На Качканарском ГОКе не оставля­ют надежд ввести 100-процентное алкотестирование работников комбината. Цель, понятное дело, благородная – снизить производственный травматизм, повысить дисци­плину и порядок на производ­стве.

До чего ж, все-таки, в ЕВ­РАЗе умные головы сидят? Главное, думать умеют. А дума­ют они о подведомственном народе, который, как извест­но, с головой, наоборот, часто не дружит. Который только и норовит перед работой про­пустить стаканчик-другой с целью нарушить технику без­опасности и тем самым по­низить массу прибавочной стоимости в производимом металлургическом сырье.

Понятно, что умные головы в ЕВРАЗе ищут от этого пана­цею. И находят, однако. «Эв­рика!» – пронеслось однажды над Москвой-рекой. И отклик­нулось в Качканаре.

Вот только те, кто, как из­вестно, с головой не дружат, отнеслись к новаторской идее умных москвичей несколько настороженно, а некоторые даже брезгливо.

– А чой-то я буду в трубку дуть! – сказал один из таких несознательных работников комбината, нервно теребя заскорузлыми пальцами под­кладку поношенного ватника. – А вдруг там спид какой, или еще хуже – палочка кишечно­го гриппа?

– А вы, товарищ, носовой платочек с собой носите, – возразили ему умные головы. – Сразу двух зайцев убьете: слюни предыдущего товари­ща с бактериями сотрете, и интеллигентность свою повы­сите.

– А проверять-то кто бу­дет? – спрашивает другой представитель низового кол­лектива.

– Как кто, мастер, конечно.

– А мастера кто проверит?

– Начальник цеха, навер­ное, – отвечает умная голова.

– А начальника цеха? – не унимается настырный.

– Так Бобров проверит! – с нарастающим раздражением отрезает умная голова ЕВРА­За, пытаясь закруглить затя­нувшуюся беседу.

– А что, Бобров совсем не пьет? – спрашивает напосле­док настырный товарищ, до­вольный, что срезал-таки ум­ную голову.

Впрочем, и в уральской глубинке, в затерявшемся сре­ди горной тайги Качканаре, порой находятся люди, кото­рые не только буквы знают, но и умеют складывать их в слова и даже целые предложения. Попалось им на глаза «Отрас­левое тарифное соглашение по горно-металлургическому комплексу Российской Феде­рации на 2014 — 2016 годы». А там в разделе «Охрана труда» пункт 9.6:

«Работодатель, при необ­ходимости, с участием пред­ставителей выборного органа первичной профсоюзной ор­ганизации, может организо­вывать проведение алкотести­рования и наркотестирования работников, эксплуатирую­щих опасные производствен­ные объекты. Порядок прове­дения данных мероприятий определяется коллективным договором».

А поскольку товарищи эти еще и либерастическим душ­ком заражены оказались, то они заговорили о нарушении прав человека, не говоря уже о нарушениях Конституции РФ, трудового Кодекса, от­раслевого соглашения и кол­лективного договора между профсоюзом ГОКа и работо­дателем.

«Поголовное алкотестиро­вание – это унижение рабоче­го человека!» – кричат они по кухням за стаканом крепкого чая в надежде, что их услы­шат другие товарищи в дру­гих кухнях и выразят мощный коллективный протест.

– Да фигня это все, – сказал мне с ухмылкой один хитро­ван с комбината. – На всякую умную голову всегда найдется хитрая голова. Ты помнишь, с чего как бы все началось? С водилы автобуса, которого охранники шлагбаума засек­ли пьяным. Он водит автобус, значит, перед сменой его про­веряли медики. А значит, тогда он был как стеклышко чист. Что из этого следует? А то, что накатил он уже на работе. Я знаю десяток способов, как пронести на смену пивка, на­пример, и там по случаю его применить по назначению. И не попасться. Так что беспо­лезное, с точки зрения охраны труда и снижения производ­ственного травматизма, заду­мали дело товарищи из Мо­сквы. Это все равно, что если бы мы по правилам работать стали, – заключил хитрован, и опять ухмыльнулся.

Кстати, в 2011 году пого­ловное тестирование вне­дряли на предприятиях «Се­верстали». Тогда еще много шумели по этому поводу. Правда, потом все затихло и, поговаривают злые языки, как-то само собой сошло на нет.