В уральской тайге вырастал город юности. Народу на Всесоюзную ударную стройку съехало немало. А специалисты — редкость. Дирекция будущего ГОКа открыла учебный комбинат для подготовки рабочих различных профессий.   Трест «Качканаррудстрой» также открыл учебный комбинат, где за год-полгода могли получить специальность каменщики, штукатуры, маляры. Но требовались специалисты более высокого ранга. И в Качканаре появился филиал Нижнетагильского строительного техникума. Здесь получали профессию геодезисты, мастера, прорабы — одним словом, руководители.

Я, имея специальность учителя, не могла найти работу в школах или хотя бы в детских садах, ибо они ещё только строились. Да и устраивали туда в первую очередь  своих жён руководители   комбината и треста. Долго я ждала своей очереди, но, как говорится, «кушать-то хочется». Семья в пять человек, а работник один – муж. Поняла, что в школу вряд ли  попаду. Время идёт, а я теряю квалификацию. Нашла работу в пожарной, где  проработала почти семь лет.  Только  это было не моё. Вот и пошла я учиться в строительный техникум.

Но это  пока «присказка — сказка будет впереди».

Политэкономию ввели, кажется, на четвёртом курсе. Преподавал директор филиала Дерябин Константин Кузьмич. Это был добрейший человек. С ним можно было поговорить по душам. Он знал почти всех своих студентов. Студенты его уважали. Но от его монотонного голоса, как от колыбельной, засыпал почти весь класс, пришедший на занятия после работы.

И вот однажды раздался возмущённый голос преподавателя:

— Вы что, спать сюда пришли?

Я сквозь пальцы посмотрела в его сторону. Нет, не на меня был направлен его взор.  Слава Богу, пронесло!

— Встаньте и покиньте класс! — эти слова были обращены к Саше Сумину.

Саша работал на  главной стройке комбината: строительстве корпусов. А там дремать некогда, так как шла закладка бетонных фундаментов под стены корпуса и одновременно под оборудование.   Саша был мастером, хотя еще и не имел диплома. Ответственная работа по сменам, а в семье проблемы со здоровьем жены, недавно родившей ребенка.

Что ж, Саша взял свои учебники. Встал, сказал спасибо и вышел. Нам после такой сцены было уже не до сна.  Я, староста класса, на перемене пошла к Константину Кузьмичу.

— Саша, как добросовестный человек, стремится не пропускать занятий, только он не высыпается. Работа тяжёлая, семейные заботы, — начала я свой разговор.

Директор внимательно выслушал меня, а на следующем занятии извинился перед Сашей.

Пришло время экзаменов. У меня двое детишек — школьников,  дача, муж — проблем хватало. Поэтому я старалась прийти на экзамен пораньше, ибо, когда «отстреляешься» первым, день свободный. И уже готовишься к следующему экзамену. Так вот, захожу я первая. Очень волнуюсь. Беру билет. Читаю и понимаю, что  ничего не знаю.  Что ж, иду отвечать. Что-то мямлю, чувствую, что язык не подчиняется — и падаю в обморок. Картина маслом! В коридоре весь класс, а директор  помчался в учительскую за водой. Принёс, запыхавшись, и брызнул на меня.

— Выпейте! Успокойтесь. Я знаю, что вы устали, у вас ведь маленькие дети. Давайте продолжим.

Не знаю, как я отвечала, но только помню, что больше за ним повторяла.

— Идите, отдохните и готовьтесь к следующему экзамену. А пока вынужден поставить вам «удовлетворительно»!

Так в моём дипломе оказалось единственное «удовлетворительно». Из всей политэкономии я  усвоила только одно: «Деньги – товар — деньги». Да еще: «Сегодня деньги – завтра стулья». Но это уже из кино.

Тамара Белова