Фельдшеры «Ско­рой помощи» отказались под­писывать новый трудовой дого­вор. Если к 10 декабря адми­нистрация ЦГБ не согласится на условия медиков, они бу­дут вынуждены уволиться.

Сотрудников качканар­ского здравоохранения еще 5 октября предупредили об изменении оплаты труда в связи с новым Постановле­нием Правительства Сверд­ловской области. Медики были уже наслышаны о том, что с нового года они будут работать на новых условиях, но администрация ЦГБ обе­щала, что зарплаты у сотруд­ников останутся на прежнем уровне, а у некоторых даже повысятся.

Но когда сотрудникам от­деления «Скорой помощи» принесли на подпись новые трудовые договоры, они обнаружили, что большую часть доплат у них убрали, и с 10 декабря зарплата у ме­диков станет меньше на не­сколько тысяч рублей.

Коллектив отделения «Скорой помощи» почти в полном составе подписал обращение со своими тре­бованиями Министру здра­воохранения Свердловской области, лидеру партии ЛДПР Владимиру Жиринов­скому и Президенту Вла­димиру Путину. Озвучили свои претензии работники и администрации ЦГБ, но, как они рассказывают, главврач и руководитель профсоюза медиков их требования иг­норируют и потихоньку на­чинают подыскивать новых сотрудников.

Мы не рабы! Рабы – не мы!

– Условия, которые нам предоставляются, и оплата за нашу работу не соответ­ствуют. Мы отказываемся от этих условий и от этой зарплаты. Мы отказываем­ся подписывать договор на рабских условиях! – коммен­тируют фельдшеры.

– Мы не подписываем новый договор, потому что на такую зарплату в наше время не прожить. По ново­му договору у нас выходит где-то 21 тысяча рублей. Мы работаем по сменному гра­фику: день, ночь, отсыпной, выходной. Но у нас никогда не было достаточно сотруд­ников, поэтому часто наш график – день, сутки. Всег­да идут дополнительные смены. Плюс постоянные командировки в Тагил и Екатеринбург. Мы же обслу­живаем и Валериановск, и Именновский, поэтому, если одна машина уезжает, когда наплыв идет большой, в две машины тяжело работать.

Мы высказали все, что нас не устраивает, написали руководству свои предложе­ния, почему мы не подпи­сываем новый договор. Но главврач Лилия Ворончи­хина за все время ни разу с нами не поговорила, а руко­водитель профсоюза Наде­жда Краева уговаривает нас принять сторону админи­страции.

Как рассказывают фельд­шеры, у них убрали стаже­вую надбавку, раньше она составляла 80 процентов. Убирается также надбавка за вредность.

– Нам обидно, что даже в прачечной есть допла­та за вредность, пусть и 4 процента, а у нас ее нет со­всем. Мы работаем с разны­ми больными: ВИЧ, СПИД, психиатрия, туберкулез­ные больные, а доплаты за вредность нет. У нас и хи­мические факторы идут, это работа с лекарствами, фи­зические факторы – летом в машине у нас жарища до 50 градусов, зимой холодно в этих «уазиках».

Надо просто их на вызов взять как-нибудь в типуш­ку, когда мы приезжаем на вызов, а там вши прыгают и тараканы с потолка падают. Про речь нецензурную уже не говорим. Бывает, при­езжаем, человек кашляет с кровью. Ты уже стоишь в квартире, а он говорит, что у него туберкулез в открытой форме. Не каждый еще ска­жет, что у него ВИЧ, только после долгих расспросов.

Мы просили провести ат­тестацию рабочего места, но нам отказывают, говорят: ждите 18-го года.

Сократили доплату и за ночные смены. Кстати, по­страдало не только наше от­деление, но и реанимация, и хирургия. Раньше ночные смены оплачивались 100 процентов, сейчас всем от­делениям, кроме «скорой», реанимации и хирургии, оставляют надбавку 20, а нам предлагают только 40 процентов, но ведь в этих отделениях, как и у нас, по ночам никто спокойно не сидит. Мы настаиваем на том, чтобы надбавку нам повысили до 80 процентов.

Мы просили пойти на уступки, предлагали, если уж нам убирают все надбав­ки, повысить оклады. А то у медсестер оклад 9500, а у нас 10000 рублей.

У нас убрали также и «са­нитарские», а обязанности санитаров – таскать носил­ки, обрабатывать машину от всех кровяных дел – про­писали нам в трудовой до-

говор. Мы уж не стали об этом говорить, – возмуща­ются медики.

– Цены на все растут, рас­тет квартплата, оплата за детский сад, – резонно заме­чают сотрудницы «скорой», – а зарплата падает!

Не нравится, увольняйтесь!

– Когда мы не захотели подписывать новые усло­вия, нам сказали: не нра­вится — увольняйтесь, – включается в разговор еще один фельдшер. – Сказали нам это Ворончихина, глав­ный экономист, главный бухгалтер, лидер профкома, начальник отдела кадров – вся эта «шайка».

Нам пообещали, что бу­дут доплачивать разницу, но это только на словах. Мы попросили прописать в трудовом договоре или в дополнительном соглаше­нии сохранение заработной платы. Но нам ответили, что не имеют права состав­лять допсоглашение, и все обещания только на сло­вах. Для руководства мы не люди, мы должны только подчиняться.

В выходные к качканар­ским сотрудникам «Ско­рой помощи» приезжали журналисты с телеканала «Лайфньюс», вместе с де­путатом от КПРФ Габбасом Даутовым они встречались с медиками, которые в это время обсуждали рабочие вопросы по поводу зарпла­ты. Медики пригласили на встречу и главврача. Но, как рассказали фельдшеры, Ли­лия Ворончихина на встре­че присутствовать не захо­тела.

– Адекватной реакции от главврача мы не дождались. Лилия Юрьевна покричала, сказала журналистам, что они не имеют права здесь находиться, и убежала. А в течение 15 минут приехал наряд полиции. Но поли­цейские увидели, что мы не митингуем, все работаем, и уехали. Диспетчеру сдела­ли выговор с занесением в личное дело, что она пусти­ла журналистов в отделение СМП, а депутата допраши­вали в полиции.

На чьей стороне профсоюз?

Работники «скорой» счи­тают, что их просто хотят унизить.

– Нам сказали, что трудо­вой договор у нас заключен по 9 декабря, а с 10-го, мол, увольняйтесь. Начали пред­лагать медсестрам выезжать на вызовы, хотя они не име­ют права. В поликлинике фельдшерам уже предлага­ли работать на «скорой» за 28 тысяч, а не за 20, как мы. Но сотрудники поликлини­ки отказались уходить из теплого кабинета в наши ус­ловия.

– Надежда Краева, руково­дитель профсоюза, разгова­ривает с нами только в поль­зу администрации. Говорит:

«Я вас уверяю, можете поверить мне на слово – все будет оплачиваться. Я смо­трю вам в глаза, вы смотри­те мне в глаза, и вы мне не верите?» – говорит наш ру­ководитель профсоюза.

Согласитесь, что верить на слово – это не профессионально.

Мы надеемся, что наши споры будут считаться тру­довыми и этот срок отодви­нется, а с другой стороны ждем содействия от граждан. Пусть хоть мэру сообщат!

Руководитель профсою­за медработников Надежда Краева от официального комментария отказалась, но пояснила, что всего в отделении скорой меди­цинской помощи 40 чело­век. На сегодня подписали трудовой договор все води­тели, старший фельдшер и руководитель отделения, а все остальные сотрудники «Скорой помощи», более 20 человек, договор не подпи­сывают.

– Я, как человек, не поддерживаю работников «Скорой помощи». – с бо­лью в голосе произнесла Надежда Краева. – Не та­кая у нас профессия, все равно работать надо. Да и понимаете, я не могу поддерживать только со­трудников «скорой», ведь зарплата падает не только у них. Получается, если я буду принимать их сторо­ну, то подниму всех осталь­ных сотрудников.

У нас замечательные сотрудники, мы гордимся ими, они все высококвали­фицированные и хорошо подготовленные.

– Но если они не подпи­шут трудовой договор, им придется уволиться?

– Это их право…

P.S. Еще осенью главврач Лилия Ворончихина предупреждала, что в ЦГБ над­вигаются тяже­лые времена. Финансирование качканарского здраво­охранения сокращают в новом году на 10 процентов от прошлогоднего, в денежном эквиваленте это составляет 64 миллиона рублей. И это при том, что официально оклады у медицинских работников должны вырасти.

– Вы что же, не в России живете?– задала тогда риторический во­прос главврач. – Чтобы где-то что-то добавить, нужно где-то урезать.

Вот и получается, что урезать будут у самых востребованных – ра­ботников реанимации, «скорой помощи» и хирургов – квалифици­рованных медработников, без чьей помощи жителям города просто не выжить. И если работники «скорой» пойдут до конца (а они не намерены сдаваться), на кону будут стоять уже человеческие жизни.