространенно­сти заболевания Свердлов­ская область оказалась на первом месте.

Одновременно с этим известием в Екатеринбур­ге появилась информация об эпидемии ВИЧ, что под­толкнуло жителей массово проверяться в пунктах экс­пресс-контроля. Жители столицы Урала были гото­вы выстаивать очереди на морозной улице – лишь бы провериться. И даже после того, как представители здравоохранения завери­ли, что официально эпи­демии нет, свердловчане продолжали и продолжают массово приходить в мед­пункты.

Есть ли причины для бес­покойства в нашем городе, об этом мы решили узнать у Марины Бочкаревой, за­ведующей инфекционным отделением Качканарской ЦГБ.

К слову, поводом для бе­седы с врачом-инфекцио­нистом послужили также известия о скоропостижной смерти нескольких жителей нашего города: качканарцев в самом расцвете сил за не­сколько дней в буквальном смысле скручивало от вос­паления легких или пнев­монии. Представители ме­дицины причинами столь быстрого ухода из жизни называли вероятность на­личия у этих людей ВИЧ-ин­фекции.

– Правда ли, что чело­век с ВИЧ-инфекцией мо­жет столь скоропостижно скончаться от легочной инфекции?

– Говорить о том, что че­ловека скрутило за три дня, и утверждать, что причиной был ВИЧ – нельзя. Вы же не знаете всю предысторию болезни. Быть может, чело­век какой-то период имел признаки какого-то забо­левания, но не придавал им особого значения, не обра­щался к врачу. Всегда есть предвестники. Но могу ска­зать точно: просто так за три дня даже у ВИЧ-инфициро­ванных не будет такого раз­вития событий.

Конечно, бывают тяже­лые формы пневмонии. Но это необязательно связано с ВИЧ-инфекцией. Это может быть и стафилококковая ин­фекция, гематологические больные… Бывает, человек болел, а к нам попадает в тя­желом состоянии, когда, как говорится, есть итог. Пневмо­ния, от которой у ВИЧ-инфи­цированных бывает смерть, – это пневмоцистная пнев­мония. Она рецидивная, ее можно полечить, она на вре­мя затихнет, а потом вновь проявится…

– В нашем интервью 2014 года вы говорили, что на учете в Качканаре состо­яло 550 человек с ВИЧ-ин­фекцией. Как изменились цифры с того времени?

– Цифры, конечно, по­менялись. На учете в списке более 650 человек, а видим мы только 600. Объясняется это тем, что есть группа па­циентов, у которых выявлен ВИЧ, но с которыми мы еще не знакомы. К примеру, че­ловек живет в Екатеринбурге, а прописан в Качканаре. По­ложительный анализ на ВИЧ фиксируется там, а для учета результат анализа передают по месту прописки, то есть к нам. Получается, что больно­го мы не знаем.

Важно, что многие не осознают серьезность своего заболевания, что нужно обя­зательно прийти к доктору, отметиться, сдать все анали­зы – только так ВИЧ-инфек­ция будет под контролем. Кто-то небрежно относится к известию об инфекции: «Есть она? Ну и ладно».

– То есть эпидемии у нас в городе и в области нет?

– Эпидемия считается, если в процесс какой-либо инфекции вовлечены два процента населения. Поэто­му, если в области объявят, что ВИЧ-инфицированных два процента от всего насе­ления Свердловской обла­сти, то да, это можно считать эпидемией. Если этого нет, то, естественно, эпидемии – нет. Насколько я знаю, таких цифр нет.

Пандемия – это та же эпи­демия, но она будет, если ин­фекция будет распростране­на по всему миру. Она может не иметь такого масштаба, как, например, чума. ВИЧ – это долгая инфекция. Но мы же лечим инфицированных, они полноценные члены об­щества. Зараженность идет по всему миру, но пандемии тоже нет.

– Есть мнение, что по­литические процессы в мире изменили прежний порядок борьбы с ВИЧ. Так, например, сообщается, что сегодня в Россию поступа­ет намного меньше средств от международных фондов и организаций. Дефицит средств называют одной из причин распространения инфекции в нашей стране.

– Связи здесь нет. На­сколько мне помнится, рань­ше был глобальный фонд, из которого выделялись сред­ства в разные страны, по-мо­ему, он существует и сегодня. Другое дело, что у нас есть альтернативные препараты, которые производятся в на­шей стране. Зачем закупать, тратить валютные средства, если можно производить са­мим?

Увеличение или умень­шение количества инфици­рованных зависит от культу­ры сексуального поведения, употребления наркотиков, а не от того – есть таблетки или нет. Если человек желает ле­читься – он бесплатно полу­чит лекарства. – В интервью 2014 года вы упомянули, что обхо­дятся такие пациенты го­сударству дорого: на каж­дого требуется ежемесячно по три препарата, один из которых стоил около трех тысяч рублей. При этом в аптеке эти лекарства не приобрести. Что измени­лось с того времени?

– Лечение всегда дорогое. Дешевле 1000 рублей ни од­ного препарата нет. Посмо­трите, сколько стоят проти­вовирусные препараты. А здесь лекарства комбини­рованные… Есть российские аналоги подешевле, есть по­дороже. В любом случае пре­параты мы самостоятельно не закупаем, нам их выделя­ет Минздрав.

– Означает ли это, что лекарствами эти больные обеспечены?

– Сто процентов. Если за­канчивается один препарат, пациенту выдается аналог. Проблем с этим нет.

– В Самарской области с 2017 года анализ на ВИЧ станет обязательным для взрослого населения. На ваш взгляд, нужно ли это делать?

– Нет, так как всегда будет группа населения, которая от этого откажется. Если че­ловек знает, что ему нужно обследоваться, он придет к нам, а насильно вряд ли по­лучится. Я считаю, что это будет пустая трата денег.

Необходимость обследо­вания диктуется ситуацией, состоянием эпидемиологии, клиники. Так, например, если у мужа обнаружен ВИЧ, важно проверить его жену. Необычное течение болезни может быть у больных са­харным диабетом, онколо­гических больных – в таком случае также желательно пройти тест на ВИЧ.

– Сколько раз в год че­ловек может обследовать­ся в нашей ЦГБ?

– Провериться можно бесплатно три раза в год в кабинете 214 взрослой по­ликлиники. ЦГБ во время городских массовых гуля­ний очень часто проводит бесплатную экспресс-диа­гностику на ВИЧ – так на­зываемое скрининговое об­следование, оно пользуется популярностью.

Процедура показывает первичный результат. При­дет ли кто-нибудь из выяв­ленных жителей затем на большое обследование – еще неизвестно. Ну, хотя бы для себя они будут знать, что всё нормально.

– Хватает ли методов профилактики?

– Нет, не хватает. Профи­лактику нужно проводить, в первую очередь, в голове. Нужно искоренить «социаль­ные» революции, всеобщую доступность секса. Скрининг – это не профилактика. Об­следование – это констатация.

– Недавно главный врач свердловского центра СПИД Анжелика Подымова предложила для противо­действия распространению инфекции, например, через госпрограммы включить в обязательное медицинское страхование приобретение контрацептивов для опре­деленных социальных ка­тегорий. Вы согласны с та­ким предложением?

– Контрацептив сам по себе – это больше защита от нежелательной беременно­сти. Заражающий эффект во время полового контакта все равно сохраняется. Конечно, в этом есть какой-то положи­тельный момент, но я считаю, что это не защитит. У кого-то по 15 половых контактов за ночь: хоть какой контра­цептив будет – от инфекции это не всегда защитит.

– Хочется узнать ваше мнение еще по одному новшеству, ведь нередко ВИЧ-статус приобретают подростки через свой пер­вый сексуальный опыт. Недавно Следственный комитет РФ предложил Минздраву информиро­вать правоохранительные органы о подростках, утра­тивших девственность. Объясняется это тем, что со временем «потерпев­шие» становятся жертвами более тяжких преступле­ний, либо сами совершают половые преступления. На ваш взгляд, нужно об этом сообщать, и будет ли это этично со стороны врача?

– Не совсем понимаю эту инициативу. Одно дело, если было сексуальное насилие, в таком случае подросток – жертва, другое дело, если подростки соглашаются на это по своей воле. Отчего жертвами становится они? В 14 лет «ребенок» имеет па­спорт, ему дают определен­ную свободу действий. Есть девушки, которые имеют по­ловые связи в 14 лет – это их желание, это не сексуальное насилие. Не представляю, если бы мне, как врачу, ребе­нок сообщил о своей личной жизни, а я побежала бы рас­сказывать в органы.

Моя задача – лечить лю­дей. А вот в случае половых преступлений мы не имеем права не сообщить об этом.

P.S. Официальная статистика твердит: поводов для беспокойства нет. Даже вице-губернатор Свердловской области Павел Креков на заседании регионального правительства 15 ноября подчеркнул: на данный момент в Свердловской области ВИЧ-инфицированность составляет 1,5 процента. Го­ворят об отсутствии тревоги и официальные данные, предоставленные Кач­канарской ЦГБ. Но доверять статистике – сомнительное дело, ведь количество невыявленных – в разы больше.

Тем не менее, распространение ВИЧ-инфекции на Среднем Урале стало главной темой того же заседания регионального правительства. Губернатор Евгений Куйвашев для предотвращения распространения вируса поручил предусмотреть дополнительные меры, в том числе на профилактику в 2017 году должны выделить средства «сверх плана». До конца текущего года реги­он получит из госказны более 260 миллионов на покупку лекарств для больных ВИЧ и гепатитами В и С. В 2017 году вводится новый централизованный закуп препаратов. В свердловском центре СПИД коммен­тируют: при такой схеме весной может возникнуть нехватка медикаментов и придется просить помощи у региональных властей. Удастся ли с помощью госпрограммы снизить рост вновь выявленных? Поймет ли население, что профилактику действительно пора начинать с головы?.