«Новый Качканар» открывает всё новые страницы истории нашего города, вспоминая героев-земляков

 Увесистая трудовая книжка

Трудовая книжка, кото­рую выдали на руки Афана­сию Горошникову в послед­ний раз, была раздута от вкладышей. Такие толстые документы, подтверждаю­щие рабочий стаж, как пра­вило, были у так называемых «летунов». С такими «лету­нами» не раз приходилось встречаться теперь уж окон­чательно пенсионеру Горош­никову.

— Вот и все, товарищ, от­воевался, — грустно усмех­нулся пенсионер. — Книжка, как у «Вани Ветрова», испи­сана донельзя, вкладышей аж три, почти роман.

Присел на холодную ска­мейку, не хотелось вот так просто уйти от дверей отде­ла кадров родного комбина­та, открыл первую страницу. Горошников Афанасий Ан­дреевич, 1936 г.р., профес­сия – рабочий. Первая дата заполнения документа — ок­тябрь 1959 г.

Прикрыл глаза, и встали картины детства.

Из одиннадцати детей Ан­дрея и Ольги Горошниковых к началу Отечественной во­йны выжили шестеро. Млад­шая, Нинка, еще в люльке ле­жала. На проводинах отец не спускал Афоню с колен и все прижимался к голове пацана колючей щетинистой ще­кой. И пятилетний непоседа, всегда активный и подвиж­ный, непривычно тихо и по­слушно прижимался к отцу. А отец, было ему уже 45 лет, участник боевых действий на Востоке и в Финляндии, хорошо понимал, что за во­йна свалилась на плечи на­рода. И вернуться, наверное, не рассчитывал уже. Когда за околицей вдруг вспом­нил, что с младшенькой не попрощался, резко сбросил вещмешок прямо на землю и кинулся обратно в избу.

— Плохая примета, Ан­дрей! — увещевали родные. — Не надо, не вертайся уж!

Только отмахнулся. По­целовал Нинку, положил в люльку, и, почернев лицом, сказал жене:

— Без неё тебе намного бы легче выжить было, но терпи, что поделаешь? Будь­те живы!

Круто развернулся и ни слова больше не сказал. Только тоска в газах, неиз­бывная тоска и боль.

Проводив мужа, спохва­тилась и многодетная мама Горошниковых: без теплых носок отправила! Бросила всё и за пару дней добралась до Кирова. А это 150 киломе­тров. Всю ночь носки вязала, но не успела. Воинский эше­лон ушел на запад.

Это хорошо запомнил Афоня. И взаимную заботу, и любовь, и верность матери к отцу. Уже лет в семь был на­стоящей мужичьей опорой в семье.

В 1942-м пришло изве­щение с казенным сообще­нием, что отец «пропал без вести».

В таком случае от государ­ства не приходилось ждать никакой помощи семье. Ни­каких компенсаций за поте­рю кормильца. Ревела в голос мать, девчонки, вся родня. Из пятерых братьев Горошнико­вых ни один не выжил в той войне. И только одна мысль была у Афони: его отец, та­кой умелый и ловкий, на все руки мастер, старый солдат, выживет и вернется. Неуже­ли не справится с какими-то гадкими фашистами?

О голодном и раздетом существовании тыла в той войне говорить излишне. Война вытягивала все жилы и у тыловиков. Каждый сноп льна, каждый мешок пшени­цы, отправленный из колхо­за, приравнивал мысленно пацан к пуле, пущенной во врага. Помимо помощи ма­тери на колхозных наделах, успевала ребятня и учиться. В школу ходили за 5-6 ки­лометров. В любой мороз, в дождь и слякоть.

В строке «образование» на самой первой странице трудовой книжки пенсионе­ра значится как «начальное». А первая запись – служба в СА, три года, и должность грузчика, а потом плотни­ка 2 разряда треста «Тагил­строй», СУ «Рудстрой», Кач­канар, 30.12.1960 г.».

Перелистывая, как вее­ром, страницы книжки, оста­новился на записи – «брига­дир комплексной бригады, 5-й разряд, 1963г.», и «За достойные успехи в работе отмечен денежной премией в размере 10 руб.». Это уже в разделе «поощрения и на­граждения». Этот раздел и занимает основной объем Трудового документа. И сно­ва в памяти – будни строите­ля. Не всегда с фанфарами. Бывало всякое.

Несчастный случай

«Чулок» с бетоном, весом около 2 тонн, неожиданно начал раскачиваться на крю­ке крана. Афанасий стоял на приемке. Высота дощатых узких подмостков над дном котлована — метров шесть, если не более. Непрерывная заливка фундамента второй очереди цеха крупного дро­бления. То ли не успели кран переставить, и потому вы­лета стрелы не хватило, то ли крановщик чего не учел, но груз практически стал не управляемым. Сбросить ава­рийно подвеску можно было, но ведь жалко. Столько бе­тона зря уйдет, да и график опять же. А он же бригадир, командир, значит. Подумал: «Ничего, справлюсь».

— Майнуй, — показывает крановщику.

Тот и «смайновал». Не от­ступил. Бетонная масса не поднялась выше уровня опа­лубки. Прижала приемщи­ка. Сбежались люди, сняли переломанное, почти сплю­щенное беспамятное тело. Казалось, что всё, не жилец бригадир. Он ненадолго от­крыл глаза:

— Ребята, домой пока не сообщайте, потом уж, — и надолго, очень надолго за­молчал. Сломана даже че­люсть.

В беспамятном бреду, на больничной койке, виделся Афанасию отец.

— Сдюжил я, тятя, высто­ял, — бился в мозгу рапорт отцу. — Выживу, маму не оставлю.

Почти три месяца боро­лись за его восстановление врачи. И поставили на ноги. И снова он не в последних рядах строителей Качканара и комбината.

Он не считал себя героем, нет. Вокруг него были сотни таких, как он. Строителей, монтажников, футировщи­ков, ремонтников домен, ка­менщиков по горячему. Куда только не направляли,

во всем, с детства, старался быть на отца похожим. И по­стоянно учился. Должность бригадира обязывала быть мастером по многим про­фессиям. Учился и общению людьми. А люди на строй­ке были разные. Не только комсомольцы-добровольцы и «армейцы-дембеля». Были и бывшие заключенные. Со всеми надо уметь поладить.

— Когда его в армию бра­ли, так уже стояла машина возле сельсовета, на кото­рой призывников везли в Киров, на сборный пункт, – вспоминает сейчас се­стра Нина Зыкина, в девичестве Горошникова. – А новобранец Афанасий доделывал новое крыльцо к нашей избе. Прибил по­следнюю ступеньку, береж­но обмотал тряпкой лезвие отцовского топора, прибрал его в сарайку, вытер вспо­тевший лоб, взял рюкзачок со скарбом и пошел к ожи­давшим его сельчанам. Не на фронт провожали, но и международная обстановка тоже нелегкой была. Трево­жно было и нам, а виду не показывали. Смеялись, пес­ни пели. Мама вот только грустная была. Вспоминала, наверное, 1941-й. И когда не отходила от больничной койки Афанасия, тоже, на­верное, вспоминала войну.

***

Подмерзать стал на фев­ральском ветерке Афанасий Андреевич.

— Домой пора, сто­рож-пенсионер, 21 февраля сегодня, 2002 год как никак, — прошептал сам себе по­следнюю трудовую отметку. И не без внутренней гордости отметил, что самая большая часть записей в документе все же касается награждений и поощрений. Награды эти хранились в особой шкатул­ке.

Пять сестер и Афанасий

— Когда говорят, что рус­ские своих не бросают, я это напрямую связываю с моей семьей, — Нина Андре­евна Зыкина говорит это с гордостью. — Нас, Горошни­ковых Андреевичей шесте­ро было. Пять сестер и наш Афанасий. Как выживали, как за жизнь зубами держа­лись, рассказывать тяжело. И голодно, и холодно было. Уроки делали при лучине. Когда я в 3-м классе училась, у нас появилась керосиновая лампа! Ну, это был праздник!

Из школы возвращались, куда ходили за много кило­метров, в мороз особенно, по пути можно было зайти в какой-то дом, обогреться. Не важно, знакомые были хозя­ева или нет. И чаем напоят, и угостят, чем могут. Навер­ное, это вот сочувственное отношение друг к другу и по­могало выживать и побеж­дать в те трудные времена.

— Тех отношений меж­ду людьми уже, наверное, не вернуть, но ведь хотя бы помнить-то можно? — у Нина Андреевны чуть сип­нет бодрость в голосе. — Вот пример. Нынче коллега моя, тоже из строителей-ветера­нов, рассказала о приёме в честь Дня строителя в кафе. Ну, зашла и я, ради любопыт­ства. И что вижу? Молодежь, в основном. Я не в претен­зии, нет. То, что делали, и в каких условиях мы, им не повторить. Только мы-то теперь не комбинатовские. СУ-шники мы. (Нина Зы­кина-Горошникова награж­дена орденом Знак Почета – прим. авт.).

— Мы же, почитай, без хлеба жили, — снова к юмору и легкости в голосе возвра­щается в былое строитель­ница. — Мы с дочерью Галей на работу и в школу уходим — магазины еще закрыты. Возвращаемся — уже закры­ты. Как-то на собрании на­чальник СУ-7 Виктор Колес­ников, видимо, для примера, попросил рассказать, как мне удается детей воспиты­вать одной. «Дочь – отлични­ца, сама ты – передовик». Ну, я и врезала: «А вы мне даете время семьей заняться? Я же только поспать дома бываю? Ухожу в 6 утра, и возвраща­юсь — ребята уже спят».

Ну, он смутился чуть, за­мял как-то разговор. Смеют­ся в зале. Мы же все пропа­дали на работе. Я, впервые поезд увидевшая в 22 года, когда в Качканар ехали, кол­хозница дремучая, по-тепе­решнему судя, и мастером работала, и замещала на­чальника СУ. Перечислить, сколько домов здесь в городе с моим участием возведено?

А то, насколько спаянны­ми были отношения брата Афанасия и сестры Нина, говорит такой случай. Про­изводилась заливка подпор­ной стены у Дворца культу­ры. Сейчас там рисунками всё украшено, а тогда прутья арматуры да дерево от опа­лубки красовались. Сменный мастер-строитель Нина Андреевна принимает ноч­ную вахту, а из рабочих – ни­кого! Вся бригада, досрочно освобожденный контингент, спит пьяная вповалку в об­щаге. А бетон уже подвозят. Самосвалы сигналят. На по­мощь сестре приходят брат и его жена, Нина Ивановна, заступают на эту вахту. Втро­ем отстояли смену. Норму выполнили и пошли на свою работу.

И еще один случай при­помнила Нина Андреевна.

В 8 микрорайоне, на доме 21-м, в котловане погряз буль­дозер. 22-й, 23-й дома строи­ли, все было в норме. А тут…

— Вроде и грунт скаль­ный, на горе почти, — до сих пор удивлена ветеран. — А копнули глубже – и плывун. Всяко его вытаскивали. Поч­ти сутки. Вытянули огром­ную глыбу грязи наконец-то. Начальник треста Шагиев пришел, посмотрел на спаса­тельные экскаваторы и буль­дозеры. «Шпионы вы амери­канские, что ли?», — только и сказал. В шутку или всерьез, так никто и не понял. А на­сторожились. На слуху еще были всякие «дела».

Не забыть, не потерять

Передо мной — настоя­щий документ. Орденская книжка, удостоверяющая, что владелец ее, Горошников Афанасий Андреевич, дей­ствительно награжден ор­деном Трудового Красного Знамени за особые заслуги перед Отечеством, Союзом ССР, за №443930, указом Президиума Верховного Со­вета от 11.08. 1966 г.

Следует добавить, что уч­реждена эта награда Всесоюз­ного значения в 1928 г. Около 2 миллионов таких наград существует в бывшем СССР. Очень значимая награда.

А вот в Википедии не зна­чится такой фамилии, как Афанасий Горошников. И среди награжденных орде­ном Знак Почета не находим Нины Зыкиной.

Понятно, что Википедия создается на основании ар­хивных документов. Архи­вариусы – тоже люди. Могла быть и ошибка в данных, могли быть и упущения.

Вот имя Александра Мура­шова, бригадира комплекс­ной бригады строительного управления № 2 треста «Кач­канаррудстрой», есть. А Го­рошникова Афанасия нет.

Забыли? Потеряли в ар­хивах? Или недорабатывают советско-ветеранские орга­низации? Тот еще вопрос. Не забыть бы нам, простым жителям города, плодами чьих неимоверных усилий сейчас пользуемся. Раздели­ли ветеранов-строителей на комбинатовских и «прочих». Справедливо ли?

Ушел из жизни в этом году Афанасий Горошников. Ушел тихо, как бы боясь обеспо­коить свою супругу, детей, родственников, в последнее время не имея физической возможности самостоятель­но читать и слышать даже телевизор.

«Неинтересно стало жить», — говорил.

Тихо сложил под одеялом руки и ушел. Скромно, как жил. Наверное, в надежде, что не забудут, не потеряют память те, кто придет вслед за ним. Хочется верить, что не забудем. Не потеряем.